Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Теперь мы знаем, что это может быть не только суп или компот, но еще и салат, и, возможно, даже пирог. То есть я сам уже не знаю, как это назвать. Может, икебаной?

   Марина, достала из кармана очки и платок, несколько удивив этим наместника и не заметив этого, протерла очки, взяла Алисино дело и медленно прочла его. Закрыв папку, она вздохнула и отодвинула ее от себя по столу:

   - Вот так захочешь выругать подзащитную - и не сможешь выбрать, цидрейтер это или мэшугене кинд.

   - Что? - Димитри озадачился, в ее фразе было целых три новых для него слова.

   Марина замешкалась. Переводить смысл ругательств с идиша на русский язык человеку, который им владеет пусть и в совершенстве, но все же не как родным, было все-таки сложновато, а подобрать короткие и емкие аналоги на русском она не смогла.

   - Я имею в виду, что не понимаю, вижу я дело человека, который обиделся на свою голову и теперь ей даже по телефону не звонит, или историю умственно отсталой сиротки, которую никто вовремя не научил порядку.

   - Лишь бы не первое, - задумчиво проговорил Димитри. - Второе в казарме исправят. Кстати, из какого языка эти твои ругательства?

   Правозащитница смутилась:

   - Это, знаешь, такой... В общем, не очень-то язык, и на нем говорит такой специальный народ... Короче, это язык для разговоров между своими, которым пользовался народ, потерявший свою землю много тысяч лет назад и только недавно вернувший ее себе. В каком-то приближении. Еврейский бытовой язык, идиш. Надеюсь, тебя не смутит иметь дело с еврейкой?

   - Почему меня это должно смутить? - удивился Димитри. - У меня в Московии один из контрагентов твой... - он запнулся и замолчал, подбирая слово, которым можно назвать человека одной и той же национальности с собеседником.

   Марина живо и охотно пришла к нему на выручку:

   - Неужели мой соплеменник, еврей?

   - Да, - кивнул Димитри. - Хороший парень. С юмором. Правда, говорит он только на русском.

   Марина прищурилась:

   - Так бывает. Еще, знаешь, и не так тут бывает. А как бывало, лучше вообще не вспоминать, - и, легко улыбнувшись, сменила тему. - Но это все, в общем, вопрос второй, а нам с тобой надо все это как-то назвать понятными для посторонних людей словами так, чтобы при этом не очень наврать, а то ведь проверять будут.

   - Да, - согласился Димитри. - Будут. Причем наши - с пристрастием и этим... Да, детектором лжи.

   Уже прощаясь, Марина хлопнула себя по лбу и сказала:

   - Я совершенно забыла Полине кое-что отдать, а она уже с детьми где-то. Не передашь при случае? - и выложила из сумки толстый и довольно потрепанный том.

   Димитри приподнял брови:

   - Что это?

   Марина улыбнулась бог весть какой по счету раз за эти два часа:

   - Как видишь, книга. Одна из ее главных и с юности любимых книг, между прочим. Я подумала, что надо бы ей привезти, но забыла выложить, когда к ней заходила.

   - Ну хорошо, - сказал Димитри. - Как-нибудь передам.

   Попрощавшись с наместником, Марина воспользовалась случаем навестить подругу, на несколько минут зайдя к ней на детскую площадку. И нельзя сказать, чтобы ее слова доставили той радость.

   - По поводу наместника давай выдохни. На самом деле все не так страшно, никакое это не пожизненное, сейчас оформим по-человечески, и все будет хорошо. Ты еще будешь гордиться личным знакомством с ним, вот увидишь.

   Полина в ответ только насмешливо покачала головой:

   - Дивной силы будет повод для гордости, да уж. Мариша, ты меня не утешай, пожалуйста, тем более так. Я с апреля уже не жду и не загадываю, как будет, так и будет. Не первый раз, ты же знаешь. И судя по тому, что мы с тобой сидим и трепемся - похоже, вряд ли последний.

   - Ну, Поля, ты скажешь тоже, - хмыкнула Марина. - Давай прекращай эти упаднические настроение. И не такое разгребали.

   Секретарь школы встретил Полину у входа и сказал, что ее ждут у директора. Она слегка насторожилась от формулировки: если бы она была нужна Айдару Юнусовичу, юноша так и сказал бы - "вас ждет досточтимый Айдиш". Значит, кто-то пришел к директору специально для беседы с ней. В лучшем случае Марина с каким-нибудь сюрпризом. А в худшем... Она толкнула дверь кабинета и вошла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Добрый вечер, Айдар Юнусович, вы меня вызывали?

   - Заходите, Полина Юрьевна, - ответил директор, - будьте знакомы, это моя соотечественница и сестра по обетам, Хайшен. Она хотела поговорить с вами, если вы не против.

   Слегка ошеломленная нарушением субординации, мистрис психолог коротко наклонила голову, приветствуя досточтимую, и поздоровалась. Хайшен ответила спокойной улыбкой, ее ничто в происходящем не смущало. Ох уж эти сааланцы с их сплюснутым обществом, в котором рядовой гвардеец лепит своему сюзерену в лицо "ты" при командире - и всем нормально... Полина присела к столу и сразу попыталась прояснить обстановку:

   - Айдар Юнусович, вы будете присутствовать?

   Директор немедленно перевел взгляд на Хайшен, и Полина, заметив это, быстро спросила:

   - Вы планируете допрос?

   Хайшен с интересом посмотрела на директора. Тот вздохнул и опустил взгляд. Хайшен с улыбкой кивнула и повернула голову к Полине:

   - Нет, я хотела просто узнать твой взгляд на некоторые события, из-за которых я здесь.

   - Вы - проверяющий от империи? - так же быстро спросила Полина.

   - Можно сказать и так, - Хайшен слегка наклонила голову, отвечая.

   - Спасибо за разъяснения, - Полина сцепила пальцы в замок, положила руки на колени и выпрямила спину.

   - Если ты уже готова, я задам свои вопросы? - улыбнулась Хайшен.

   - Задавайте, конечно.

   - Я одна, - очень мягко сказала досточтимая, - он ничего не будет у тебя спрашивать. Если тебе так лучше, он останется. Если не хочешь, чтобы он здесь был, он уйдет.

   Полина несколько оторопела. Ей хорошо были знакомы эти тон и стиль ведения диалога. И как это работает, она тоже знала отлично и сама умела делать, но не особенно любила, считая стиль применимым очень ограниченно и не в самых лучших условиях. Но для этой ситуации он подходил и правда идеально, этого нельзя было не признать. Ей предстоял сложный выбор. С одной стороны, присутствие Айдара, то есть Айдиша, давало возможность сохранить лицо и избежать межличностной коммуникации, так любимой саалан и совершенно не нужной ей в сложившихся обстоятельствах. А с другой - стоит ей высказать желание, и позиции окажутся определены: эта самая Хайшен окажется тут за взрослого, а ей останется роль ребенка, не слишком послушного и довольно упрямого без причин. Квантовая, чтоб ее, связанность... А от директора при этом раскладе толку ровно ноль.

   - А как вам обоим удобно, так и делайте, - беспечно улыбнулась Полина, не расцепляя пальцев, - мне все равно.

   Досточтимые переглянулись.

   - Ну, не буду вам мешать, - вздохнул Айдиш. И пошел в приемную.

   "Зашибись, - подумала Полина. - А с другой стороны, звезда моя, вот и расстановка сил прояснилась. Ты беседуешь с представителем высшего духовенства церкви саалан. Ну... Посмотрим, как оно обернется". И, приподняв подбородок, она с интересом посмотрела в лицо Хайшен.

   - Начинаем? - спросила та приветливо.

   - Да, - отвечая, Полина излучала беспечность, почти переходящую в браваду.

   - Хорошо. Что ты думаешь о тинге, где обсуждали твою судьбу?

   - Тинге? - не поняла Полина. - А, вы об уличных волнениях...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Я здесь одна, - с улыбкой поправила ее Хайшен.

   Более очевидного требования перехода на "ты" Полина не встречала очень давно.

   - Я думаю, - сказала она, как бы не заметив реплики досточтимой, - что этим летом тинг случился бы все равно, не по этой причине, так по другой.