Тело шамана - Арнольд Минделл

Гм… Лекарство! Я обнаружил, что вкус у него такой же, как у всех лекарств в мире. Но церемония только начиналась. Нам было приказано ходить в задумчивости взад и вперед по подобию человеческой фигуры, изображенной на песке, для того чтобы помешать злому воздействию. Целители искупали цыплят в святой воде, а затем шлепали по нашим телам крыльями живых цыплят. Я знал, что цыплята были существенной частью африканского ритуала, но живые цыплята, которыми с размаху шлепают по вашей голове, спине и груди, — это запоминается надолго.

В конце концов, как нам показалось, через несколько часов, нам разрешили отправиться домой, где мы и заснули беспокойным сном. Чудо из чудес, но на следующий день мы чувствовали себя хорошо и вернулись в хижину, чтобы получить новое лекарство, приготовленное ночью в наше отсутствие. Мы приняли предписанное нам и спокойно сидели в ожидании того, что произойдет дальше. К нашему удивлению, вся деревня собралась, чтобы съесть жареных цыплят, — тех самых, которые использовались в ритуале накануне вечером. Любовь и дружеское расположение к нам нашей африканской семьи проявлялись решительно во всем. Наши целители обращались с нами с сердечностью и теплотой, а их шаманские облики предыдущего вечера запечатлелись в нашей памяти навсегда.

Все случившееся тронуло меня до слез. Эти целители были настоящими людьми, а не фантомами. Они были истинными старейшинами, хранителями и лидерами своего племени. Они давали каждому приходившему в хижину ребенку пенни, чтобы почтить силы, от которых приходили энергия и исцеление. Для них ребенок был духом, покровительствующим исцелению. Все там были вопиюще бедны, но дух ребенка был богат и был главным в их искусстве. Эта культура поощряла каждого жить с неведомым в контексте повседневного существования.

Наши шаманы в этой общине были колдунами, посредничавшими между людьми и духами, работая непосредственно в местном физическом поле. В то же самое время они работали в городе прислугой. Наш переводчик сообщил нам, что мы были первыми неафриканцами, увидевшими эту церемонию. До этого только однажды они работали с белым человеком.

Их работа произвела на нас впечатление по многим причинам. Во-первых, они постоянно спрашивали нашего согласия на продолжение работы. Во-вторых, они чувствовали, как важно было не идентифицироваться с какой-либо реальностью — ни с миром духов, ни с миром обычных людей. Хотя они очень почитали и тот и другой.

Фактически наши целители понимали, что они сходили с пути, когда идентифицировали своих «пациентов» с духами, беспокоившими их, как, по-видимому, сделала женщина в середине церемонии. Это произвело на меня особенное впечатление. Большинство из нас забывают, что мы отличны от тех настроений, которые овладевают нами, что наши друзья также отличны от своих беспокойных духов. Этой точки зрения придерживаться особенно трудно, когда тебя обижают. Тогда вы идентифицируете обидчиков исключительно по их поступкам, не принимая во внимание, что то в их поведении, что причиняет вам боль, является духом или настроением, не только владеющим ими, но и витающим в воздухе. Забывая об этом, вы проявляете неуважение как к духам, так и к людям.

Не могу припомнить случая, когда какой-нибудь западный психотерапевт, ненамеренно отождествивший пациента с проблемой его бессознательного, преодолел бы затем это умонастроение. Юнг, конечно, извинился, если бы его плохое настроение отразилось на других людях. Я помню, что видел некоторых знахарей, поступавших так же. Припоминаю, как живший со своим племенем в Канаде коренной американский целитель вышел из себя, рассердившись на американцев за отношение канадского правительства к индейцам. В гневе он выскочил из комнаты, в которой проходил групповой процесс. Затем он вернулся, чтобы извиниться за свое плохое настроение. Естественно, я считал его гнев справедливым, но он чувствовал, что причинил боль другим, и искренне сожалел об этом. Это был еще один настоящий учитель.

Я не хочу поднимать этих людей на слишком высокий пьедестал, но все же было очень трогательно видеть, как этот человек и наши кенийские целители брали на себя ответственность за свое настроение и его возможное воздействие на окружающих. Я никогда больше не видел никого, кто принимал бы это во внимание, не говоря уж о том, чтобы извиниться за эти настроения и изменить их. Таким образом, эти целители как бы разделяли себя и духов, управлявших ими. Я чувствую себя любимым и избранным, находясь рядом с людьми, которые беспокоятся не только о себе, но и о том, как они воздействуют на меня. Таких людей нужно почитать.

Эти учителя дали мне многое. Они пробудили во мне дух, связанный с работой в больших аудиториях, где ваша точка зрения лишь частично принадлежит вам. Точка зрения — это тоже дух, частичка духовного поля, которая вкупе со всеми другими духами создает целостность мира. Мое определение реальной личности состоит в том, что она, вступая во взаимодействие с духами, берет на себя ответственность за их воздействие на других.

Проявляя высокомерие, вы моментально оказываетесь во власти духа той роли, которую неосознанно играете. Исправление этой ситуации, как показали нам наши целители, состоит во вмешательстве во взаимоотношения между людьми и духами, в подготовке людей на выражение этих духов и дальнейшее движение. Если вас все время привлекает один и тот же дух или одна и та же роль, то вы несвободны. Однако вы всего лишь канал, а не сам дух. Если вы предпочтете забыть это, то станете фантомом, а не реальной личностью.

В Центральной Африке, где западная психотерапия не имеет большого влияния, шаманские методы используются в тех случаях, когда западная медицина терпит неудачу. Шаманский подход не требует от «пациента» большего, чем тот может дать. Шаманы сочувствуют страданию, призрачной природе пациентов и не винят их за то, что они такие, какие есть. Эти шаманы не стараются стать фантомами.

Шаманы, лечившие нас, брали на себя полную ответственность за действия по познанию духа, от нас не требовалось ничего, за исключением, конечно, приема лекарства. Шаманы-целители работают с любым человеком, даже с теми, кто тайно заинтересован в том, чтобы стать воином. Мы хотели заплатить этим людям, но, прежде чем взять что-то от нас, они должны были войти в транс, чтобы почувствовать, что хорошо для духа. И все же наиболее благотворным было то, что эти шаманы были реальными людьми.

Фантом, в отличие от воина, игнорирует призраков и просто становится одержим ими. У фантома все ужасно серьезно. Если вы — фантом, то вы постоянно страдаете, беспокоитесь и заботитесь о состоянии мира, занимаясь его спасением или уничтожением.

Каким образом вы становитесь реальной личностью, а не фантомом? Как я уже писал в шестой главе, это дело духа, станете вы охотником или воином. На каждой стадии развития личностный рост является делом неведомой силы. Вы остаетесь фантомом или на какое-то время можете стать охотником. Тогда вы выслеживаете свою добычу, убиваете и съедаете ее или же интегрируете ее, оставаясь в обычной реальности. Возможно, вы становитесь воином. Тогда вы стоите лицом к лицу с другим миром и вступаете в него.

Личность, находящаяся на духовном пути, есть все и ничто. В этом состоянии вы — реальная личность, почти обособленная, переходящая быстро и плавно от одного состояния к другому. Иногда вы просто обычный человек, иногда воин, иногда учитель-нагваль.

Случаются моменты, когда вам нужно принудить себя и дать клятву выбраться из болота самомнения и настроений иллюзорной жизни. У вас может возникнуть необходимость поклясться впредь никогда не проигрывать схватку с союзником и забыть самого себя. Необходимость в такой клятве, кажется, всегда появляется после того, как у вас уже было достаточно собственных тоскливых настроений и принуждений. После того как вас окончательно заморочили унылые, загадочные обстоятельства, возникает постоянно растущая необходимость научиться управлять процессами этих состояний, не пребывать в депрессии или самодовольстве.

Но если клятва нарушается, вы должны ждать сигнала от неведомого. Что еще может поколебать веру фантома в то, что мир — это место успехов и неудач, а не охотничьи угодья для трансформации человека? Точка зрения фантома — это реальность для каждого. Если вы фантом, то вы либо скучаете, не имея цели в жизни, либо судорожно мечетесь между энтузиазмом и депрессией, в зависимости от обстоятельств.

Если вы реальная личность, идущая духовным путем, вы можете казаться похожим на других: выглядеть упрямым и амбициозным, ревнивым и обиженным. Но ваш смех выдает вас: есть что-то свободное и независимое в вас в этот момент. Вы проявляете демократию на высочайшем уровне, прислушиваясь к внутренним и внешним голосам, внимая им или оставляя их без внимания, в зависимости от требований момента.