Первое правило королевы - Татьяна Устинова

А Осипу, к примеру?! Осипу губернаторская смерть выгодна?!

Инна посмотрела в крепкий затылок.

Затылок выражал «оскорбление чувств», за то что его так грубо отшили с вопросами.

Осип был с ней на улице Ленина. Ей впервые пришло в голову, что она понятия не имеет, чем занимается ее водитель, когда она его не видит.

Вполне возможно, что, выждав время, он вошел следом за Инной в темный купеческий подъезд, а потом в квартиру губернаторского сына и… и…

Нет, даже додумать до конца она не могла, хотя первое правило ее жизни гласило – никогда и ничего не бояться.

Зачем Осипу смерть Мухина и его жены? Он-то не претендовал на трон и вряд ли когда-нибудь станет баллотироваться на выборах!

А газеты, которые пропали? А «ЗГ», которого никто не видел? А сбежавший маньяк, которого не было? А горничная, которая оказалась не горничной?

И еще губернаторская дочь с нелепой историей о том, что она видела, как убивали ее мать! И еще Глеб Звоницкий, который видел неизвестного, шедшего за Катей по пустой и темной улице! И еще Юра, который появился в студии значительно позже, чем должен был появиться! Почему вместо десяти минут он ехал двадцать?

А преступление, наказание, грехи, искупление, история с утопленницей?!

В своем кабинете Инна первым делом переобула промокшие на снегу туфли, попросила кофе и посмотрела на телефон, прикидывая, не позвонить ли домой, не спросить ли у Кати, как она себя чувствует, и решила, что звонить не станет. Как бы Катя себя ни чувствовала, Инне все равно некогда с ней возиться.

Секретарша принесла поднос – кофейник и чашку и большой лохматый киви на тарелочке. Знала, что ни тортов, ни пирогов Инна есть не станет, а «фруктик» ничего, скушает.

Инна задумчиво скушала «фруктик».

Ей хотелось найти Ястребова, немедленно, посреди совещания или заседания, или что он там делает сейчас, и спросить, кто убил Мухиных и зачем.

Ей хотелось выйти в приемную, схватить Осипа за кожаные грудки, потрясти хорошенько и вытрясти из него правду.

Ей хотелось вытащить из-за стола Юру, посмотреть ему в лицо и потребовать объяснений и оправданий.

Еще хотелось подняться на один этаж в приемную Якушева и устроить ему скандал, жуткий и ужасный, такой, чтобы в результате она убедилась, что он ни в чем не виноват!

Ничего этого делать нельзя.

Она знала, что убийца следит за каждым ее шагом и для него она – как на ладони, а она даже не знает, в какой он стороне!

Сверяясь по бумажке Сидора Семеновича, она набрала телефонный номер и долго ждала ответа, вся подобравшись.

Никакого ответа. Корреспондента Захара Юшина не было дома – по крайней мере в том месте, где он проживал согласно прописке.

Инна разыскала в столе телефонный справочник Белоярского края и стала листать.

Вот интересно. Белоярский край огромный, сколько-то Бельгии, сколько-то Голландии, княжеств Монако вообще не счесть, а справочник даже не слишком толстый. Мало людей в Белоярском крае.

Мало людей, телефонов, домов, машин.

Много тайги, Енисея, алюминия, угля – разных разностей, которые озолотят того, кто откусит от них кусочек. Богатство России будет прирастать Сибирью – это еще в школе проходят, да только до богатства этой самой России никому нет никакого дела. Зато вожделенный кусок, который так хочется и который многим не по зубам, в один прекрасный день вдруг возьмет да и задавит откусившего, как золото задавило падишаха в мультфильме про антилопу!

И Мухин тут ни при чем. Мухин любил машину «Волга», салат «Столичный» в квадратном соуснике, полированные шкафы и зеленые портьеры. Да, он купил дочери квартиру, а сыну еще и работу, но все это убогие мелочи по сравнению с возможностью купить весь мир – нет, два мира по цене одного! А такую возможность кусок Сибири, взятый в личное пользование, вполне обеспечивал.

Убить за нее ничего не стоит. Хоть один, хоть два, хоть десять раз.

Инна долистала до Заболоцкого района и стала читать. Больниц в районе оказалось несколько. В Заболоцке только одна.

Инна стала звонить туда. Долго не соединялось, потом соединилось, но неправильно, потом опять не соединялось, и когда она наконец дозвонилась, выяснилось, что звонить надо в другое место, и там долго и придирчиво выясняли, зачем ей телефон «спецучреждения», и она что-то врала, и когда телефон наконец получила, чувствовала себя почти что кандидатом в это самое учреждение.

Прежде чем звонить, она тихонько выглянула в приемную.

Осипа не было видно. Дверь в комнату помощника прикрыта. Секретарша бодро и безостановочно стучала по клавиатуре компьютера – как пить дать писала непутевой дочери курсовую или доклад.

Инна закрыла дверь так, чтобы даже щелочки не осталось, и вернулась к телефону.

«Спецучреждение» ответило быстрее, чем больница.

Инна попросила телефон главврача, и бодрый старческий голос уверил ее, что это и есть главврач, Егоров Иван Адамович.

– Здравствуйте, меня зовут Инна Селиверстова, я начальник управления информации края.

– Ох-ти, – тягостно вздохнула трубка, – опять пресса на нас войной пошла. Так, нет?

– Нет, – удивилась Инна, – не так.

– А что такое?

– Да вот, – бодро начала Инна, – у нас тут целое дело вышло! Какой-то корреспондент написал, что от вас маньяк сбежал, а оказалось, что это неправда. Теперь вдруг выяснялось, что и опровержения не было, а публикация непроверенных и заведомо ложных сведений…

– Милая моя, – перебил ее дребезжащий голос Ивана Адамовича, – драгоценная! Вы что? Только недавно работаете?

– Почему? – удивилась Инна.

– Да потому что никому мы не нужны! Еще опровергать, если на нас набрехали! А что люди целый месяц по домам сидели, носа высунуть не смели, так на то всем наплевать!

– Я и собираюсь исправить ошибку, – уверила его Инна. Ей было неловко. – Помогите мне, Иван Адамович.

– С удовольствием величайшим и всем, чем могу, только должен поставить вас в известность, что «Белоярские вести» перед нами извинились. Так сказать, кулуарно, так сказать, по-тихому, но все же… извинения были принесены. Да не за себя мы обиделись! На нас чего только не говорят, чуть ли не детей едим, а людей по всему району перепугали, вот что плохо!.. Так, нет?

– Так.

– Чем помочь, драгоценная Инна Васильевна?

– В заметке сказано, что от вас сбежал маньяк. Преступник. Он сбежал и скрывается где-то в районе. Скоро доберется до Белоярска. Что из этого неправда?

– Все, – решительно высказалась трубка. – Все абсолютно. Во-первых, мы никакой не изолятор для принудительного лечения преступников! Мы просто психиатрическая больница номер сорок три! Мирное учреждение! У нас не бывает маньяков, милейшая Инна Васильевна! Так, нет? У нас психически нестабильные больные. Шизоиды, истероиды, параноидальные и депрессивные психозы. Да, и, конечно же…

Инна перебила. Ей не хотелось ничего знать о том, сколькими способами человек может сойти с ума.

– Иван Адамович, а кто от вас сбежал? Или никто не сбегал?

– Выдумки, выдумки все, да еще опасные! У нас медицинское учреждение, а меня мэр на ковер вызвал и давай шпынять – больные от тебя бегут, пресса пишет! Нехорошо – так, нет?

– Нехорошо, – согласилась Инна. – Так откуда корреспондент взял, что кто-то там сбежал?

– Вот уж не знаю, – язвительно уверил Иван Адамович, – это вам видней, потому что вы за информацию отвечаете. Так, нет?

Инна согласилась, что отвечает.

– И совсем ничего такого, что могло бы… навести корреспондента на такой странный материал?

Кажется, теперь она всерьез рассердила Ивана Адамовича.

– Милейшая, драгоценная, алмазная Инна Васильевна! Не знаю я, что могло бы, что не могло бы!.. Может, ему тоже, знаете, неплохо бы нервную системку у нас подлечить. Так сказать, вдали от суеты жизни!..

Далекий, но отчетливый голос то наплывал, то пропадал, и Инне казалось, что неведомый Иван Адамович извивается, словно колышимый волнами.

– …единственный прискорбный случай, когда погиб человек, двое даже, но тому уже больше трех лет!

– Какой случай?!

– Драгоценная вы моя Инна Васильевна, я поведаю вам, конечно же, но вы уж постарайтесь, чтобы в газетах про это не написали, что у нас тут… сплошные побеги, да убийства, да маньяки. Так, нет?

– Какой случай, Иван Адамович?

– Двое утонули у нас. Больной и санитар. Мы бельишко, знаете, сами стираем, своими силами. В прачечной в основном больные трудятся, кто поспокойнее. Ну, полощем в реке, конечно. Вот больной полоскал да вдруг бросился! Санитар вытаскивать его, да обоих и утянуло. По весне случилось, холодно еще было. Так и не спасли. И криминала никакого, как видите.

Вряд ли пациент психиатрической лечебницы, утонувший три года назад, мог быть как-то связан с губернатором, или его семьей, или предвыборной гонкой, и поэтому Инна спросила просто так:

– А как его звали, того больного?