Бабочки по дебету - Екатерина Владимировна Кольцова

будет наоборот… Как странно. Марго проверила платежи КИС. Компания оплачивала все до копейки, и в срок. Это что же получается? Фабрика обманывает своего покупателя, отгружая ему меньше, чем числится по накладным? Приписывает ему вес, а он платит, и не замечает обмана? И при этом, все деньги поступают на фабрику, а не кому-то в карман. Этот странный результат очень удивил Марго. Она решила разобраться с этим поподробнее. Узнает, какая производительность у линий, сделает расчеты. Но не сегодня. Сегодня надо отоспаться, наконец.* * *

По дороге в гостиницу Марго снова увидала странного нищего старика. Вчера, когда она возвращалась поздно вечером, он сидел под деревом и играл на аккордеоне. Грязный, в не по-летнему теплых сапогах, с засаленными волосами, виртуозно играл, и очень душевно. Этот диссонанс – его внешний вид, и его исполнение – привлекал внимание. И сегодня он был на том же месте. Марго пошла медленнее, чтобы послушать.

Она узнала мелодию. «Либертанго» Пьяцоллы часто играли у них в школе, на занятиях по танцам, что начинались после бокса. Из раздевалки хорошо было слышно, как мама наяривает его на рояле. На аккордеоне оно звучало даже лучше. Такое печальное, будто ты потерял свое счастье, и ничего уже не осталось, как грустить об утраченной любви. Хорошо исполнял этот нищий, так, что за душу берет и плакать хочется. Пальцы его неожиданно ловко бегали по клавишам несмотря на то, что указательному на левой руке не хватало фаланги. Марго отметила, что инструмент он держит в хорошей форме. А старик все играл, прикрыв глаза, так пронзительно, что Марго почувствовала ком в горле. Это еще что? То снится не пойми чего, то плачется просто так… Может, это акклиматизация так проходит?

Марго вспомнила, что у нее в кармане завалялись мелочь, и решила отдать ее музыканту. Только она двинулась вперед, как к старику подбежала девочка лет шести.

– Аба! – крикнула она и кинулась на него, чуть не свалив с кривого стульчика, на котором он сидел.

Марго испугалась, что он ударит девочку, но он аккуратно снял баян, поставил его в футляр, и обнял малышку. Она юркнула к нему на колени, и он зашептал ей что-то на ушко. Марго постеснялась подойти. Что-то тронуло ее в том, как этот старик обращается с внучкой, и она побоялась вторгнуться в их мирок со своими деньгами. Ничего, она заплатит ему завтра.

* * *

Уже в номере она вспомнила, что с утра поставила телефон на беззвучный режим, и на весь день забыла о нем. Высветился пропущенный звонок от Игоря, и голосовое сообщение от бабушки. Сейчас в Москве час ночи, поэтому перезванивать Марго не решилась. Написала Игорю несколько слов, что скучает, и задумалась. Вообще-то, это неправда. Она совершенно не скучает… Она так занята, что скучать некогда? Нет, не в том дело. Она просто не скучает, и все. Вот что с ней не так?! Ведь у них прекрасные отношения, он ей нравится. Но вот его нет, и… ничего. Она совершенно не нуждается в нем.

«Наверное, просто мало времени прошло», – решила Марго, и приласкала Пикселя, трущегося у ног. Кот сразу затарахтел, громко выводя свои кошачьи рулады. Какой деликатный: не прыгает на колени, и по кровати не ходит. Спит на подоконнике, на тряпочке, что она ему постелила. Кошачьи блохи на человека не переходят, но Пиксель все-равно не наглеет, и от этого его еще жальче, бедняжку.

Марго вздохнула и перешла к сообщению от бабушки.

Глава 21

Мария Федоровна закончила надиктовывать сообщение для внучки, и почувствовала, как устала. Она всегда старалась быть оптимисткой, как бы трудно ни было. Не жаловаться, не сетовать на проблемы и болячки. Поддерживать, ободрять, шутить. Говорить о хорошем, во всем находить положительную сторону.

Вот и сейчас, со смехом расписала Рите, какой сегодня был сильный ветер: чуть не унесло по дороге на работу. И про Татьяну, которая бегает на свидания. Посоветовала съездить на Байкал в выходные – развеяться, и посетить чудо природы. «Работай спокойно, и не забывай отдыхать, любимая деточка. У нас все хорошо, ждем тебя скорее домой», – завершила она свое сообщение.

У нас все хорошо… Да уж, лучше не бывает. Мария Федоровна налила себе чаю и положила сухарик в блюдце. В последнее время побаливал живот, так что лучше на ночь не наедаться.

Она взглянула на часы. Стрелка с тихим шелестом подкрадывалась к восьми. Тик-так. Старенькие, немного отстают. Их Василий подарил лет двадцать назад. Сердце защемило от воспоминаний. Какой он был забавный, озорной, и талантливый, конечно. Какому еще москвичу могла прийти идея поехать учиться в Томск? За романтикой и свободой… А получилось – за судьбой, и за женой.

Как с ним было весело… И как интересно они жили тогда. Именно жили, а не выживали. Делали настоящее дело. На энтузиазме, на подъеме. Смело мечтали, все им было по плечу. Ученый – это звучало гордо. Это надежда, это люди будущего, это те, кто поведет страну к счастью и процветанию. Ведь так и было, черт возьми. Сколько всего они сделали, сколько придумали и открыли!

Не верится даже, что после всего, что было, она оказалась там, где сейчас. И даже не в деньгах дело… У них были грандиозные цели! Они летали, а не пресмыкались.

Все чаще Мария Федоровна чувствовала, что она не железная. Что можно и на пенсию выйти, и жить спокойно. Только как уйти, как бросить свое детище? Свою кафедру она создала – выстрадала, в смутные годы не дала загнуться, отбила, когда хотели слить с недружественной структурой, сама покупала оборудование, компьютеры, программное обеспечение – на собственные деньги от проектов. Могла бы взять все себе, да совесть не позволила. Другие забирали. Но ведь деньги уйдут,