Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Марина очень внимательно выслушала его. Только после того как он закончил говорить, она достала из пачки новую сигарету:

   - Ловко они устроились. Как у тебя только хватило чуйки вернуть ей жизнь... Знаешь, судя по сказанному тобой, то, что ты сделал, это охренеть как круто, только давай ты все-таки сделаешь то, что начал, по-человечески.

   Димитри несколько потерялся:

   - А что тут не по-человечески? Она свободна владеть имуществом и заниматься предпринимательством. Контракт со школой официально оформим задним числом с соответствующей даты, чтобы посчитать оплату ее рабочего времени. Я не намерен заставлять ее работать бесплатно. А по приговорам, - он развел руками, - сейчас у меня нет полномочий что-то с ними делать, но производство по ним приостановлено. Формально... - почесав бровь, он определил, - ну, считай, что Полина свободна, но под наблюдением.

   Марина автоматически поправила его:

   - Переведена под наздор.

   Димитри кивнул:

   - Пусть так. Отвечать за нее будет досточтимый Айдиш. И я, возможно. А ты, кстати, мне можешь в следующем месяце очень понадобиться в связи с расследованием, которое я инициировал. В мае я вызвал в край дознавателя Святой стражи. Ее основная задача - проверка решений, принятых мной и достопочтенным Вейлином. Но пришла пора вплотную заняться всем, что натворили в крае до меня. Я собрал достаточно доказательств, чтобы востребовать компенсацию с непосредственных виновников бардака. Часть украденного наши уродцы успели спрятать в ваши банки. И вынуть оттуда спрятанное можно только с нарушением ваших и наших норм права. Или по суду, но родственники уродцев изо всех сил будут упираться и доказывать, что украденное - добыча оружия, а не результат воровства и не прибыль от работорговли. Последняя, кстати, у нас карается смертью и требует компенсации как семье жертвы, так и ей лично. Не то чтобы меня смущало ограбление пары европейских банков, но хотелось бы закрыть вопрос в правовом поле, тем более что доказательства участия деятелей в работорговле я собрал. Кроме того, стоило мне хоть как-то ограничить передвижения фауны про краю, и к нам зачастили комиссии из всех этих бездельников-инспекторов, проверять, не строю ли я танковые заводики за счет международной гуманитарной помощи, выделенной на медицину и образование. Заводики я не строю, это слишком дорого и совершенно бессмысленно. А вот высоковольтные линии тяну, да и дороги с канализацией ремонтирую тоже. Не потому что имею что-то против школ или больниц, просто без водопровода и электричества они все равно не смогут работать. Лично я в этом навязчивом интересе вижу желание так или иначе обосновать ужесточение экономических санкций, а то и подвести край под необходимость присутствия миротворцев. Ни то, ни то в мои интересы не входит. Так что твоя помощь была бы крайне кстати.

   Марина вздохнула:

   - То есть ты не видишь связи между майскими событиями и еврокомиссиями в крае.

   Димитри отрицательно качнул головой и начал было возражать, но Марина махнула рукой.

   - Ладно, потом. По твоему вопросу - я не против, идея хороша, и перспективы приятные. Но тебе для этого буду нужна не только я, но и Полина. И все ее записи, включая то, что она не выложила в блоге публично. Как ты понимаешь, для этого нужно, чтобы она доверяла тебе хотя бы настолько, чтобы эти записи тебе не просто выдать, но и оформить под твой запрос, - посмотрев на выражение лица наместника, Лейшина усмехнулась. - Погоди хвататься за голову, не все так плохо. Мы с тобой уже знаем, что ты в этой истории с самого начала вел себя, извини, как чудак на другую букву и что причин так себя вести у тебя было больше, чем нужно, и что часть из них сделала сама Поля. Сейчас даже жаль, что ты ее молодой не видел... Я тебе скажу, Алиса по сравнению с ней еще плюшевая. Не приняв ее достаточно всерьез, тем самым чудаком можно было оказаться на счет раз, даже если ты девочка и такая возможность для тебя просто не заложена природой. А к твоему появлению мы уже знали, что всерьез нас принимать вы не разбежались. - Марина с сочувствием посмотрела на собеседника и продолжила. - Она может быть очень неприятной, если ограничивают ее свободу или задевают что-то, чем она дорожит, я это видела много раз. Но учти еще, что она абсолютно человек слова, очень надежная хорошая подруга не только мне, но и многим другим, и что она может, не задумываясь, в огонь шагнуть, если там случайно оказался кто-то живой, даже не обязательно ей лично знакомый.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   "Или подставить свое бедро под голову еле знакомого засыпающего ребенка и просидеть час, не шевелясь", - подумал Димитри и молча продолжил слушать. Марина посмотрела на него, стряхнула с сигареты пепел.

   - Между прочим, если бы вы с ней познакомились при других обстоятельствах, она бы и за тебя, случись такая нужда, точно так же могла кому угодно в горло вцепиться. И убить нахрен голыми руками, не задумываясь. Так что ее работа для портала... Ты не понимаешь в полной мере, что это и насколько важно. А что было кроме представительской части, даст бог, и не ощутишь. В общем, я подготовлю материал, формально это будет протест против приговора, ты его рассмотри и подпиши, чтобы Полина официально была восстановлена в правах, а дальше будем потом потихоньку двигать это все в сторону адеквата.

   - Хорошо, готовь, - коротко ответил он.

   Похоже, для местных Полина была столь же неудобна, как и для него, князя, наместника, вице-императора и вообще чужака, облеченного властью. Эта скульта за каких-то пять минут успела назвать его то ли рабом, то ли отребьем, знающем о законе только через плетку хозяина и потому готовым лишить свободы кого угодно. Она ждала от него мучительной смерти и пыток, готовясь к ним молча, скрытно, в перерывах между светским общением, так что вряд ли сдерживалась в определениях со своими. Хорошо, если только в определениях. Положение ее рук во время особенно острых реплик ему совсем не понравилось. Вряд ли она представляла серьезную опасность, все-таки боевой опыт без использования ржавеет так же, как и сталь. Но останавливать ее при свидетелях так, как он остановил Алису когда-то, было бы скверным ходом: финал разговора мог выйти не лучше получившегося. С другой стороны, сколько хороших союзнических договоров рано или поздно вырастают из любой драки. Получить по морде от достойного врага, конечно, обидно и неприятно, особенно если он возит тебя физиономией по мостовой за дело. Но это жизнь: не хочешь ловить оплеухи - учись драться. Пусть и по чужим правилам, если иначе никак.

   А вот отребье в этой истории все-таки было. Для того чтобы пригласить некроманта в парк Победы, надо было или иметь такие данные, с которыми в уличные патрули Святой стражи человека не берут, поскольку для него есть дела и поинтереснее, или, что вероятнее, надо было иметь человека, который показал бы пальцем и сказал, что именно искать. И этот человек должен был знать о хобби Полины Юрьевны, ведь амулеты ее работы были выполнены совсем не в мексиканском стиле и отличались очень нейтральным дизайном. И он должен быть близко знаком и с архангелами, как она их назвала, и с ней самой. Или хотя бы с кем-то, кто мог рассказать о ней больше, чем это было бы безопасно. И обо всем этом Димитри предпочел пока промолчать

   - По этому вопросу считаем, что договорились. Теперь к твоему второму вопросу, а именно к истории нашей героической оппозиционерки и страстной... - князь долго искал слово и наконец изобрел его, - борцицы с оккупацией. Марина Викторовна, вот ее личное дело, которое я тебе обещал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   Димитри протянул Марине толстую папку с делом Алисы. Ту самую, к которой имели доступ коллеги Дейвина с Литейного и в которой не было ни слова про магию, сайхов и прочие иррациональные вещи. Зато освободительные подвиги были описаны со всей скрупулезностью, необходимой для подготовки дела Медуницы к суду. В описании была и организация терактов с использованием смертников, и контрабанда наркотиков, и прочая активность, описываемая сухими строками местного уложения о наказаниях. Это было дело уголовной преступницы, а не политического деятеля, хотя и подтверждало истину местных: "чем активнее революционер, тем больше денег ему требуется". Протянув папку Лейшиной, Димитри продолжил с усмешкой: