Мент для новых русских - Александр Золотько

За окном творится черт знает что, дребезжат стекла, мигает и того гляди погаснет электричество – ну как здесь не выпить. Просто никак. А после выпивки многих тянет спросить у собутыльника уважает ли он, а у собутыльника, по старой народной привычке, на языке то, что старый психиатр Фрейд именовал подсознанием, а кому приятно слышать, что тебя не уважают… А…

А в комнатах, между прочим, столько приятных бытовых предметов, которые так и просятся в руку. В первую очередь, конечно, бутылки и всякие ножи-вилки, потом уже мебель, швабры и куски кстати подвернувшихся веревок.

И те, кто обычно промышлял на улицах, вынужденно промышлял в собственной квартире. Кстати, милицейские сводки очень четко отслеживают зависимость количества преступлений от погодных условий.

И еще одно забавное психологическое наблюдение – во время плохой погоды, даже находясь в тепле и покое, люди теряют желание работать почти начисто. Нужно быть очень целеустремленным человеком, чтобы, несмотря на непогоду за окном, продолжать выполнять поставленную кем-то или самом собой задачу.

Продолжали разговаривать с Михаилом Старый и Доктор. Вернее, разговор напоминал бы допрос, если бы Михаил, спросив, не выслушивал ответы с таким вниманием и заинтересованностью.

Его вопросы касались всего окружавшего Крыс мира. Сколько их, чем конкретно зарабатывают на жизнь, какие проблемы, какие достижения. Союзники Крыс и их враги – Михаил спрашивал и спрашивал, иногда даже просил повторить ответ или уточнить.

В основном, говорил Старый. Он был действительно старейшим обитателем Норы и, по совместительству, хранителем ее традиций. Доктор лишь время от времени уточнял кое-что. До тех пор, пока вопросы из категории общественно-политических не перешли в категорию психологических. Тут уже Старому пришлось только уточнять характеристики, которые давал Доктор. Доктор был человеком наблюдательным. А в процессе разговора даже сам удивился, какие мелочи застряли в его памяти.

Подталкиваемый вопросами Михаила, Доктор вспоминал о склонностях некоторых Крыс, об их необычных способностях или уязвимых местах. С одинаковым интересом Михаил воспринимал информацию о том, что Конь, например, очень азартный человек, а Сизый в свое время был неплохим слесарем и о том, что есть подозрение, будто некоторые из Крыс скатились на самое дно, прячась после совершенного убийства.

Михаил слушал, а Доктор, продолжая говорить, поражался, как мастерски Михаил это делает. Доктор был и оставался человеком наблюдательным, а среди Крыс пользовался славой человека душевного и внимательного. Но рядом с Михаилом он чувствовал себя почти беспомощным. Заданный темп разговора оставлял только время на то, что краем сознания отметить этот самый темп и режиссуру разговора. И все. И для почти подсознательного восхищения. Как человек работает!

Очень уважаемый в городе человек Геннадий Федорович Севостьянов тоже пытался работать. История, рассказанная опером, потрясла воображение Гири. Действительно, все было так просто и красиво. Старые газеты продемонстрировали, что реклама занимает почти половину печатных площадей.

«Твою мать!» – восхищенно прошептал Гиря, откладывая в сторону газеты. Он даже не пытался посчитать сколько конкретно можно наварить на этом бизнесе. Это все завтра сможет сделать Нинка. Важно было то, что нащупывалась совершенно реальная ниша, по информации Гири, совершенно не заполненная.

Гиря снова выпил. Он делал это с самого утра, после своей истерики по случаю обнаружения будильника в столе. Выпивка притупила чувство обиды и страха.

К вечеру порции увеличились настолько, что даже сообщение о смерти Димыча и Глыбы не произвело особо сильного впечатления. И жутковатая мысль о том, что теперь его оставили одного, что теперь только за ним, за Гирей, будет охотится кто-то… может быть, даже этот чокнутый Винтик… стала выглядеть не такой уж страшной.

Страшно, когда угрожает неизвестный. А Винтик… Еще одна порция коньяка из бара подсказала, что пиротехника найти будет просто. Очень просто. У козла не было ни денег, ни особых связей. Он был полезен всем только в роли именно пиротехника. И не более того.

Потом разговор с Гринчуком. Нет, Гиря, естественно, даже не надеялся, что за чашкой кофе мент попросит взятку или хотя бы сознается, что готов эту взятку получить. Гиря искренне наслаждался тем разговором. Непокорный и неудобный Зеленый показал трещину в своей броне, и как бы он теперь не дергался, Гиря найдет способ эту трещину расширить… Так или иначе.

Потом газеты… Нет, потом Нинка с Братком придумали классный, достаточно похожий на правду, способ подсадить к капитану Нинку. Кто б мог подумать, что у Нинки такой талант… Гиря хмыкнул и допил коньяк из стакана.

Если секретарша сможет сегодня ночью трахнуть Зеленого, можно будет поручить ей вот все эти разборки с рекламой. Гиря встал и прошелся по кабинету, от стола до бара, достал еще одну бутылку, на этот раз водки, и вернулся в кресло.

Найти Винтика, отремонтировать клуб, выселить к чертовой матери жильцов из окружающих домов и начать строить рынок… Что-то еще? Гиря налил в стакан водки. Что-то он забыл… Какую-то ерунду…

Ага, Гиря как обычно, мелкими глотками, выпил водку. Крысы. Глыба их шуганул, а теперь нужно, поскольку Глыба отбыл на тот свет, послать кого-нибудь проверить…

Кстати, Глыба. И Димыч. Нужно будет организовать крутые похороны. Пусть все видят, что своих людей Гиря просто так не выбрасывает. Пусть все видят! И плевать на кислую рожу Андрея Петровича.

Гиря снова налил водки и снова медленно выпил. Андрей Петрович… Кто он вообще, этот Андрей Петрович? Что за хмырь с бугра? Чего это он командует Гирей, как мелкой уличной шестеркой?

Даже сейчас, изрядно выпив, где-то в глубине сознания, Гиря понимал, что мысли эти стремные не по делу, что вслух он их никогда не скажет, что только водка и отсутствие свидетелей делает эти мысли такими смелыми, но как приятно было спросить у воображаемого Андрея Петровича, а чего это он, в натуре, не понимает, что сила в любом случае в руках у Гири, а не у холеного гада…

– В натуре! – громко сказал Гиря. – В натуре!

Посмотрел на початую бутылку водки. Хватит. Ему еще сегодня что-то нужно было сделать. Еще оставалась работа. Какая-то работа… Да. Гиря сплюнул. Еще нужно было ехать к этому самому Андрею Петровичу на дачу и выслушивать его поучения и наезды. Сволочь.

Ну, ладно, дело есть дело. Бизнес есть бизнес, и его нужно делать. Хочется или не хочется.

Приблизительно с такими же мыслями продолжал заниматься своим бизнесом и Семен Котлов. Он продолжал сидеть в проклятом киоске, понимая, что смысла в этом нет, что по такой погоде и после такой бури никто к нему за покупками не придет. Можно было спокойно сворачиваться и уходить. Можно было, в смысле, очень хотелось. И было совершенно невозможно. Работодатель, хозяин этого и еще десятка киосков в микрорайоне, требовал, чтобы реализаторы ни на минуту не покидали своих рабочих мест. Закрыть киоск раньше времени было равносильно увольнению по собственному желанию. Семен работой дорожил, поэтому ему предстояло провести эту ночь в киоске совершенно бессмысленно. Или почти бессмысленно.

Кто-то все-таки к киоску подошел. Вернее подъехал. Семен наклонился к окошку выдачи, чтобы лучше рассмотреть. Двое вышли из «жигулей». Трое. Два мужика и баба… Ничего так баба, даже в темноте были заметны вызывающие формы.

Тот из мужиков, что вылез из-за руля, сказал что-то другому мужику, и тот за руль сел. А первый мужик вроде как подтолкнул бабу к киоску. Машина уехала.

Убедившись, что пара действительно идет к киоску, Семен щелкнул задвижкой окна. Баба вошла в освещенное пространство, и Семен убедился, что и лицо у нее достаточно симпатичное. Даже красивое. Испуганное немного. Или нет, раздраженное.

– Добрый вечер! – сказал Семен. – Чем могу помочь?

Семен считал, что вежливость – вещь в его работе необходимая. Она помогает делать план и иногда может защитить и от неприятностей. Многие реализаторы помнили случай, когда обидевшийся покупатель, предварительно подперев дверь киоска снаружи, устроил в нем пожар.

Лучше быть вежливым.

– Вы говорите, я подскажу, – сказал Семен, увидев, что баба, вернее, девка, лет двадцати трех, неуверенно топчется перед киоском.

– Мне нужно… – тихо сказала она.

– Смелее, Нина, или вас смущает богатство выбора? – ее попутчик вышел, наконец, из-за спины подруги, и Семен сразу же заулыбался. Причем, достаточно искренне. К капитану милиции Гринчуку он относился с уважением и даже с симпатией, насколько вообще человек его профессии мог симпатизировать представителю закона.

– Здравствуйте, Юрий Иванович!

– Добрый вечер, – ответил Гринчук, – неудачная сегодня у тебя смена.

– Какая досталась.