Excommunicado (СИ) - Темида Ди

— О, некуда так спешить, мисс Ричардс, — растягивая слова, произносит спутник этой откровенно кокетничающей с ним Пикар, и я благоразумно не поправляю его, чтобы не кормить информацией. — Во-первых, нам с сеньором Рамиресом необходимо поговорить, и я, кстати, должен поздравить его и вас с победой в том неприятном дельце, а во-вторых... Вы даже не дали мне возможности представиться.

— Как невежливо с моей стороны, сэр, — вложив в свою мимику всё презрение, на которое способна, холодно молвлю я.

Бицепс Альваро под моей ладонью каменеет, и я неохотно убираю её. Он делает медленный шаг вперёд, положив, тем самым, конец и моим колкостям, которые точно продолжились бы, распались я сильнее.

Однако незнакомца этот жест не пугает, скорее наоборот — подстёгивает на дальнейшие провокации. И сказанное Альваро шёпотом накладывается на одновременно вылетающую фразу из уст этого неприятного человека:

— Не смей…

— Леандро Монтера, мисс, — и он совершает то, что я меньше всего ожидаю: нахально берётся за мою свободную, висящую вдоль тела руку, и прикладывается губами, что окружены ровно подстриженной бородкой, к тыльной стороне ладони. — К вашим услугам…

***

Человек, который подозреваем в смерти моего отца. Пытавшийся выкрасть документ и помешать «Сомбре» на суде. Тот, о ком Рамирес говорит с удушающей злостью…

Повисшее между нами четырьмя осязаемое молчание словно затягивается петлёй на шее. Всё вокруг кажется замедленной съёмкой, где единственным движением заметна животная агрессия в зрительной битве между Леандро и Альваро, когда первый отходит от меня. И меня настигает совершенно нежданное озарение — та папка… Надпись на ней… Неужели компромат и информация об «Эрерре Лимитед»? Своеобразное досье на врага? Это в стиле Рамиреса.

Я залпом приканчиваю свой мартини, откладывая пустой бокал, чуть испачканный помадой, на стол. Пикар хищническим взглядом исподлобья следит за моим движением, как парящая над полем орлица.

— Чего ты хочешь? — концентрация арктического льда в тоне Альваро превышает всевозможные нормы, когда он полностью закрывает меня спиной, явно мечтая засадить свой пустой стакан в глаз Монтеры.

Его жест обволакивает меня согревающим теплом безопасности, совсем как тогда, на ферме, хоть я и не оценила это сразу. И страстно желаю, чтобы затянувшаяся пародия на разговор закончилась.

— Нам стоит обсудить дела, не так ли?.. — обманчиво-мягко, с нажимом отвечает Леандро, приобняв Патрицию за талию. На что та совершенно не противится — не могу отказать себе в удовольствии выглянуть из-за плеча Рамиреса, чтобы послать мрачный взгляд на собеседников. — Думаю, здесь найдётся какое-нибудь уединённое местечко.

Они будут обсуждать случившееся на ферме с шестёркой этого Леандро? Чёрт, только бы всё обошлось без крови… Только не сейчас, не во время банкета, не в центре Нью-Йорка и при стольких свидетелях… Несмотря на полный внутренний раздрай и подкатывающий страх, я стойко храню молчание. Вскидываю взгляд на спину внешне невозмутимого Альваро, и он как раз оборачивается ко мне. Увлекаемая им, я отхожу на два шага, и мы будто специально прячемся за листьями папоротника. Тихий бархат говора предназначается лишь моему слуху, а бешенство во взгляде Альваро сменяется на еле заметную тревогу и сожаление, когда он проникает им прямо в душу:

— Я вынужден согласиться, Джейн…

— Понимаю, — искренне отвечаю я, не отводя глаз.

— Уверяю, это ненадолго.

— Я подожду столько, сколько нужно, только, пожалуйста, будь…

— Нет. Это ты будь осторожна, хотя я не думаю, что в моё отсутствие здесь с тобой что-то произойдёт. Этот ублюдок не рискнёт, — авторитарно обрывает он меня, и кажется, что будет сказано что-то ещё — важное, нужное в эту минуту, но, дождавшись послушного кивка, Альваро отходит в сторону, вновь открывая обзор.

И…

Обрушивающееся мгновение, которое я предпочла бы навсегда стереть из памяти: Патриция Пикар, рассмеявшаяся над какой-то фразой Леандро, ждущего моего начальника, с изяществом оборачивается назад и тянется, чтобы ухватить бокал с подноса проходящего мимо официанта…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мои руки атрофируются и моментально слабеют, отчего клатч падает к ногам Альваро. Кровь гулко стучит в ушах, а голова начинает кружиться с такой силой, что я задеваю ладонью землю в горшке, пытаясь нащупать точку опоры, лишь бы устоять и не потерять сознание.

Глазам, тут же застеленным пеленой пробившихся слёз, предстаёт предусмотренная фасоном наряда обнажённая спина с татуировкой, которую я узнаю из тысячи других. Татуировкой любовницы моего мужа Роджера…

[1] Одно из крупнейших и влиятельнейших американских изданий.

[2] Стакан для виски, как правило, с толстым дном.

~XV~

Ощущение надетого на голову пакета и беззвучного крика. Вонзающегося раз за разом лезвия ножа в живот. Несущегося на привязанное к рельсам тела поезда.

Сегодня во мне глубоко внутри теплилась маленькая надежда на появление нечто иного в будущем, а в итоге ударом о бетонную стену я встретилась с куском своего прошлого…

Не помню, как Альваро держит меня за плечи, не давая осесть; не помню подскочившего Энтони со стаканом воды и любопытствующих взглядов гостей… Но когда эти двое уводят меня, что-то рассинхронно проговаривая на ухо, мои глаза встречаются с густо прокрашенными чёрными тенями и тушью глазами этой суки Патриции — и я запоздало понимаю, что она так и не узнала меня. Не знает, кто я…

Слух перекрыт звоном, как после контузии, и я еле волочу ноги, еле борюсь с желанием вывернуться из удерживающих уже за талию рук Альваро, чтобы настигнуть эту тварь и… Нет-нет-нет! Смерть Роджера вышла именно по этой причине — я совершенно не контролировала себя и свои реакции. Я не должна думать о мести и новом убийстве, не должна! Боже, я только-только выкарабкалась к краю — и прочно висела на нём — из огромной ямы с кольями невыносимой депрессии и самоуничтожения! Я не должна попасть туда снова!

Энтони и Альваро уводят меня настолько быстро, что даже не все присутствующие успевают обратить внимание.

— Джейн! — где-то в отдалении восклицает Рамирес, когда мы проходим в малое лобби, и он бережно усаживает меня на чёрный кожаный диван. — Посмотри на меня.

Я безвольно следую его приказу, в то время как он сам, наплевав на смокинг, совсем неэлегантно садится передо мной на корточки, впиваясь пальцами в мои трясущиеся плечи. И тут меня прорывает: я начинаю захлёбываться льющимися слёзами.

— В чём дело?! — слегка встряхнув меня, спрашивает Альваро, пытаясь поймать мой расфокусированный взгляд. — Что произошло?

Мнущийся сзади в нерешительности Энтони не рискует подать мне воду, но смотрит с таким сочувствием, что хочется отвернуться и зарыдать во весь голос.

Альваро отрывисто бросает ему, не поворачивая головы:

— Проверь, что за дерьмовое мартини они подают, раз ей стало плохо…

— Оно ни при чём, — всхлипнув, выдаю я и давлюсь истерическим смешком, смотря сквозь размытое пятно влаги то на него, то на дёрнувшегося было и застывшего Энтони.

Окончательно расчувствовавшись, я стремительно вцепляюсь в шёлковые лацканы Альваро и притягиваю его к себе. Он, качнувшись, встаёт. Будто не поверив в мой порыв, сначала неуклюже обнимает меня в ответ, потянув за собой, но после плен его рук становится крепче.

— Я не могу… — бормочу сквозь слёзы и сжимаю веки до звёздочек под ними. Наверняка размажу макияж по педантичному образу своего начальника, но для него это сейчас, кажется, неважно. — Это… Это так трудно объяснить… Она… Она…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Альваро через минуту мягко отстраняет меня, заглядывая в зарёванное лицо, и ему не нужно больше невнятных слов, чтобы разгадать загадку полностью.

— Ты знаешь её?

Хочется исчезнуть, сбежать, раствориться в ночи навсегда, лишь бы никого не видеть. Выжечь из памяти случившееся, как заразу, вышвырнуть опостылевшим хламом…