Ковчег. Исчезновения — 1. - Вадим Сухачевский

— Ничё! — грозно сказал помойный император. — Надо знать классику! А слова там были такие: "Der Mohr hat seine Schuldigkeit getan, der Mohr kann gehen". ["Мавр сделал свое дело, мавр может уходить" (нем.)]

— Беш? — спросил его король.

— Беш! Анабузык! — отозвался император.

— Fiat jasttitia! [Да свершится правосудие! (лат.)] — согласился король

— Да, ad patres! [К праотцам! (лат.)] — подытожил император.

После этих слов они одновременно шевельнули какие-то рычажки, расположенные в основаниях тронов — и Варенцов, едва успев вскрикнуть, исчез в каком-то люке, внезапно распахнувшемся под его ногами. Крышка люка мгновенно вернулась на место. Стеклянный пол был по-прежнему сверкающе-гладок, без единой щелочки, и лишь откуда-то снизу напоследок всплеснулся голос бывшего МУРовца: "За что?!.. Уй, не надо, ребятки!.. Да вы что ж?!.. Что ж вы это?!.." — но через мгновение там, внизу, все стихло.

Лишь тогда свинолицый король ласково обратился к Нине:

— Прости, дитя, что мы заставили тебя ждать, но с этим ничего не поделаешь: таково уж наше правило — безотлагательно вершить суд. Но он у нас всегда бывает скор, ты это видела.

— Не только скор, но и справедлив, — бросил реплику император.

— О, безусловно! — подхватил король. — А в данном случае — в особенности! Ибо покойный, — он кивнул на то место, где минуту назад распахнулся люк, поглотивший Варенцова, — был очень, очень скверным человеком; ну да ты это уже наверняка и сама поняла. Ах, да и вообще не стоит о нем говорить! Поговорим-ка лучше о тебе, милая. Ты, как мне тут верные люди донесли, разумница редкостная, и к секретам этого самого "Ковчега" ты, говорят, очень близко подошла. Только, спрошу я риторически, всему ли можно верить, что говорят? Я, знаешь ли, на старости лет недоверчивым стал — уж больно многие за мою жизнь пытались меня обмануть, мир их праху. Хотелось бы удостовериться, что именно настолько умна, насколько мы слышали, иначе беседовать с тобой было бы лишней тратой времени. Развей, дитя, мои сомнения, подтверди чем-нибудь, что ты в самом деле чего-то стоишь.

— И чего бы вы хотели? — спросила Нина. — Доказательства теоремы Ферма?

Свинорылый, прожевав капусту, обратился ко второму монарху:

— Нам с тобой нужна теорема Ферма?

Тот молча покачал головой.

— Нет, дитя, — сказал король, — теорема твоя нам не нужна, в карман ее не положишь. А мы привыкли доверяться лишь тому, что именно можно положить в карман. Денежки — вот что было бы наилучшим доказательством. Взять вот хотя бы Велизария. Мне говорили, что он умен — да поди это проверь. А вот когда он ушел со своей макаронной фабрики и за один год на одной только свалке сделал для нас два миллиончика — тут уж я больше не усомнился: да стоящий человечек! Так что ты уж, милая…

Нина холодно спросила:

— Двух миллионов для доказательства будет достаточно?

Монархи переглянулись.

— Гм, что ж… — молвил помойный император, а свинорылый король сказал:

— Сумма, конечно, чисто символическая, но на капустку хватит.

— В таком случае, — сказала Нина, — мне нужен компьютер с выходом в интернет.

Король, повернувшись к императору, произнес с торжеством в голосе:

— Вот! Я же говорил — надо следить за веяньями времени, а ты все жадничал: "Бузык хош", "ушурбалы беш"… Как видишь, и не хош, и не беш, а очень даже полезная вещица!

Он подал знак Велизарию, тот поспешно устремился к столу, расположенному у стены, на котором находилось что-то, накрытое полотняным чехлом. Когда он сдернул этот чехол, оказалось, что там стоит новенький компьютер.

— Ну как? — самодовольно спросил король, явно ожидая от Нины восхищения, однако она довольно бестактно ответила:

— Бывают и получше, но и такой сойдет. — С этими словами она прошла туда, уселась на стоявшее перед столом кресло, включила компьютер и начала уверенно перебирать пальцами клавиши.

Какие-то таблицы, заполненные цифрами, стали быстро сменять одна другую на мониторе. Монархи даже капусту перестали жевать — как завороженные, следили за ее действиями.

— Порядок! — сказала наконец Нина. — Теперь мне нужно знать, куда переводить деньги. Какой номер вашего счета?

Монархи обменялись выразительными взглядами.

— А без этого никак нельзя? — спросил император, явно приуныв.

— Видишь ли, дитя, — с грустью добавил король, — мы этим твоим счетам никогда не доверяли. Иное дело золотишко, камешки, потому и не растеряли накопленное. Может, ты все же как-нибудь…

Но тут вдруг Велизарий вмешался в разговор:

— Вот, у меня есть, — сказал он, достав из кармана замасленную сберкнижку. Пояснил, обращаясь к монархам: — Выдали, когда еще вкалывал на макаронной фабрике, нам на нее жалование переводили. — И спросил Нину: — Часом не подойдет?

Нина ответила:

— Часом подойдет.

Она брезгливо, двумя пальцами взяла книжицу из его рук, открыла и набрала на клавиатуре нужные цифры. В следующий миг из динамика прозвучал туш, а на экране монитора появилось сообщение: "ПЕРЕВОД ОСУЩЕСТВЛЕН".

— Все, — сказала Нина. — Удовлетворены?

— Гм… — с некоторым сомнением произнес король. — А как бы это… как бы это узнать, сколько бишь там накапало?

— Пожалуйста. — Она пощелкала мышкой, снова прошлась пальцами по клавиатуре, и на экране вместо надписи возник длинный ряд цифр. — Вот ровно столько и накапало, — сказала она.

В ответ на это король достал откуда-то и напялил на нос пенсне, отчего глазки его стали еще более поросячьими, а император вооружился старинным лорнетом с бронзовой рукояткой, и оба они стали пристально вглядываться в появившуюся цифирь.

— Что-то я не пойму, сколько ж там у нас, — наконец проговорил король.

Нина пояснила:

— Поскольку счет на этой сберкнижке не валютный, мне пришлось осуществить перевод в рублях. Поэтому тут пятьдесят девять с хвостиком миллионов рублей, что по сегодняшнему курсу ММВБ, как вы легко можете проверить, в точности соответствует, двум миллионам долларов, как мы и уговаривались.

— Уна-анабана-беш! — воскликнул император, что в его устах, надо полагать, выражало наивысшую степень удовлетворения.

— Долларов?! — присвистнул король. — Это за две минуты! Ровно по миллиончику в минуту, стало быть! — Он обратился к императору: — Ну как, дитя оправдывает наши ожидания, что скажешь?

Тот откликнулся длинной восхищенной тирадой на своем тарабарском языке.

— Да, дитя, — сказал король, — ты даже превзошла наши ожидания. Что ж, теперь, после того, как мы знаем, чего ты стоишь, можно поговорить с тобой и о вещах много более серьезных, ибо теперь каждое твое слово обретает совсем иной вес. Поговорим же о том, из-за чего, собственно, мы и призвали тебя. Ты уже наверняка догадываешься, что я прежде всего имею в виду некоторые тайны этого самого "Ковчега", открывшиеся, как мы слышали, тебе.

— Вы имеете в виду те двенадцать вавилонских табличек? — спросила Нина.

Свинорылый король хотел было что-то ответить, но бугристолицый император успел вставить:

— Урубаши кешик! Ашибазуки кургуч!

— Да, да, — согласился с ним король и подал какой-то знак рукой Диспетчеру и Велизарию, стоявшим позади Еремеева и Гони.

В следующий миг Еремеев почувствовал, что его шею захлестнула петля, дыхание оборвалось. "Вот и всё", — обреченно подумал он. Однако тут же раздался голос Нины:

— Анакешак! Базуки беш! Букаш!

Петля сразу ослабла достаточно, чтобы заглотить воздух. Рядом Гоня тоже задышал часто и тяжело. Чуть повернув голову, Еремеев увидел, что Диспетчер и Велизарий с недоумением переглядываются. Так же недоуменно переглянулись свинорылый и бугристолицый. Затем король спросил Нину:

— Поведай, дитя, откуда тебе известен наш язык, чудом переживший потоп и доставшийся нам от нашего предка, вольного охотника Ога из рода рефаимов.

— Ах, вот он откуда… — проговорила Нина. — Теперь понятно…

— И все-таки — откуда?

— Господи, да от вас же самих! Нетрудно было понять смысл ваших слов, а значит, и уловить некоторые корни. Структура управляющих суффиксов тоже не так уж сложна, в общем, вполне можно составлять кое-какие простенькие фразы. Обычная задачка для начинающего лингвиста, вполне подходящая для какой-нибудь районной школьной олимпиады.

— Ты не перестаешь удивлять нас, дитя, — произнес король. — Однако, если говорить по существу дела, то ты сама своей умной головкой должна понять, что оставлять этих двоих, — он кивнул в сторону Еремеева и Гони, — было бы крайне опрометчиво — они слишком много знают.

— Но ведь я знаю ничуть не меньше, чем они, — возразила Нина.

— Ты иное дело, ты всегда можешь принести ощутимую пользу, — с этими словами король с наслаждением взглянул на экран, где все еще красовались цифры. — Конечно, оставлять тебя — тоже определенный риск, но тут хотя бы понятно, во имя чего мы готовы на него пойти. Что же касается этих двоих, то назови хотя бы одну причину, по которой нам следовало бы даровать им жизнь.