Мой сводный хулиган - Маша Малиновская

что меня тут же обильно вывернуло, сжав внутренности в таком спазме, что, казалось, я больше никогда не смогу сделать вдох.

– О Боже, – прошептала я, вся сотрясаясь от крупной дрожи, вытирая мокрое от воды и слёз лицо.

Мне было так стыдно, так невероятно стыдно, что я хотела умереть на месте. Руки тряслись, перед глазами кружило, в висках будто стучали молоточки.

– Уйди, Артур, – я подобрала колени к груди, умостившись на лавочке, обняла их и уперлась лбом. – Уйди, пожалуйста.

– И что я скажу родителям твоим? Что потерял тебя по дороге?

– Я же не с тобой ушла.

– Это мало что меняет.

Он встал и кивнул в сторону дома.

– Вытрись и пошли. Окно в гостиной ещё светится, наверное, мать не спит.

Он был прав, мне нужно было привести себя в порядок, чтобы не шокировать маму. Ещё одного дикого позора я не переживу.

Я нащупала застёжку клатча, выудила из него пачку влажных салфеток и зеркало. Подтёрла растёкшуюся от экстренного умывания тушь, похлопала ресницами, чтобы глаза не казались такими влажными. Даже получилось причесаться, хоть пальцы и не хотели держать расчёску.

Но, надо сказать, после того, как часть алкоголя из меня вышла, я почувствовала себя лучше. Мир уже почти перестал вращаться, а ноги слушались лучше.

– Ну так хоть на человека похожа, – саркастично ухмыльнулся Артур, ширнув сомнительным комплиментом. – Пошли уже.

Он зашагал впереди, а я поплелась за ним. Нужно было лишь продержаться относительно достойно перед родителями, а потом скорее бы рухнуть в постель. И чтобы этот кошмарный вечер, обернувшийся таким невероятным позором, скорее закончился.

Ну так мне, по крайней мере, хотелось…

Глава 24

Артур

– Я понимаю твоё беспокойство, – на серьёзных щах, пыхча от натуги при закручивании болта, сказал слюнявый. – Вы семья, ты должен заботиться о сестре.

Я даже прищурился, внимательно всматриваясь в его рожу – ёрничает или говорит, что думает?

Кажется, он реально представлял себе, что у нас с Мышкой братско-сестринские отношения. При том, что знакомы мы полтора месяца. Ну не дебил? Я бы на его месте с ума сходил от ревности, что с твоей девушкой под одной крышей живёт половозрелый пацан. Не родственник.

– Хорошо, что понимаешь, – ответил я, поправляя домкрат, потому что этот криворукий уже во второй раз его случайно сдвинул.

На самом деле у меня внутри горело дикое желание тупо съездить ему по роже. Просто так и от всей души. За то что трётся возле Царевны, за то что считает её своей девушкой, за то что прикасается к ней. Вообще за то что дышит в её сторону.

– Я правда не собираюсь обижать её. Я собираюсь предложение ей сделать.

Что блядь?

– Предложение чего? – я удивлённо посмотрел на него.

– Ну руки и сердца, – он невинно поднял брови, глядя на меня так, будто придурок тупой тут из нас двоих я.

Внутри что-то покрылось трещинами, расползлось на куски, причиняя невыносимую боль, а потом осыпалось, оставляя голую, неприкрытую рану.

Желание стереть этого говноженишка в порошок стало непреодолимо сильным, заставив невольно посмотреть на гаечный ключ, лежащий у ног.

– Ей восемнадцать, – ответил я сквозь зубы. Какое на хер предложение?

– А чего тянуть? Я люблю её. Она меня тоже. И я не собираюсь её ограничивать после свадьбы – будет учиться, как и хотела. Детей можно и позже завести.

Я смотрел на него и думал: он вообще адекватный? Николь недавно школу закончила. Какая свадьба, какие дети?

«Она меня тоже».

Да ну на хуй.

Её же коробит, когда он рядом.

Или нет? Или действительно у них любовь? Что вообще я знаю о ней?

Может, это я себе придумал её такой, какой видеть хотел, а он-то знает её давно.

Мы закончили замену колеса и вернулись к девушкам, где я застал чудесную картину, как Царевна хлещет бухло из горла. Может, я и плохо знал её, но уж точно понимал, что подобным поведением она не отличалась.

Пришлось отобрать бутылку, а в ответ получить сердитый взгляд. Мышка даже высказалась, попытавшись ширнуть мне “братишкой”.

По заднице бы тебе.

Мы доехали до дома, и я отправил слюнявого отвезти рыжую красотку, с которой сегодня мы собирались хорошо провести время, домой. Девушка оказалась, кстати, очень даже ничего. И, наверное, это была одна из причин, почему я решил, что ничего не будет. С такой захочется не только поразвлечься, за такой нужно ухаживать и даже можно влюбиться, наверное, а моё нутро пока не готово. Не хочу.

Но основной причиной, конечно, была Николь. Что-то мне подсказывало, что слюнявый жених был бы отнюдь не прочь устроить первую брачную ночь прямо сегодня. Но хрен ему.

Спящую на заднем сидении Нику я вытащил и усадил на лавочке в парке недалеко от дома. Нужно было привести её в чувство.

Ожидаемо, что её рвало. Уж не знаю, соврала ли она о том, что целка, но что алкоголь раньше не пила – верю.

Когда Ника относительно привела себя в порядок, мы пошли домой. Притихшая, с опущенной головой она плелась позади. Мне пришлось сжать зубы и напомнить себе её высокомерное “ты не моего круга”, чтобы запретить себе обернуться и обнять, крепко прижать к груди.

Но она чётко сказала, что я ей не подхожу. Наверное, ей нужен мажорчик типа этого слюнявого. Чтобы её круга.

Дома, кажется, ей повезло. Мать в гостиной смотрела сериал. Кивнула нам, заглянувшим из-за угла, особо не обратив внимания. Я пошёл на кухню – что-то захотелось жрать, а девчонка поднялась по лестнице к себе, придерживаясь за перила.

– Ты же понимаешь, что тусовки и пьянки – не повод отменять утреннюю тренировку, Артур? – раздался за спиной голос тренера.

Вообще-то я не особо и бухой был. Выветрилось уже.

– Конечно, – я кивнул и обернулся.

Максим Романович сам