Запретная драгоценность - Луиза Аллен

— Это что, неотложное желание посетить вечерний базар? — поинтересовался тихий голос у нее за спиной.

Ануша резко обернулась. Привалившись спиной к двери, за ней наблюдал Ник. Как ему удалось ее отыскать, пройти в комнату и прикрыть за собой дверь, так что она не услышала?

— Я хотела посмотреть, нет ли здесь сейфа для моих драгоценностей.

— Лгунишка, — мягко произнес Ник. — Это в три-то часа ночи?

— Я не могла заснуть. Как тебе удалось услышать меня?

— Я наблюдал за тобой.

— Откуда?

Она наконец немного успокоилась и разглядела детали. На Нике был тяжелый халат из черного шелка с поясом, в треугольном вырезе на груди виднелась светлая кожа и завитки волос. Ноги босые, длинные волосы рассыпались по плечам.

— Из своей спальни, — ответил Ник.

— Ты здесь и ночуешь?

— Я живу здесь. Мои покои в задней части дома.

— Там были женские покои, — безжизненно произнесла Ануша. Комнаты, где они с mata прожили целых двенадцать лет.

— Да. Когда вы уехали, Джордж переоборудовал часть помещений для меня. Мне оттуда видно твое окно и проникающий сквозь жалюзи свет.

Не успели они с матерью уехать, как он тут же занял их территорию, заполнил образовавшуюся пустоту.

— Ты за мной шпионил.

Пытаясь выиграть время. Ануша вернула бухгалтерские книги обратно на место и выровняла стопку.

— И по-моему, это было довольно мудро. Я прав?

Она уже подзабыла, что он может передвигаться бесшумно, как дым. Только она повернулась, и вот он уже так близко, что чувствуется знакомый аромат его кожи с приправой чего-то нового. «Должно быть, это мыло, которым он мылся на ночь», — подумала Ануша. От этого внезапного появления и близости у нее закружилась голова.

— Ну, ты же не можешь не спать все ночи напролет, — все-таки удалось ей выговорить.

— Зато могу поставить у твоей двери одного сторожа и посадить под окно другого. Кто знает, насколько мстителен махараджа? Тебе нужна надежная защита.

— Едва ли ты веришь в исходящую от него опасность, — усмехнулась она.

— Не верю. Но твой отец поверит, если я подскажу ему эту мысль.

— Значит, ты его шпион и мой тюремщик.

— Я твой друг, Ануша. Жаль, ты мне не веришь.

Ник придвинулся ближе. Мерцающий свет играл тенями у него на лице, золотил волосы и придавал взгляду таинственность. Воздух внезапно сгустился, и ей стало трудно дышать.

— Я… — Ей хотелось его обругать, но голос сорвался. К своему ужасу, она поняла, что глаза обожгли подступившие слезы. «Я хочу тебе верить. Я хочу тебе доверять».

— Ануша.

Ник привлек девушку к себе, прижал к своему сильному телу. Она спрятала лицо у него на груди, ощутила щекой обнаженную кожу, почувствовала, как бьется его сердце. Каждой частичкой ощутила, что он ее оплот, защита и желание, хотя внутренний голос твердил, что он олицетворяет собой опасность и предательство. И страсть.

— Это больно, да? Вернуться сюда, где все чужое и ты ничего не понимаешь. Но тогда ты была ребенком, а теперь взрослая. Поговори с отцом. Попробуйте наладить отношения. Он тебя любит.

Тяжелый шелк впитал влагу ее слез, но она не могла произнести ни слова, осознавая, что означают эти нахлынувшие чувства. «Я люблю тебя». Потрясенная, дрожащая Ануша обняла Ника за талию и тесно прижалась, словно хотела поглотить его до последней капли. Он переменил позу, чувство поддержки и безопасности только усилилось. Она осознала, что он, не разжимая объятий, присел на край стола, а она находится между его ног.

Он не пытался ее ласкать, только поглаживал по спине своими большими руками. Ануша постепенно расслабилась и поняла, что он возбужден. Ощутила, как ей в живот упирается его твердый член.

«Я доверяю ему, — подумала она и наконец успокоилась. — Он сделал то, что он должен был, поскольку любит моего отца и обязан ему жизнью. Я хочу его, и он будет стоять здесь хоть всю ночь, думая, что именно это мне нужно. Но не это мне нужно, Ник. Я люблю тебя».

Ануша потерлась носом о его голую грудь, жесткие волоски и твердые мускулы действовали на нее странно возбуждающе.

— Ануша…

Ник ахнул, когда ее любопытный рот наткнулся на его сосок и первым же прикосновением языка превратил его в твердую бусинку. Ее пальцы сомкнулись на кончике его пояса, и она потянула за него. Ник чуть отстранился. Его халат раскрылся, и она вновь прижалась к его великолепному нагому телу.

— Ануша, — простонал он.

Девушка подняла к нему лицо и приоткрыла губы. Ник наклонил голову, принимая приглашение. Она сознавала, что Ника раздирают противоречивые чувства, даже когда его губы ласкали ее губы, а язык настойчиво проникал внутрь. Она ощущала во рту жаркий мужской неистовый вкус и чувствовала сквозь тонкую ткань сорочки, как бьется, едва не выскакивая из груди, его сердце.

— Нет, — пробормотал он и поднял голову, отрываясь от ее губ. Но отстраниться, похоже, у него не было сил. Его дыхание ласкало ее губы, а глаза ярко блестели. — Нет, — повторил он чуть увереннее.

Ануша повисла у него на шее, поставила на стол одно колено, потом другое и оседлала Ника. Сорочка на ней задралась. Не давая ему высвободиться, отчаянная наездница съехала ниже, так что его возбужденный орган оказался у нее между ног, у самых интимных складочек, уже влажных и горячих, готовых его принять.

— Боже, Ануша, нет…

Ник повел бедрами, пытаясь ее сбросить, но только прижал еще теснее. Ануша качнулась вместе с ним, у нее вырвался всхлип всепоглощающего желания.

— Остановись, дорогая. Остановись, ради бога, пока я еще в состоянии себя контролировать!..

Он сражался с собой, с Анушей, со своим страхом причинить ей боль и страстным стремлением овладеть ею. Настоящая борьба желаний, которую она отчаянно хотела выиграть. «Потому что я люблю его». Ануша замерла, ощутив свою вину. Ник никогда себе не простит, если возьмет ее девственность вот так, прямо здесь. Это уничтожит и его сыновнее отношение к ее отцу, и честь.

Она упала ему на грудь.

— Прости меня, Ник. Я просто… просто ты мне так нужен.

«Если я скажу, что люблю его, он уйдет. Он не хочет любви».

Тишину комнаты нарушало лишь их быстрое прерывистое дыхание, шипение лампового фитиля да собачий лай в отдалении.

— Ты тоже нужна мне, — хрипло произнес Ник. В его голосе было столько муки, что казалось, это признание вырывают у него под пытками.

Он взрослый, чувственный мужчина, у которого много недель не было женщины, и вот она предлагает ему себя. Конечно, он испытывает желание, но это ничего не значит. Ануша попыталась опуститься на пол.

— Подожди.