Чернильное сердце - Корнелия Функе

— Читать вслух, — сказала она. — Вот так же, как ты. Читать так, чтобы всё прочитанное оживало.

Мо посмотрел на неё.

— Ты сошла с ума! — сказал он. — Именно из-за этого на нашу голову свалилось столько неприятностей.

— Я знаю.

Мо захлопнул свою книгу, заложив страницы пальцем.

— Почитай мне что-нибудь вслух! — тихонько попросила Мегги. — Пожалуйста. Только один раз. — Она подвинула ему сборник стихотворений. — Это мне Элинор подарила. Она говорит, при чтении этой книги навряд ли случится что-нибудь страшное.

— Вот как? Так и сказала? — Мо открыл книгу. — А если вдруг всё-таки?.. — Он полистал гладкие страницы.

Мегги пододвинула свою подушку как можно ближе к нему.

— У тебя на самом деле есть идея, как помочь Сажеруку вернуться? Или ты соврал ему?

— Чепуха. Я не умею врать, ты же знаешь.

— Не умеешь. — Мегги невольно улыбнулась. — И что же это за идея?

— Я тебе это скажу, когда узнаю, насколько она осуществима.

Мо продолжал листать книгу Элинор. Нахмурившись, он молча пробежал глазами одну страницу, перевернул её и уставился в следующую.

— Пожалуйста, Мо! — Мегги придвинулась к нему совсем близко. — Только одно маленькое стихотворение. Малюсенькое. Пожалуйста. Ради меня!

Он вздохнул:

— Одно — единственное? Мегги кивнула.

Доносившийся снаружи шум автомобилей затих. Мир стал безмолвным, опутался в кокон, точно мотылёк, чтобы на следующее утро вновь выскользнуть из него помолодевшим, обновлённым.

— Пожалуйста, Мо, почитай, — повторила Мегги. И Мо стал наполнять безмолвие словами. Он выманивал их со страниц, а слова будто только и ждали, чтобы услышать его голос, — длинные и короткие, колкие и мягкие, мурлыкающие, воркующие слова. Они кружились по комнате, складывались в картинки из разноцветного стекла и щекотали кожу. Даже когда Мегги задремала, она всё ещё слышала их, хотя Мо давно уже закрыл книгу. Слова, которые объясняли ей мир, его тёмную и светлую стороны и воздвигали преграду для всех кошмарных сновидений. Ни один кошмар не смог проникнуть сквозь неё.

Наутро на постель Мегги опустилась птица, оранжево-красная, как лунный свет прошедшей ночи. Мегги попробовала поймать её, но птица вспорхнула и устремилась к окну, за которым её ожидало голубое небо. Она вновь и вновь натыкалась на невидимое стекло, ударяясь крохотной головкой, пока Мо не открыл окно и не дал ей улететь.

— Ну что, ты по-прежнему хочешь этому научиться? — спросил Мо.

Мегги долго смотрела вслед птице, пока та не растворилась в синеве неба.

— Это было чудесно! — сказала она.

— Да, но понравится ли ей здесь? И кто теперь вместо неё попал туда, откуда она появилась?

Пока Мо спускался вниз, чтобы расплатиться за гостиницу, Мегги сидела у окна. Она точно помнила, какое стихотворение этой ночью Мо читал последним. Она взяла книгу с ночного столика, какое-то мгновение колебалась — и открыла её.

Там, где кончается тротуарИ ещё не начинается мостовая,Где растёт трава, мягкая, белая,Где горит солнце, пурпурно-красное, жаркое,Спит лунная птица после долгого путешествияВ холодном перечно-мятном ветре…

Читая строки Шела Силверстейна, Мегги шептала их вслух, но никакая лунная птица не слетела к ней. И запах перечной мяты, очевидно, жил только в её воображении.

ФЕНОЛИО

Вы про меня ничего не знаете, если не читали книжки под названием «Приключения Тома Сойера», но это не беда. Эту книжку написал мистер Марк Твен, и, в общем, не очень наврал. Кое-что он присочинил, но, в общем, не так уж наврал. Это ничего, я ещё не видел таких людей, чтобы совсем не врали.

Когда они вышли из гостиницы, Сажерук и Фарид уже поджидали их на стоянке. Над близкими холмами нависли тучи, душный ветер медленно гнал их в сторону моря. Всё в этот день казалось серым, даже дома, выкрашенные яркими красками, и цветущие кусты вдоль обочины. Мо поехал по набережной, которую, по словам Элинор, построили ещё древние римляне, куда-то на запад.

На протяжении всей поездки слева от них было море, вода простиралась до самого горизонта. Иногда море пряталось за домами или за деревьями, но в это утро оно выглядело совсем не так заманчиво, как в тот день, когда Мегги, Элинор и Сажерук спустились на машине с гор. В его волнах тускло отражалось серое небо, море пенилось, как грязная вода, которой мыли пол. Мегги поймала себя на том, что всё чаще смотрит направо, на холмы, за которыми скрывалась деревня Каприкорна. Однажды ей даже почудилось, что в тёмной ложбине мелькнула колокольня, и её сердце бешено заколотилось, хотя она понимала, что это никак не могла быть церковь Каприкорна. В конце концов, её ноги ещё во всех подробностях помнили тот бесконечно долгий путь.

Мо ехал быстро, гораздо быстрее обычного — очевидно, он хотел как можно скорее добраться до цели. Примерно через час они свернули с набережной и поехали по извилистой дороге среди серых построек. Вдоль холмов тянулись теплицы, их стёкла были выкрашены белой краской для защиты от солнца, которое сегодня укрылось за тучами. Только когда дорога пошла вверх, с обеих сторон вновь стало зелено. Стены теплиц сменились дикими лугами, а над дорогой склонялись оливковые деревья. Пару раз они выезжали к развилке, и Мо приходилось сверяться с купленной в городе картой, но вот наконец они увидели на дорожном указателе нужное название.

Деревня, в которую они въехали, была маленькая — всего несколько десятков домов и церковь, очень похожая на церковь Каприкорна. Когда Мегги вылезла из машины, далеко внизу она увидела море. Даже на расстоянии была видна бурлящая пена на гребнях волн — таким неспокойным было море в этот пасмурный день. Мо припарковался на деревенской площади, рядом с памятником жертвам двух последних войн. Список имён был длинным для такого маленького селения. Мегги показалось, что их было столько же, сколько домов в деревне.

— Можешь спокойно оставить машину открытой, я присмотрю за ней, — сказал Сажерук, когда Мо достал было ключи.

Он сбросил с плеч рюкзак, посадил сонного Гвина на цепь и сел на ступеньки перед памятником. Фарид молча устроился рядом с ним, а Мегги последовала за Мо.

— Помни, ты обещал ничего про меня не рассказывать! — крикнул им вслед Сажерук.

— Да, да, конечно, — ответил Мо. Напоследок оглянувшись, Мегги увидела, что Фарид снова начал играть со спичками. Он уже вполне научился гасить горящие спички во рту. Но Сажерук отобрал у него коробок, и Фарид с грустью рассматривал свои пустые руки.

Благодаря профессии отца Мегги не раз знакомилась с людьми, которые любили книги, продавали их, собирали, печатали или, подобно её отцу, уберегали их от тлена, но никогда ещё она не встречала человека, который написал слова и предложения, заполнявшие страницы. Она не помнила авторов даже некоторых своих любимых книг и уж тем более понятия не имела, как они выглядели. Она всегда видела только персонажей, выходивших из-за букв ей навстречу, и никогда — тех, кто этих персонажей придумал. А значит, Мо абсолютно прав: писателей представляешь себе либо давно умершими, либо очень-очень старыми.

Но человек, который открыл им дверь, после того как Мо дважды нажал кнопку звонка, был ни то, ни другое. То есть он, конечно, по меркам Мегги, был стар — лет шестидесяти, а может быть, и старше.

Его лицо было изборождено морщинами, как у черепахи, но волосы были чёрные, без малейшего налёта седины (впоследствии она узнала, что он их красил). И назвать его дряхлым язык не поворачивался. Напротив, он так грозно вырос перед ними в дверном проёме, что у Мегги тут же отнялся язык.

К счастью, Мо ничуть не смутился.

— Синьор Фенолио? — спросил он. — Да.

Лицо хозяина стало ещё менее приветливым. Недоброжелательность читалась в каждой его морщинке. Но на Мо это, похоже, не произвело впечатления.

— Мортимер Фолхарт, — представился он. — А это моя дочь Мегги. Меня привела сюда одна из ваших книг.

С одной стороны от Фенолио в дверном проёме возник маленький мальчик лет пяти, с другой — выглянула маленькая девочка. Она с любопытством уставилась сначала на Мо и только потом на Мегги.

— Пиппо стащил с кухни шоколад! — услышала Мегги её шёпот, при этом малышка обеспокоенно посмотрела вверх, на Мо.

Когда тот подмигнул ей, она с хихиканьем скрылась за спиной Фенолио, который по-прежнему глядел чрезвычайно нелюбезно.

— Весь шоколад? — пробурчал он. — Я сейчас приду. А ты пока скажи Пиппо, что у него будут страшные неприятности.

Девочка кивнула и тут же куда-то пропала. Очевидно, ей нравилось сообщать дурные известия. Мальчик обхватил ногу Фенолио.