Слон меча и магии - Коллектив авторов

Из подвала раздавались рычание, удары и лязг. Аттила и голем сцепились, как два борца, наклонившись друг к другу. Их красные глаза горели в полумраке. В какой-то момент робот присел, подхватил глиняного монстра и поднял над головой. Тот пытался вырваться, дёргал конечностями, как перевёрнутая черепаха. Робот швырнул монстра к потолку. Перекрытия затрещали, и часть из них рухнула, погребя под собой голема.

– Да, Аттила! Никакая магия не сравнится с достижениями нау…

Его прервал камень, разминувшийся с виском изобретателя буквально на миллиметр. Голем поднялся из кучи обломков, почти невредимый, а потом, подбадривая себя яростным криком, бросил застывшего и засчитавшего себе победу робота через всю улицу к стенам ратуши напротив, а сам выбрался следом.

– Бежим, Джеймс, бежим! – вскрикнула Катаржина, а потом заметила, что помимо них на улице уже собралось множество людей. Обитатели еврейского квартала выскакивали из домов, а с окраин уже подходили полицейские.

– Все назад!

Мало кто послушался. Попятились на пару шагов, обращая к небесам молитвы или проклятия. Кто-то вспоминал о конце света.

Тело Аттилы пробило окно и теперь лежало в холле ратуши, привалившись спиной к перилам лестницы. Его глаза несколько раз мигнули, но потом погасли. Уверенный, что их защитник уже не поднимется, Леос потянул за собой Джеймса, но тот остался стоять.

– Давай же. Давай! Аварийная перезагрузка!

Послышался тихий гул механизмов.

– Бегите, Леос! Я остаюсь.

– Ему ничем не помочь.

– Он сам себе поможет, но я должен видеть.

Глаза мигнули вновь, а потом загорелись, казалось, ещё ярче прежнего. Робот поднялся и, не дожидаясь нападения, зашагал по лестнице вверх. Голем двинулся следом, метнув в противника попавшие под руку скамьи. Казалось, битва окончательно переместилась в ратушу и исход до самого конца останется неизвестным, но вскоре гиганты появились на крыше. Они колотили друг друга по голове и торсу. Робот искрил, голем осыпался осколками глины.

Пытаясь поставить точку, монстр разбил огромные часы на башне ратуши и, отломив минутную стрелку, вонзил её в тело робота. Аттила подался назад, обрушив и без того хрупкую конструкцию башни. Но из последних сил он подался вперёд и толкнул голема с крыши, едва удержавшись на карнизе.

Голем распластался внизу, на мостовой. Его тело покрывали трещины, но оно всё ещё оставалось целым. Он попытался подняться, но сверху на него обрушился новый удар. Аттила подобрал тяжёлый металлический шпиль башни и метнул его вниз, как дротик или копьё. Меткость не подвела. Голем раскололся на несколько частей и рухнул в провал – туда, где начался бой, где под камнями умирал раввин, его хозяин. Полуразрушенные стены синагоги не выдержали и осыпались вниз, поднимая тучи пыли и погребая под собой монстра.

Катаржина воскликнула и бессознательно схватила за руку Леоса. Тот обнял её. Джеймс стоял недвижимо и мрачно смотрел наверх, где истекало густой тёмной жидкостью его творение.

– Это кровь?

«Нет, откуда там кровь», – сама себе ответила Катаржина.

Сверху послышался скрежет. Аттила вытащил из своего торса стрелку. Но это было последнее, на что он оказался способен. Искры посыпались сильнее, из-под корпуса повалил густой чёрный дым – загорелось масло. Джеймс зажмурился. И через несколько секунд раздался взрыв.

Пламя разлетелось по крыше, поджигая растёкшуюся лужу масла. Огонь опускался ниже, с треском пожирая старые деревянные перекрытия ратуши, перекидывался на соседние дома, гудел и метался в окнах. Дым заполнил улицы. Когда полицейские наконец смогли вывести толпу, огонь за ними пойти не смог, высокие каменные стены не позволяли ему разлететься по городу. Но весь квартал за ратушей превратился в печь.

Воздух пропах гарью, зола осела на улицах. Ещё неделю, едва дунув, ветер поднимал в воздух тучи пепла, заставляя его, медленно кружась, падать на землю чёрным снегом.

* * *

Джеймс посмотрел в окно. Дождь. Наконец-то. Хоть немного отмоет сажу, и, может, всё это забудется. Хотя скоро он будет далеко. Он снял с полки несколько книг и бросил в ящик. Но теперь он не просто скрывается от внимания, он трусливо бежит.

– Куда-то собираетесь?

Англичанин вздрогнул – у входа в мастерскую стоял инспектор Леос. Он скептически оглядывал раскиданные повсюду инструменты, рулоны чертежей, разобранные модели.

Джеймс указал на газету, прикреплённую к стене на самом видном месте.

Там карикатурно изображался злобно оскаленный робот, крушивший стены синагоги. А на спине его сидел весело хохочущий карлик, в котором можно было уловить явное сходство с изобретателем.

– Куда-нибудь далеко. А вот эти картинки придают мне решимости.

– Вас полностью оправдали. Мало кто знает, как всё было, отсюда все эти слухи и домыслы.

Джеймс печально покачал головой и поднял с пола макет головы Аттилы.

– Нет, я всё решил. Во-первых, я и правда отчасти виноват в пожаре. А во-вторых, этот робот – лучшее, что я когда-либо создавал. Но он настолько похож на голема, что я просто не могу, не хочу его повторять! К тому же я всегда мечтал отправиться изучать изобретения Леонардо. Говорят, и у него была попытка создать механического человека.

– Признаться, я… мы с Кэт тоже думаем уехать.

Джеймс удивлённо посмотрел на Леоса, тот покраснел.

– Она мне правда нравится, но здесь нам вместе и шагу не дают ступить.

Англичанин засмеялся.

– Выходит, «слухи и домыслы» пронимают и вас, инспектор? А что вы думаете о Флоренции?

Тем же вечером по засыпающим улицам Праги, гудя и выпуская пар на поворотах, промчался автомобиль. За рулём, всё в том же шлеме и круглых очках, сидел изобретатель. Рядом с ним, придерживая шляпку и радуясь ветру и скорости, расположилась Катаржина. Сзади, среди ящиков и коробок, изо всех сил держался за сиденье бледный инспектор Леос. Езда на автомобиле ему так и не полюбилась, и он уже который раз мысленно подсчитывал, сколько же им добираться до Италии.

* * *

По серой от пепла дороге шёл мальчик. От его жилища осталась груда камней, от соседних домов – лишь чёрные остовы. Здесь ему больше нечего делать. Но какая-то неведомая сила мешала ему уйти, заставляя раз за разом проходить по улицам квартала-призрака.

Там, где раньше стояла синагога, он вдруг остановился. Здание разрушилось полностью и почти всё ушло под землю. Но среди серых камней что-то блеснуло и заставило мальчика подойти ближе. Перегоревшие в огне глиняные черепки превратились в чёрное стекло и теперь блестели в тусклом свете как графит. Между ними лежало что-то белое. Мальчик сунул руку и вытащил тонкую трубочку пергаментного свитка, совершенно не тронутого пожаром.

Четыре буквы. Тетраграмматон. Он сжал