Тайна улицы Дезир - Доминик Сильвен

— Ну тут на ум упорно приходят два имени. Во-первых, Максим Дюшан. В его интересах было убрать Фарида, пока тот не занялся им вплотную. Во-вторых, Хадиджа Юнис. Ей пришлось выбирать между любовником и братом.

— Мой мальчик, если я говорю: «Давайте мыслить широко», значит, я хочу избежать подобных банальностей, — властно произнесла Лола. — Ну же, не зацикливайся на одном и том же.

Еще некоторое время лейтенант Бартельми и Ингрид Дизель строили версии перед бесстрастным судьей — Лолой Жост, которая пока довольствовалась ролью слушательницы, время от времени качая головой и бросая неопределенное «почему бы и нет», «интересно», «неплохо». Сидя очень прямо на оранжевом диванчике, она напоминала пузатого и непредсказуемого буддийского монаха. Наконец лейтенант Бартельми сказал, что возвращается в комиссариат: Гном, должно быть, уже сгорает от нетерпения.

Ингрид проводила его и, вернувшись, уселась напротив Лолы.

— Я думала, он никогда не уйдет.

— Так ты ломала всю эту комедию, чтобы он ушел?

— Конечно. Бартельми быстро устает, когда ему приходится бродить в темноте. Он привык мыслить конкретно. Я знала, что в конце концов возьму его измором.

— А зачем было убирать его с места действий?

— Чтобы спокойно принять нашего посетителя.

— Какого посетителя?

— Вчера мне позвонил Гийом Фожель. Через несколько минут он будет здесь.

— Ты знаешь, Лола, у меня такое странное ощущение, что моя квартира превратилась в твой кабинет.

Секунду Гийом Фожель колебался между розовым и оранжевым. Потом он выбрал розовый диванчик, несомненно для того, чтобы оказаться лицом к лицу с Лолой Жост, которая в их с Ингрид Дизель необыкновенном дуэте представляла власть.

— Константин вернулся на родину. Перед отъездом он попросил разрешения поговорить со мной. Он поведал мне, что у Ванессы не только был личный дневник, которому она поверяла свои несчастья. У нее был друг, и именно он и посоветовал ей завести этот злосчастный дневник.

— Сказочка о недостающем звене. Мальчишка забыл одну немаловажную деталь.

— Он не забыл. Константин сказал, что не может понять, зачем этому другу понадобилось причинять Ванессе зло. Но поскольку полиция до сих пор не нашла виновного, то он решил рассказать все, что знает. Чтобы уехать со спокойной душой. И не мучиться угрызениями совести.

— Фожель, вы и правда думаете, что дети так сложно воспринимают жизнь?

— Простите?

— Я хочу предложить вам более правдоподобную версию: Константин с самого начала рассказал вам и о дневнике, и о друге. Однако вы исказили перевод. И опустили упоминание о друге. Может быть, потому что вам не нравится быть осведомителем. Это, несомненно, сильнее вас. Я сразу поняла, что нашего сотрудничества вам не простят. И, наконец, последнее: если бы дело было только в Константине, вы бы сказали мне все это по телефону. Вы пришли сюда, испугавшись ответственности за то, что скрыли показания мальчишки. Ну как?

— Вы опасная женщина, мадам Жост.

— Не совсем так. Но сейчас я вам необходима, ибо вы пришли получить отпущение грехов. Ну что ж, я вам их отпускаю. Вообще-то мне не приходилось сталкиваться с ситуацией, когда следствие все время движется поступательно. Обычно мы делаем шаг вперед и два назад. Люди говорят, люди молчат, люди путаются в воспоминаниях, люди лгут. Нет, я не опасная женщина, Фожель. Я разумная женщина.

Молодой директор не стал задерживаться. Едва за ним закрылась дверь, как Лола быстро оделась и велела Ингрид натянуть летную куртку и свой экстравагантный колпак. Немного ошеломленная всеми этими рассуждениями и хитростями, американка повиновалась и выскочила вслед за Лолой, даже не спросив, куда они направляются.

35

Они бок о бок сидели в коридоре, дожидаясь, пока откроется дверь, надпись на которой гласила: Ален Мирпуа, главный советник по вопросам образования. Они слышали голос человека, распекавшего кого-то, и тому, второму, видимо, приходилось несладко.

— Видишь, Ингрид, сейчас уже не говорят «старший инспектор». Наверное, это слишком напоминает полицию.

— Да, я заметила, что вы, французы, начинаете всерьез бояться слов.

Дверь открылась, и на пороге показались суровый брюнет и провинившийся подросток. Мужчина подождал, пока ученик вернется в класс, а потом его живой взгляд остановился на женщинах.

— Дамы, вам назначена встреча?

— Нет, мсье Мирпуа, но мы вас не задержим, — ответила Лола, поднимаясь и придавая своему голосу всю властность, на которую была способна.

«Лола Жост, главный советник по негодяям», — подумала Ингрид, без приглашения входя в кабинет. Она уселась на один из стульев, стоявших напротив письменного стола, и пока Мирпуа устраивался, ответила наивной улыбкой на его раздраженный взгляд.

Советник быстро взял себя в руки. Потребовалось некоторое время, чтобы устранить недоразумение: Ингрид и Лола — не родители учеников. Когда Лола объяснила, что в рамках дела об убийстве Ванессы Ринже хочет навести справки о трех бывших ученицах, Мирпуа чуть не задохнулся. Ингрид поняла, что Лола собирается соврать. Она быстро вытащила из кармана плаща свое удостоверение, и это сработало: советник Мирпуа знал о репутации комиссара Жост. Допрос пошел как по маслу.

Мирпуа хорошо помнил трех девушек, поскольку ему часто приходилось видеть их у себя в кабинете. Училась эта троица плохо. Вели они себя вполне прилично, в жизни класса участвовали мало. Оценки сперва получали удовлетворительные, но потом наметилось ухудшение. В колледже они занимались неплохо, особенно Ванесса, чьи способности были выше среднего уровня, но когда перешли в бакалавриат, ситуация совершенно изменилась. Оценки становились все ниже по мере того, как девушки переставали интересоваться учебой и своим будущим. Они практически не занимались. Родители умыли руки. Учителя устали.

— Ванесса и Хлоя с треском провалили экзамен на степень бакалавра. А Хадиджа и сдавать его не стала.

— А ее брат, Фарид Юнис?

— Это просто стихийное бедствие, комиссар! Совет по дисциплине отчислил его. Юнис не только не работал, но еще и был очень агрессивен. Неуправляемый тип.

— Насколько я знаю, он встречался с Ванессой Ринже.

— Да, и я, помнится, предостерег Ванессу от дурных знакомств.

— Как она отреагировала?

— Ограничилась вызывающим взглядом.

— Вызывающим? Ванесса? Все описывают ее нам как девушку, которая была равнодушна к мужчинам.

— Вы шутите? Да у Ванессы была репутация соблазнительницы. Она была одной из самых красивых девушек в лицее и знала это. Я прекрасно видел, как мальчишки вели себя в ее присутствии. Она обожала быть в центре внимания. Я быстро дал ей понять, что со мной эти томные взгляды не пройдут.

— А она общалась еще с кем-нибудь, кроме Фарида Юниса и этих двух девушек?

— С другими учениками… нет, я вам сказал…

— А с преподавателями?

— Нет, конечно.

— Мсье Мирпуа, я чувствую, что вы стали отвечать менее охотно.

— Да что вы, мадам, я в вашем распоряжении.

— Прошу вас, отвечайте откровенно. Следствие топчется на месте, и если так будет продолжаться, то дело Ринже пополнит собой список преступлений, оставшихся безнаказанными. Это было бы несправедливо: двадцатилетняя девушка, социальный работник…

— Да, я нашел ей работу в приюте на улице Реколле. Такая самоотверженность с ее стороны всегда меня удивляла…

— Вернемся к вашим воспоминаниям.

— Это старая история, и я не вижу, какое отношение она может иметь к тому, чем вы сейчас занимаетесь.

— Все равно расскажите.

— У нас был молодой надзиратель. Грегуар Марсан. Я очень часто видел, как он беседует с Ванессой. Слишком часто. Я напомнил ему, что между наставником и учениками должна быть дистанция. И все пришло в норму.

— То есть?

— Отношения между Марсаном и Ринже нормализовались. Мой принцип — никогда не пускать проблему на самотек.

— Где он живет, этот Грегуар Марсан?

— К сожалению, он погиб. Его тело выловили в канале. Видимо, на него сначала напали, а потом столкнули в воду. Во время летнего отпуска. По-моему, это было три года назад.

Лола несколько секунд переваривала информацию, а потом спросила, не с этого ли момента успехи девушек пошли на спад. Мирпуа что-то прикинул в уме и заявил:

— Да, пожалуй. Но я всегда думал, что это случайное совпадение или последняя капля, переполнившая чашу, если хотите.

— Крупная капля, — высказалась Ингрид, не обращая внимания на недоверчивый взгляд Лолы.

— В основе всего — проблемы в семьях, они были и у Ванессы, и у Хадиджи, и у Хлои. Я беседовал с их родителями, — по крайней мере с теми, кто соизволил явиться, — и увидел перед собой людей, пасующих перед происходящим либо очень негибких в принятии решений. Добавьте к этому, что девушки все больше и больше замыкались друг на друге, и вы получите довольно точную картину.