Алчность и слава Уолл-Стрит - Стюарт Джеймс

Ливайн выбрал благоприятное время для возобновления отношений. Несмотря на блестящий результат сделки с Clabir, Рейч считал, что в Wachtell, Lipton его недооценивают. Он работал с клиентами примерно по 3000 часов в год, что было ошеломляющим показателем. Тем не менее при обсуждении итогов 1983 года Рейч был подвергнут критике. Он и раньше не пытался скрывать свое презрение к рутинной работе, вменяемой в обязанности сотрудникам адвокатских фирм, но партнеры считали, что он зашел слишком далеко, когда в начале того года открыто читал газету на встрече с клиентом, который показался ему бестолковым. Этот человек пожаловался в фирму. Рейча предупредили, что он создает себе репутацию примадонны, не желающей тянуть лямку наравне с остальными.

Он был в ярости от такой оценки. Он поклялся «показать» им, став партнером до конца 1984 года, всего через пять лет работы в должности младшего сотрудника. Кипя от негодования, он погрузился в работу с еще большей энергией.

Кроме того, у него были проблемы с женой, и он намеревался развестись. Ливайн, как и в случае с Уилкисом, все глубже затягивал Рейча в свои сети, делясь с ним своими семейными неприятностями и напирая на то, что в Wachtell, Lipton его не ценят и никогда не вознаградят. Ливайну не составило большого труда вновь сделать «Уолли» полноправным участником игры. Той весной и летом Рейч доказал, что как источник информации он представляет собой золотое дно, сообщив Ливайну, который со своей стороны поставил в известность Уилкиса, о шести предстоящих сделках, включая сделку с участием G.D. Searle, на которой Ливайн заработал свыше 600 000 долларов незаконной прибыли.

Но самый крупный куш Ливайн и Уилкис отхватили, воспользовавшись информацией о намерении компании American Stores сделать тендерное предложение о приобретении Jewel Companies – обширной сети предприятий пищевой промышленности, расположенных в Чикаго. В марте, вскоре после возобновления взаимоотношений, Рейч сообщил Ливайну о том, что American Stores готовится сделать тендерное предложение о покупке Jewel на уровне примерно 75 долларов за акцию. Wachtell, Lipton представляла American Stores, так что Рейч имел доступ к деталям планирования. Ливайн пустился в одну из своих самых дерзких авантюр, инвестировав свыше 3 млн. долларов в покупку огромного пакета в 75 000 акций Jewel.

Потом неожиданно наступило затишье. Несмотря на заверения Рейча, тревога Ливайна росла. Он никогда так сильно не рисковал в одной сделке. Он начал распускать слухи о возможной попытке поглощения Jewel среди знакомых арбитражеров, надеясь, что рост цены и объема сделок окажет давление на American Stores и она сделает тендерное предложение, но никто, судя по всему, не заглатывал наживку. Цена акций никак не хотела расти. Тогда Ливайн и Уилкис решили предпринять определенные шаги к тому, чтобы новость о возможности тендерного предложения попала в прессу, – проверенная временем тактика, используемая инвестиционными банкирами в попытке вовлечь компанию в «игру». Они были уверены, что им удастся использовать прессу как катализатор спекулятивной торговли акциями Jewel.

В качестве орудия пропаганды они выбрали «Чикаго трибюн», так как любые новости, появлявшиеся в популярном бизнес-разделе этой газеты, быстро подхватывались остальной финансовой прессой. Чикаго отдален от Уолл-стрит и риск проведения тщательного расследования на предмет утечек информации был невелик. Поэтому Уилкис позвонил в «Трибюн» и попросил к телефону репортера, занимающегося слияниями и поглощениями. Не представившись, он сказал, что идут переговоры о приобретении Jewel компанией American Stores. Репортер немедленно обратился за подтверждением к председателю совета директоров Jewel, и тот высмеял идею слияния. В газете ничего не появилось.

Спустя несколько дней Уилкис перезвонил и сообщил более определенную информацию, которую репортер мог проверить: председатели правлений обеих компаний тайно встретились в одном из отелей Денвера и обсудили предполагаемую сделку. Журналист смог подтвердить полученные данные, и «Трибюн» сообщила, что переговоры имели место и что American Stores планирует объявить о враждебном тендерном предложении Jewel по цене аж 75 долларов за акцию, в то время как котировка акций Jewel составляла на тот момент всего-навсего 44 доллара.

Уловка сработала именно так, как планировали Ливайн и Уилкис. Статья в «Трибюн» вызвала суматошную скупку акций Jewel на Уолл-стрит, и обе компании всего лишь через месяц объявили о слиянии. И Ливайн, и Уилкис получили от игры огромные прибыли – так, Ливайн заработал 1,2 млн. долларов. Устроенная ими утечка информации оказалась настолько эффективной, что вскоре они анонимно послали репортерам тайно сделанные ими копии подлинных служебных записок о еще одной планируемой сделке – поглощении Воде Cascade. Их возбуждали не столько деньги, сколько азарт. Партнеры чувствовали себя всеведущими. Используя информацию, они фактически брали события в свои руки. Мечта Ливайна сбылась: он «читал» «Уолл-стрит джорнэл» за день до ее выхода. Он творил новости.

Рейча, однако, вновь терзали сомнения и отвращение к себе. В августе он передал Ливайну данные о финансируемом Warburg Pincus&Co. выкупе на заемные средства SFN Companies, и тот немедленно купил акции, прибыль от продаже которых составила более 100 000 долларов. Но сделка с SFN оказалась своего рода водоразделом в карьере Рейча в Wachtell по причинам, не связанным с «игрой». Семья, контролировавшая 30% акций SFN, была против слияния с Warburg Pincus, и сделка казалась обреченной на провал. Затем Рейч узнал про существование в уставе компании положения об «умеренной цене», согласно которому члены семьи не могли голосовать своими акциями против предложений о слиянии. Через два дня после того, как Wachtell, Lipton обнародовала открытие Рейча, семья капитулировала.

Клиент ликовал, а Рейч стал героем в фирме и, что более важно, в глазах Липтона. Внезапно мечта Рейча стать партнером перестала казаться химерой. Примерно через две недели после заключения сделки он пришел к одному из главных партнеров Джеймсу Фогелсону и задал ему вопрос: «Вы слышали о SFN? Меня ценят?» Фогелсон несколько загадочно ответил, что он пока не собирается говорить с ним о его шансах на партнерство, но заверил Рейча, что его ценят. Рейч учуял возможность стать партнером. Более того, он помирился с женой, и она ждала второго ребенка.

SFN была последней фирмой, по которой Рейч передал сведения Ливайну. Как и прежде, он перестал звонить Ливайну. Он хотел выбраться из сети их взаимоотношений, но не хотел прямо противостоять Ливайну, опасаясь, что не выдержит эмоционального шантажа. В конце концов он согласился встретиться с Ливайном за ленчем в кафе, где готовили гамбургеры, в районе пересечения Первой авеню и Верхних Сороковых улиц. Стремясь увести беседу от неизбежной дискуссии об игре, Рейч подробно осведомил Ливайна о всех деталях его тактики в сделке с SFN. Ливайн повторил свои привычные жалобы на Lehman, однако на этот раз Рейч не вторил ему своими стенаниями о Wachtell. Напротив, он сказал Ливайну, что, по его мнению, у него хорошие шансы стать в этом году партнером.

Когда после ленча они возвращались на работу, Рейч сообщил Ливайну, что выходит из игры. «Это плохо, Деннис. Это неправильно», – сказал он и добавил, что полон тревоги и что всякий раз, когда он передает информацию, его мутит.

Ливайн воспринял это решение стоически. Он сказал Рейчу, что у него «на счету» порядка 300 000 долларов, и предложил ему их забрать. «Разве ты не хочешь получить свои деньги?» Рейч не хотел. Ливайн пообещал придержать их для него, но Рейч сказал, что не хочет даже этого. Рейч полагал, что отказ от денег равносилен вычеркиванию всей этой неприглядной эпопеи из его жизни.

Прошло несколько недель, и партнеры Wachtell, Lipton собрались на ежегодное заседание для выбора новых партнеров. Рейч целый день чувствовал себя практически парализованным; он сидел за пустым столом, равнодушно занимаясь то одним, то другим делом, но ничего не доводя до конца. Он несколько раз проходил мимо кабинета Липтона, проверяя, не вернулся ли тот с заседания. Наконец зазвонил телефон, и секретарша Липтона вызвала его к боссу.