Штука - Владислав Выставной

– И вы осознали? – тихо спросил я.

Но Матвеич не слушал меня, продолжая свой монолог:

– Пойми главное: слабость – это вечное детство. Счастье, когда ты можешь честно сказать себе: этого я не могу, это мне не по плечу. Раз и навсегда отказаться от борьбы, от вечной драки за какие-то эфемерные ценности, за мертвые вещи, за бессмысленный статус, за пустое место… Ведь можно просто тихонько сидеть в своей маленькой комнате и наслаждаться тем единственным, что тебе действительно нравится. Строить модели кораблей, к примеру. Собирать марки. Без конца перечитывать любимую книгу. Главное – чтобы это не превратилось в обязанность…

– И чтобы тебя защищал от сильных мерзавцев наш доблестный Клан! – донеслось от входа.

Там стоял и улыбался Хиляк. Матвеич махнул ему рукой, а Хиляк сказал:

– Продолжайте, я не буду мешать…

Завхоз кивнул, посмотрел на меня, поправил очки. Заговорил снова:

– Ты вряд ли представляешь, каким я был лет двадцать назад. И каким мог бы быть сейчас.

Он поднял над головой испачканную машинным маслом пухлую ладонь. Сжал ее в мягкий, не очень убедительный кулак.

– Вот здесь у меня были такие люди, что двери все во все столичные кабинеты я мог пинком открывать. И кулаком этим, кстати, не одну челюсть свернул…

Я с сомнением посмотрел на не слишком убедительный кулачок, перевел взгляд на очки завхоза. Сам он больше напоминал строгую бабушку, чем высокопоставленного членовредителя.

– Не верится, да? – ухмыльнулся Матвеич. – Какова сила настоящего преображения? Меня ни один подчиненный теперь не узнал бы…

– Чего козьи морды строишь? – усмехнулся Хиляк из своего угла. – Это правда. Я тебе старые газеты покажу… И Большую Советскую Энциклопедию…

Наверное, лицо у меня здорово вытянулось, так как Хиляк с завхозом дружно засмеялись.

– После, после, – отмахнулся Матвеич. – Не в этом суть. Суть – в самом процессе. Это ведь нас интересует, верно?

Я машинально кивнул. Завхоз продолжил:

– В общем, жил один анимал, всем анималам анимал. Большой начальник, спортсмен, богач, бабник. Достиг почти самой вершины, но метил еще выше. Потому что ему всегда чего-то не хватало.

Только однажды он прочел одну книгу…

– Тайную Книгу Клана? – подхватил я.

– Библию, – не моргнув глазом, сказал Матвеич. – Прочел он ее, задумался. И поступил так, как сделал однажды один очень известный и очень сильный человек… Нет, не Иисус – Толстой Лев Николаевич, писатель и граф. Он был великий и очень проницательный человек. Кем-кем, а слабаком назвать его никак нельзя.

Только вот каким-то внутренним чутьем он ощутил ничтожность богатства и силы, и великую магию слабости. Многие считают, что он сошел с ума, другие полагают, мол, дело в неладах с семьей. Это нюансы. Главное, чего он пытался достичь – ощутить абсолютную свободу, которой мешали опостылевшие атрибуты силы: титул, собственность, слава… Думал, что, нарядившись в рубище, он приблизится к тем слабым людям, которых знал – нищим, юродивым. Но он был подлинным сильным, и так не смог преодолеть в себе того великого человека, которого мы до сих пор знаем… Представляешь – даже в попытке стать ничтожным, умирая на богом забытом полустанке, великий лишь приумножил собственное величие. Парадокс и чудо…

– А вы смогли?

– Что – смог?

– Ну, преодолеть в себе…

– Смог. Наверное, потому, что, будучи сильным, я отнюдь не был великим. Сила – это благо. А величие – страшное бремя, от которого невозможно избавиться. Меня как-то обошло стороной это сомнительное счастье.

– И как все это происходило? – нетерпеливо спросил я. – Ну, куда вы ее дели – свою силу?

– Хороший вопрос. Я тоже думал – как избавиться от всего того, что меня окружало? Просто отказаться от власти и денег и пойти попрошайничать – не значит стать слабаком. Я стал бы просто нищим озлобленным анималом и от противоестественности ситуации, наверняка натворил бы бед… Надо было избавиться от той части самого себя, которая несет в себе силу….

– И?!. – со страхом и странным предчувствием я ждал продолжения.

– Я сошел с ума, – спокойно сказал завхоз.

Час от часу не легче! Неужели меня окружают психопаты?! Или надо мной попросту издеваются?!

– Это не так трудно, как кажется, – сказал завхоз, доставая третий стаканчик и разливая по новой. – По крайней мере для того волевого малого, каким я был. Всего-то и надо – убедить себя в том, что твоем теле живут двое: знакомый вам Матвеич и тот, забытый уже, анимал…

– А куда же он делся, этот, анимал?.. – пробормотал я, глядя как завхоз разливает по стаканчикам мерзкий теплый напиток.

– А его вылечили, – пояснил Матвеич, опрокинул в себя новую порцию, крякнул. – Насовсем. Он был злым, агрессивным. А потому ко мне применялись самые прогрессивные методы лечения. Чего только ни кололи, какие процедуры ни применяли – вспомнить страшно… Но вот какое дело…

Завхоз хохотнул, значительно поднял указательный палец:

– Врачам нравился добродушный Матвеич, и совершенно не нравился этот… Которого уже нет. Именно его воспринимали, как болезнь, понимаешь, в чем штука?! Вот меня и вылечили. От него. От моего прежнего сильного «Я». А потом в моей жизни появился Ловец, и в мою жизнь вошел Клан… Каково, а?

– Обалдеть! – признал я.

– То-то же, – важно сказал завхоз. – Но это моя история. Мне было, от чего избавляться – и я избавился. Но как тебе приобрести то, чего в тебе нет?.. Если б у тебя было какое-то скрытое «альтер эго», если бы его можно было развить…

Я медленно полез во внутренний карман куртки – словно кто-то властный заставил меня это сделать под страхом жестокого наказания. На стол перед моими удивительными приятелями лег стандартный картонный прямоугольник, упрятанный вмятый целлофан.

– В-вот… – пробормотал я, жадно разглядывая размазанные каракули. – Вы себя как-то там разделили… А я – просто потерял…

Не могу сказать, что откровения Матвеича мне сильно помогли. Да и моя история не добавила ясности в то, как слепить из дерьма конфетку. То есть сделать из меня – сильного.

Однако кое-что я почувствовал гораздо сильнее и явственнее, чем прежде.

Веру в самого себя. То чувство, которое заменяет нам силу, работает, как ее вполне эффективный суррогат. Говорят, случалось, вера брала верх над самой лютой силой. Но будем откровенны: это, скорее, исключение, чем правило. Мне предстояло столкнуться с силой простой и грубой, которая не станет заглядывать в душу – а попросту вывернет меня наизнанку, вытряхнет все, что ей нужно, а все остальное без сожалений смоет в нужнике.

И еще я обрел надежду найти ту потерянную частичку самого себя, отрезанную нелепым розыгрышем в затертой открытке. Вряд ли я был намного сильнее до этого странного «разделения». Насколько я себя помню – всю жизнь был слабаком и неудачником. Важна сама идея – найти в себе то, чего нет. Возможно, где-то, в темных закоулках души, затерялась так нужная мне искорка силы. Пусть она едва-едва тлеет, но если она действительно есть, ее можно раздуть в настоящий костер.

Так считает Матвеич, и я отчего-то ему верю. Наверное, мне просто хочется, чтобы так было: я ужасно устал быть вечно испуганной, беззащитной жертвой.

Так или иначе, одной верой моя подготовка не ограничилась. Матвеич, хоть и стал слабаком, однако сохранил вполне конкретные представления о мире анималов. В своем гараже он натаскивал меня, будто агента 007. Хотя какой из меня Джеймс Бонд? Одна видимость. Иллюзия…

– Иллюзия – это уже половина успеха, – твердил завхоз. – Весь мир анималов строится на лжи и взаимном очковтирательстве. Это, как у павианов – у кого задница краснее, то и круче. Но согласись, не факт, что обладатель самой красной задницы – и есть самый сильный!

– Как я понимаю, все, что у меня есть – одна только красная задница, – буркнул я.

Матвеич расхаживал по гаражу, важно заложив руки за спину – смешной и немного нелепый. Но живой, елки-палки, живой! Не думал, что меня так будет радовать факт существования какого-то завхоза…

– Согласен, помимо задницы тебя надо снабдить и еще кое-чем… – задумчиво произнес завхоз.

Постоял, подумал и махнул рукой:

– Ладно, пойдем…

Поманил за собой и отправился по ступенькам… в смотровую яму! Стараясь ничему не удивляться, я последовал за ним. В торце ямы, напротив лестницы оказалась неплохо замаскированная дверца.

– Снова андеграунд? – ухмыльнулся я.

– Конечно, – отозвался завхоз. – Мы в этом мире вроде тараканов. Куда ж нам без подполья…

Я ожидал очередного каскада старинных тоннелей, обложенных кирпичом и камнем. Но лестница вела всего-навсего в обширный бетонированный бокс. Похоже – подземный уровень гаражей. Это не очень бы удивило, если бы не содержимое подземного гаража.

– Как тебе, а? – завхоз с удовольствием похлопал по полированному крылу.

Да-а… Это вам не ржавый «Опель» у ворот. Какой-то невероятный по роскоши, длинный, будто возбудившийся от собственной «крутости», лимузин. Неяркий свет повисшей на витом проводе электрической лампочки придавал машине таинственный и хищный вид.