Кир Великий - Сергей Анатольевич Смирнов

Незахваченным оставался только царский дворец, в котором с горсткой воинов заперся Астиаг.

Об Эктабане, расположенном у подножия священной для персов и мидян горы Оронта, и чудесном дворце следует сказать несколько слов. По эллинским меркам, Эктабан Уже можно было назвать городом, даже весьма немалым городом, однако этот город не был защищен крепостной стеной. Дворец же, который представлял собой мощную крепость, располагался выше, на горном склоне. Таким образом, цари Мидии, сами укрепившись за стенами, оставляли своих подданных на произвол судьбы. Стены вокруг Эктабана были возведены позднее по велению Кира.

Удивительно, что дворец мидийских царей до сих пор не считается одним из чудес света. По преданию, он был построен царицей Семирамидой. Семь его стен — одна выше другой — возведены из огромных кедров и кипарисов, так что со стороны дворец выглядит ступенчатой пирамидой высотою почти в полтора плетра. Все ярусы, кроме первого, самого высокого, окружены портиками со множеством резных колонн необыкновенной работы и обиты серебряными и золотыми пластинами. Кроме того, зубцы стен, с первой по седьмую, выкрашены в разные цвета: белый, черный, красный, синий, оранжевый, серебряный и золотой. Кровля дворца, как я уже сказал, была выложена серебряными плитами. На втором и третьем ярусах располагались плодовые сады, подобные чудесным висячим садам Вавилона. Царский трон находился на четвертом ярусе, посреди просторного помещения, вмещавшего до полутора тысяч приближенных и гостей. Таков был уже в то время этот великолепный дворец. Глядя на его древесные стены, я удивлялся, как мидийские цари не страшились пожара, способного вспыхнуть или по воле рока — от грозы или случайного поджога,— или же при нашествии врагов. Оказалось, что бревна были предварительно подвергнуты особому морению, а потом обожжены таким образом, что разжечь их после такой обработки было бы не легче, нежели растопить очаг камнями.

Воины Кира, воодушевленные победами, предлагали немедленно начать осаду. Персы, умевшие легко взбираться на горные кручи, уверяли своего царя: им не потребуются даже лестницы — будет достаточно длинных веревок и сотни наконечников копий. Однако Кир отказался от осады. Он повелел воинам провести ночь без вина и шумных разговоров, предавшись спокойному сну. Захваченный город затих, а сам Кир не сомкнул глаз. Один из приближенных Астиага, перешедший на сторону персов, предложил царю расположиться в его роскошном по персидским меркам доме. Кир же отказался и от этого предложения, оставшись ночевать в своей походной палатке. Всю ночь в ней горел светильник.

Третий его отказ что-либо предпринимать в ту ночь касался лично Кратона Милетянина. Стражники пропустили меня к царю, и я, уже сгорая от нетерпения, предложил ему и свои услуги: пробраться во дворец, выведать досконально, что там происходит, и вернуться со сведениями о замыслах Астиага.

Кир впервые за эти дни показался мне уставшим.

— Благодарю тебя, эллин,— сказал он.— Не хочу тревожить своего деда в такой час.

Мое удивление было велико.

— Буду тих, как кошка,— пообещал я,— Никто не заметит меня.

— Верю,— кивнул царь персов,— но лучше избежать всяких случайностей. Вдруг тебя все же увидит один из стражей. Мой дед — человек очень мнительный. Подождем.

«Чего ждать?!» — подумал я, но промолчал.

Не успел я покинуть палатку, как дрогнули огоньки светильников и новые тени изогнулись на ее полотне перед царем. Сначала появились воины Кира и доложили:

— Царь! Пришли стражники самого Астиага и со слезами просятся к тебе. Мы уже обыскали их.

Кир внезапно воспрянул.

— Пустите их! — приказал он воинам, а мне повелел остаться, добавив: — Да, у тебя хорошее чутье, Кратон. Наверное, твой час.

И вот в палатке появились двое стражников Астиага, одетых куда роскошнее, чем сам Кир: они были в сверкавших серебряным шитьем парчовых кафтанах. Однако без шапок.

Оба стремглав бросились к ногам царя и замерли, уткнувшись лбами в волчью шкуру, лежавшую под раскладным сиденьем Кира. Царь поморщился. Наутро, когда уже сотни мидийцев выражали ему свою преданность и поклонение таким же образом, он уже не морщился, а впоследствии стал спокойно переносить даже раболепные поклоны персов из других родов, ибо персы быстро переняли многие обычаи и одежду мидян. Но в ту ночь он поморщился, когда перед ним распростерлись двое вражеских воинов, пришедших просить его о милости.

Кир повелел им подняться, но они отказались вставать с колен.

— Пощади нас, великий царь! Да будут боги покровительствовать тебе во всех твоих делах и да продлят твой славный род во веки веков! — обратился к нему один из стражников,— У нас нет никакого желания сражаться против тебя. Напротив, мы сочтем за лучшее в жизни верно служить царю персов. Мы просим смилостивиться над воинами, которые еще находятся под чужой властью. Царь, пусть твои славные воины сохранят нам жизнь. Мы готовы сейчас же открыть ворота дворца и вывести Астиага наружу.

Кир снова поморщился. На этот раз — от многословия. Он приподнял руку, и мидянин замер с открытым ртом.

— Мой дед, великий царь Астиаг, здоров? — строго спросил Кир.

— Мы видели его здоровым, царь,— изумленно пробормотал мидянин.

— Он спокоен или пребывает в страхе?

— Он очень устрашился, царь. Он велел запереть все двери, сидит в опочивальне без движения.

— А вы говорите, что здоров,— покачал головой Кир, сильно напугав и самих «послов»,— У великого царя Астиага есть оружие? Он может иметь при себе какой-нибудь яд?

— Да, у него есть меч. А о яде мы ничего сказать не можем. Не видели.

— Мне нужны воины. Я сохраню вам жизнь и всех охотно приму на службу, только если вам удастся сохранить жизнь царю Астиагу.

Мидяне переглянулись в величайшем недоумении.

— Кратон,— подозвал меня Кир,— Ты пойдешь с ними. Позаботься о моем бедном предке. Не допусти, чтобы он, в приступе отчаяния покончил с собой.

— Приложу все силы,— с радостью пообещал я.

— Не хочу быть