Льдинка - Александр Варго

– Ну берись за веревку, – как можно мягче сказал ему Тима, хотя у него все поджилки тряслись. Костя как сомнамбула нагнулся, взялся за свободный конец веревки и снова замер на месте, словно робот, у которого скисли батарейки. Дильс начал спуск.

«Если через минуту раздастся его крик, я обосрусь», – промелькнуло у Тимы в мозгу.

К их огромному облегчению, никаких душераздирающих воплей больше не последовало. Вместо этого из темноты послышался слегка искаженный акустикой пещеры голос Дильса:

– Он без сознания. Сейчас попытаюсь привести его в чувство.

Судя по звукам, доносившимся снизу, Дильс приводил в чувство норвежца увесистыми пощечинами. В конце концов, они услышали слабый стон, и через какое-то время Дильс крикнул, чтобы его тянули наверх.

– По… ехали! Еще раз… взяли! – побагровев от натуги, командовал Артур.

Тащить Тух-Туха без Дильса было делом весьма непростым, учитывая, что все устали, как навьюченные ишаки. Сначала показалась голова норвежца. Косички, в которые он заплел свою бороду, торчали как иглы дикобраза. Глаза остекленевшие, в них плескался ужас, древний, животный, словно он повидался с самим дьяволом. Он подтянулся на руках и бессильно свалился прямо на землю. Артур быстро отстегнул ремень с его пояса, и Аммонит стал медленно опускать веревку Дильсу.

– Что произошло? – спросил Тима, когда Дильс вылез наружу.

– Не знаю, – отряхиваясь, буркнул тот. – Там вообще пустой отсек, три на три, как сортир. Пещера геометрически ровная, ни трещинки, ни выступа. И холодно, черт его раздери. Да, еще глыба какая-то ледяная в углу.

– Глыба? – недоверчиво глядя на застывшее в неподвижности тело Тух-Туха, сказал Тима. – Что ж, получается, он ледышки испугался?

– Все может быть, – авторитетно заявил Костя. Он уже вел себя в свойственной ему в последнее время манере. – Нервишки не выдержали, и писец кролику.

– Его нервишки, Костя, уж покрепче твоих будут, – обронил Дильс. – Может, давление? Тух-Тух!

Норвежец с усилием повернул голову на голос.

– Так… стало тяжело дышать… – слабым голосом проговорил он. – Не знаю… как получилось.

– Идти можешь? – Дильс схватил его за шиворот куртки и грубо затряс. – Поднимайся!

Качаясь, как тростинка на ветру, Тух-Тух встал на ноги.

– Да, все нормально, – сказал он более твердым голосом. – Ага, все нормально…

– Может, завалить эту дыру камнем? – предложила Яна, но Дильс был против.

– Хватит, и так столько провозились, – отрезал он. – Шевелитесь, быстрее!

Дильс рассказал Злате о кладе, но та никак не отреагировала на эту новость. Это немного разозлило Дильса, а тут еще Костя под руку попался, неестественно долго ковыряясь возле рюкзаков и шурша пакетами. Дильс направился к нему.

– Не обижайся, Константин, но я тебя предупреждал. Так что давай сюда.

– В смысле? – отступил на шаг назад Костя. Лицо его стало красным от злости, глаза превратились в щелки.

– Ты сам знаешь, сынок.

Наступило молчание. На лице Кости с неимоверной скоростью отразился весь спектр человеческих эмоций – растерянность, страх, понимание, закипающее раздражение и, наконец, тихая, слепая ярость.

– Ты мне не папаша, Дильс. И нравоучения читай Артуру или еще кому, а ко мне не лезь, слышишь?!

Никто не сомневался, что в следующий момент вконец оборзевший Костя полетит на землю от удара разъяренного Дильса. Но Дильс лишь хохотнул и весело сказал:

– Слушай меня, дурилка. До тебя что, не доходит, что, пока мы не выберемся отсюда, у тебя не будет возможности пользоваться этими камушками? Что ты будешь с ними делать? Жрать?

Костя силился что-то сказать, но изо рта у него вырывались какие-то нечленораздельные мычащие звуки, будто он запихнул в рот штук пятнадцать жевательных резинок и теперь безуспешно пытался надуть из них пузырь.

– Почему… почему ты других не проверяешь? – Лицо Кости из красного стало лиловым, почти фиолетовым. – Ты…Ты всегда относился ко мне предвзято, усатый пердун!

– Ты ошибаешься, – еле сдерживаясь, ответил Дильс. – Ты сам своим поведением доказал, что доверять тебе уже нельзя. А теперь не отнимай у меня времени и давай сюда.

Матерясь, как старый сапожник, Костя швырнул под ноги отца пакет, в котором перекатывалось несколько камней и монет.

– Я отнесу это обратно, – сказал Дильс. – Ты и так слишком испорчен, чтобы каждый день любоваться этим золотом. Когда мы будем уверены, что покинем остров, мы вернемся к этому разговору.

– Пошел ты… – отрывисто бросил Костя и, нарочно толкнув плечом Антона, ушел в палатку.

– С каждым днем он становится все более неуправляемым, – сказала Злата. – Ты это заметил, Дильс?

– Я хочу выпить, – пропустив мимо ушей реплику супруги, сказал он. – Думаю, мы заслужили это.

Лицо Златы было будто высечено из гранита, но в глазах безмятежность, словно она вышла пройтись по парку, чтобы нагулять аппетит:

– Лучше спроси, сколько у нас чего осталось.

– Ну?

– Вместе с тем, что вы взяли с чилийской станции, еды хватит дней на шесть. Возможно, на семь, – сказала она. – И это при строгой экономии.

– Прекрасно, – Артур шумно прочистил горло. – Мы самые богатые люди на планете, но жрать нам нечего. Какие предложения, товарищи? Кушать друг друга, по жеребьевке?

– Это еще не все, – снова заговорила Злата. – На исходе бензин для отопления. Если мы не будем экономить, то скоро окажемся без тепла. И вы знаете, чем это грозит. Здесь не такая уж и высокая температура, как вы говорили.

– На сколько мы можем рассчитывать? – дрогнувшим голосом спросил Дильс.

– Ты стареешь, Дильс! – раздался из палатки полный злорадства голос Кости. – Раньше ты никогда не спрашивал, сколько у нас жрачки или топлива, все досконально знал сам!

– Не знаю. Может, дня на четыре, – сухим тоном ответила Злата. – Опять же, это при разумном расходовании.

Тима пить отказался. Антон лишь пригубил немного из мятой кружки, закашлялся и сказал, что больше пить не будет. Зато Дильс и Тух-Тух отрывались по полной. Тух-Тух что-то рассказывал про Антарктиду. Аммонит сидел в стороне, угрюмо поглядывая в сторону выхода. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть солнце.

– … это примерно в пятистах километрах от Южного полюса. Озеро Восток, ты когда-нибудь слышал о нем? – спрашивал норвежец.

– Разумеется, – ответил Дильс немного уязвленно, мол, ты меня совсем за невежду держишь? – По размерам оно не уступает Онежскому озеру. Как раз над ним расположена русская станция «Восток». Это, между прочим, самое тяжелое место для жизни человека на Земле – холод достигает минус 89 градусов, темнота полярной ночи почти пять месяцев в году…

– Ага, твоя правда. Так вот, толщина льда над озером – от 3,5 до 4,5 километра, представляешь? Многие ученые считают его так называемой «капсулой времени», ведь возможная жизнь в нем должна была сохраниться в изоляции с тех пор, когда поверхность континента начала покрываться льдом.

– Ну и что с этим озером? – нарочито небрежно спросил Артур, хотя было видно, с каким интересом он следит за разговором.

– В столбиках льда, которые подняли с расстояния в несколько сотен метров от поверхности водоема, были обнаружены два вида неизвестных науке бактерий. Некоторые биологи полагают, что в озере Восток до сих пор водятся живые существа времен гигантских папоротников и динозавров, поскольку температура воды там может достигать +18 градусов. Кстати, полученные с американских орбитальных спутников данные показали, что над водной поверхностью озера существует полость, покрытая ледяным куполом высотой около 800 метров, а приборы зарегистрировали там высокую магнитную активность. Учеными также были проведены анализы керна, который взяли из глубинных слоев льда, покрывающего озеро. В нем была обнаружена бактерия, способная жить при температуре +55 градусов.

– И что ты хочешь этим сказать? – недоверчиво спросил Дильс. – Что озеро чем-то подогревается?

– Может быть, какой-то гейзер, но с достоверностью этого сказать нельзя, – ответил Тух-Тух.

– А правда, что сейчас пытаются пробурить к озеру скважину? – задал вопрос Антон, который, как уже понял Тима, тоже кое-что смыслил в этом вопросе.

– Ага, – сказал норвежец. – По моим сведениям, до водной поверхности осталось около 200 метров. Но дальше бурить боятся – если бур неожиданно окунется в воду, то высока вероятность занесения в эту огромную «колбу», загерметизированную миллионы лет назад, обычной земной грязи. К чему это приведет, никто не знает. Может, какие-нибудь земные бактерии уничтожат всю жизнь в озере – рыб, моллюсков… А стерильного бура пока не существует. И что при этом «вырвется» из озера на поверхность и какие вызовет последствия, тоже неизвестно. Ведь нет никакой гарантии, что из озера не появятся существа или микробы, с которыми люди на Земле никогда не сталкивались.