Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

Во мне всё кипело, так издеваться над детьми. Всех четверых порешу, найду повод и порешу. Поглядел на напарника, он тоже взбесился, вдвоём порешим.

— А мамаш зачем запер.

— Это если кто из девчонок шевельнётся, потом мамашу секут. Вот и терпят, маму то жалко.

Такого садизма я в жизни не видел, только в кино про салтычиху.

— Матвей Григорьевич, сразу будем убивать или повод найдём?

Я даже не пытался от этой ведьмы скрыть свои планы. Она напугалась.

— Вы кого убивать собрались — детей?

Тут я вообще выпал.

— Как тебе в голову такое могло прийти? Господ мы твоих убивать будем.

— Разве ж господа господ убивают?

— Хорошие господа, плохих господ, убивают!

Она понурила голову.

— Ничего вы не сделаете, только хвастаетесь, все господа друг за друга стоят.

Чего-то с ней было не так, вот чувствовал я, что она за кого-то переживает.

— У тебя там тоже ребёнок, что ли?

— Да, дочка. Они одних девчонок статуями выставляют.

— Матвей Григорьевич, пойдемте, накажем этих извращенцев.

— Подожди. Этот ваш барин или баре каждый день девчонок забирают? И почему тебя не заперли вместе с остальными?

— А меня нельзя сеч, я ведьма. А девчонки стоят не каждый день, только когда прием и тренировки.

Понятно теперь. Местный божок хочет свою культурность перед местной элитой показать.

— И кто на приёме?

— Местные помещики съехались, два чиновника из города, один за рекрутами, офицер. И солдаты с ним, человек шесть. Рекрутов в сарае держат. Пять мужиков.

Вот значит, как барчуки от армии косят, сплавляют мужиков в армию. А сами за это дома сидят, ловко, и от недовольного контингента избавляются, и население пугать легче.

— Григорьевич, у меня есть план. Пойдём по дороге расскажу.

И уже ведьме сказал.

— Готовь, побольше валерьянки, думаю придётся детишек от шока избавлять.

Двинулись к усадьбе. Я начал излагать.

— План (А). Я свечу деньгами, братья захотят нас ограбить, и мы всех их поубиваем.

Во мне уже кипела какая-то безбашенность.

— План (Б). Я выигрываю в карты всё его имение. И свою проблему решаю, и его без штанов по миру пустим. Этот план даже предпочтительней, вот только азартен ли извращенец, чтобы всё имение проиграть? В любом случае деньгами светануть надо.

— План берём за основу, корректируем по ходу. Шпаги берём с собой, нам, военным, это по этикету положено.

Усадьба представляла целый архитектурный ансамбль, два этажа, вправо и влево флигели подковой, а между ними парк ограды не было. А помещик то с запросами. Спешились, прошли по парку, ведя лошадей под уздцы. Снег, голые деревья, кусты подстриженные. Я подержал лошадей, капитан поднялся на крыльцо, постучал в дверь. Вышел важный мужик в ливрее. Увидел офицеров, сделал подобострастную улыбку.

— Как прикажете доложить?

— Князь Белов, с сослуживцем Дубровским.

Фамилия есть — значит дворянин. Швейцар крикнул внутрь дома, выскочил холоп, и с поклоном принял у меня поводья, я ещё ему гривенник сунул, сумку с деньгами взял с собой, не на конюшню же её отправлять.

— Пройдите, господа, в прихожую, я сейчас барину доложу.

Зашли, ничошная такая прихожая, мягкая мебель, какие-то картины на стенах, сколько же этот извращенец с крестьян налогов тянет. Село то его в упадке, ни одна труба не дымиться, коровы не мычат, дома развалюхи. Наверно вот это меня и напрягло, и чувство опасности вселило. Пока вот эту великолепную усадьбу не увидел, не понимал, что же не так, всё познаётся в сравнении. Спустился давешний швейцар.

— Барин просят вас подняться, у них гости.

И принял у нас шинели и треуголки.

Мы поднялись, вошли в просторный зал. И тут я увидел их. Сказать, что я взбесился, ничего не сказать. Тебе конец барин, и братьям твоим конец. Я вас на морозе поливать водой буду как генерала Карбышева, пока сами в статуи не превратитесь. Нет, как Карбышева нельзя, примазываться к подвигу генерала не позволю, дерьмом буду поливать, а лучше мочой, что б не так воняли.

Девчонки изображали, какую-то гипсовую композицию. Абсолютно нагие, натёртые мелом, их было человек семь, семи — восьми лет, не старше. Я-то думал, что они хоть в платьях, а он же педофил конченый. Сдерживаюсь, но вот улыбаться не получиться. Капитан представился сам, представил меня, у меня язык отсох от увиденного. Нас пригласили за стол, принесли приборы. Подали бадейки с водой, не будь у меня советского образования, точно бы обмишурился, помыл руки в бадейке, вытер полотенцем, расстелил салфетку на коленях. Первая смена блюд уже была съедена, субчику похлебать мне не удалось. И за это ответишь ссука. Подали картошку, я повеселел, её я ел последний раз дома, до призыва. Было мясо, салаты из солёной капусты и огурцов, из свеклы, чего-то. Поел хорошо. После обеда, гости начали задавать вопросы, про военные операции. Мы, ссылаясь на военную тайну, ничего не рассказывали. Нефиг метать бисер перед свиньями. Компания состояла из пяти старичков лет пятидесяти шестидесяти, думаю это общество местного дворянства. Поручик, этот за рекрутами приехал, батюшка, довольно пожилой, и лет сорока мужичок, в полувоенном мундире, чиновник из города. Спросили меня, почему я не расстаюсь со странными кожаными мешочками. На что я ответил, что содержимое их является военной тайной, и я за них отвечаю головой. Отстали, во время войны все очень любят военные тайны, и свято в них верят.

Хозяева дома выделялись полнотой и звериным взглядом, точно извращенцы. Видно, в армию не берут из-за «душевной» болезни. Да они просто сумасшедшие, видно папаша делал их по пьянке. Наркоты же пока нет? Или есть? на востоке точно есть, папаша в очередной военной компании с Турцией подсел на дрянь, а потом заделал этих ублюдков. Они вроде одного возраста, он что их одновременно строгал. Ещё была девица, лет одиннадцати, двенадцати, сестра или чья-то дочь? За обедом сидела рядом с главным барином. И тут меня аж жаром обдало — жена! Вот же извращенец, на малолетке женат, у неё ж даже титек ещё нет. По описаниям, прямо, Наташа Ростова на первом балу. Я в этой компании уже не могу находится, щас начну всех резать. Капитан увидел мой взгляд. И шёпотом.

— Успокойся, начинаем, ты пока понаблюдай, кто, как себя ведёт.

Начали без нас, как в эти времена и водилось, Приём, после обеда продолжался либо танцами, либо игрой в карты. Танцевать было не с кем, одна малолетка на всех. Сели играть в карты, как не странно в покер. А чего тут странного, правила простые. Я