Дым осенних костров - Линда Летэр

легкий, словно воздушный, со множеством эркеров и резных балконов, усыпанный лепниной. Письменное разрешение короля Гюнтьерна покоилось за пазухой человеческого охотничьего костюма, в котором он путешествовал через Франкригг. Голова была занята мыслями о скорой встрече с Амарантой и военном походе. Как глава семьи, он позаботился уже о двух свадьбах — сначала Эйруина и Дэллайи, потом Эйверета и Айслин. Приближение собственной пробуждало в груди теплый сладкий трепет. Поход на орков назначался на вторую половину лета в связи с орочьим календарем. Когда день пойдет на убыль, орда соберется в полном составе для проведения многодневных празднеств, целью которых являются укрепление боевого духа, прошения к земле даровать военные победы и богатые трофеи. Оценки крупных норских военачальников сходились в том, что это последняя возможность собрать лучшие силы и нанести сосредоточенному на небольшой территории противнику решающий удар. Пока потоки жестоких головорезов, подобно разрастающемуся нагноению, не разлились по артериям Северных Королевств.

На лицах провожающих — Джерлета, Крисанта и Дженвиэли читалось одно и то же. Принц повторил отклоненное накануне предложение, подавая Налю унизанную перстнями холеную руку:

— Я дам тебе провожатых, что доедут с тобой до Портового тракта.

— Не стоит вашего беспокойства, Ваше высочество, — с достоинством улыбнулся тот. — Я один из лучших воинов Исналора, и едва ли найдется мне много равных в скорости и мастерстве. Я могу справиться с тремя орками сразу.

Крисант выгнул гордую черную бровь:

— Кронпринцу Исналора будет несомненное приобретение в лице столь доблестного компаньона. Однако дорога длинна и полна опасностей после нашего приключения, а я могу и приказать.

Наль глубоко поклонился:

— Забота ваша и повиновение вашему приказу для меня великая честь. Однако поберегите воинов, Ваше Высочество. В случае волнений все они понадобятся вам здесь, от чего да сохранит вас Небо. Мне же будет легче полагаться на себя. Не зная заботы о спутниках, как на крыльях долечу я до Гавани-пристанища. Солнце поднимается, я должен спешить.

* * *

Знойный полдень был в разгаре, однако от труднопереносимой для нордов жары частично спасал сжимающий дорогу в зеленых объятиях лес. Легконогая серая лошадь Наля шла бодрой рысью. Крисант не пожалел для него одну из лучших в королевской конюшне.

— Пусть слова твои окажутся верны, тезка, — произнес принц напоследок. — Лети.

В порту Наль передаст Чайку дежурным вестери и взойдет на борт, чтобы в Скерсалоре пересесть на своего Каскада. В здешнем климате он чаще испытывал жажду, однако задержка в несколько суток ради охоты заставляла проезжать мимо искрящихся родников, лишь изредка останавливаясь, чтобы напиться и напоить лошадь. Когда дорога выйдет из гор, родники тоже поредеют, и он не трогал свои запасы воды до этого случая.

К середине дня он проехал уже много лиг, и каменистая дорога была пустынна, не считая последней границы аркаллонских дозоров. До слияния с дорогами франков оставалось менее половины пройденного. Что-то мелькнуло в придорожной траве непривычно яркими желтыми пятнами. Наль инстинктивно повернул голову на движение. Черное тельце земноводного исчезло в корнях корявого каштана. Разве не положено ей пробуждаться в сумерках?

Из-за поворота дороги послышался приближающийся стук копыт. Наль мгновенно определил по звуку, что скачет от одного до полутора десятков всадников, они вооружены и не похожи на вестерийский отряд. Значит…

Вздернув поводья, он развернулся и во весь опор поскакал назад. До пограничного дозора около получаса галопом. Там они отобьются. Несколько потерянных часов не в счет. Путь до Гавани-пристанища занимает около двух седмиц. За это время многое может случиться, и он включал в свои расчеты возможные задержки.

Дорога в этом месте делала широкий поворот. Навстречу ему из-за деревьев показалась вторая конная группа. Наль сразу узнал их: смоляные космы, глаза, горящие азартом хищника, загоняющего добычу, кривые мечи в ножнах. Он придержал Чайку, которая начала лихорадочно вытанцовывать на месте, чувствуя угрозу. Слева с неровных скал сбегали меж деревьев звенящие кристально чистые ключи. Самая превосходная лошадь не пройдет по этим, столь отвесным скользким камням. Справа лес был совершенно диким, не предназначенным для охоты, и даже эльфийскому всаднику не удастся далеко уйти от погони среди частых стволов и густо разросшегося подлеска. Бросить Чайку и убежать самому? Уши Наля вспыхнули от этой недостойной мысли. Он стиснул пальцы на рукояти Снежного Вихря и вызывающе вскинул голову. Орки берут количеством. Эльнарай побеждают мастерством.

18. Медальон. Грядут великие напасти

Сознание понемногу начинало возвращаться, но первое, что ощущалось все острее, была боль. Самый пик ее пульсировал в голове, от чего перехватывало дыхание и подступала тошнота, так, что остальные раны казались пустяковыми. Потом сквозь мутную темную пелену начали раздаваться голоса — резкие, похохатывающие, но неясные, многократно отдающиеся эхом. Забрезжил свет — должно быть, неподалеку отбрасывал красные блики костер, а вокруг опускался вечер. Наль попробовал пошевелиться. Не сразу удалось поднести руку к источнику боли. Пальцы коснулись горячего, липкого и вязкого. Засыхающая рана, из которой еще продолжала сочиться кровь. Он сдавленно зашипел — следовало быть осторожнее.

Хриплые голоса взорвались хохотом. Наконец Налю удалось раскрыть глаза, и сквозь рябящие мутные пятна различить орков, толкающихся над ним, чтобы не упустить зрелище. Он лежал на земле поодаль от костра. Новое движение убедило их — пленник пришел в себя. Мир до сих пор отказывался показаться в своем обычном виде — только смазанные силуэты, световые пятна и запах гари.

Орки засуетились, взявшись за привычное дело. На привале пленников привязывали к дереву или груженой телеге, чтобы созерцать во всей красе беспомощного врага, а тот должен был испытывать страх и униженно наблюдать за победным пиром.

Подъем на ноги вызвал новую мучительную вспышку боли, но через некоторое время Наль начал лучше различать детали вокруг. Судя по более дорогой одежде, к нему подошел главарь банды. Торжествующе ухмыляясь, он несколько раз прошелся мимо Наля туда-сюда, а потом грубо схватил за подбородок и повернул к пламени костра.

— Гляньте, — прохрипел он, — какую мы раздобыли конфетку!

— Конфетку! — злобно огрызнулся сидящий ближе всех. — Это слякотное отродье перебило пол-отряда!

Остальные согласно заревели. Главаря занимало другое — оставить себе или отвезти как подать шалу Хуруну. Хурун, разумеется, щедро вознаградит, но будет ли награда сравнима с обладанием таким рабом?

При прикосновении к своему лицу Наля передернуло от отвращения, однако сопротивляться не было ни возможности, ни сил. Боль вызывало даже движение глаз. А главарь все поворачивал его за подбородок и так, и эдак, придирчиво рассматривая добычу:

— Отвезем для развлечений шалу. Выйдет большое вознаграждение, очень.

Ноги тоже связали; обездвиженный эльф представлял собой превосходную мишень