Агентство «Томпсон и К°» - Жюль Верн

Лодки путешественников скоро достигли суши. Но причалить оказалось не так-то легко. Был базарный день, поэтому баркасы и лодки всех видов загромоздили подход к берегу. Стоял оглушительный гвалт. Ревели, хрюкали, блеяли животные — каждый на своем языке.

Животных высаживали, бросая при общем веселье в воду. Пассажиры «Симью», затерянные в этом шумном стаде, должны были причаливать на глазах публики, выражающей к ним самое разное отношение. Те, кто на берегу принимал животных для препровождения на рынок, проявляли полное равнодушие. Большее внимание уделяла им хорошо одетая публика, в основном англичане. Они прогуливались по плотине и разглядывали вновь прибывших.

Помимо надежды обнаружить друзей и близких среди гостей острова, гуляющие англичане проявляли интерес и к самому процессу высадки на берег. Для зрителей это было своеобразное представление.

Перевозчики останавливаются в двадцати метрах от берега и ждут волну, она вынесет лодку на берег среди кипящей пены, устрашающей, но не опасной. Матросы Мадейры ловко выбирают момент причаливания, неудачи у них очень редки.

Но в этот день не обошлось без происшествия. Одна лодка остановилась немного дальше от берега, чем следовало. Уходя назад, волна потянула лодку за собой. Трое сидевших в ней, застигнутые второй волной, были опрокинуты, лодка перевернулась. Путешественники выкупались на славу. Они могли теперь не завидовать овцам и быкам.

Кто же были эти трое? Не больше не меньше как Эдвард Тигг, Абсирфус Блокхед и барон Джордж Гамильтон. В хаосе высадки они оказались вместе, и им выпало познакомиться с Мадейрой таким своеобразным образом.

Трое невольных купальщиков отнеслись к случившемуся по-разному.

Тигг — довольно флегматично. Как только волна отступила, он спокойно отряхнулся и оказался вне пределов досягаемости коварной стихии. Слышал ли он крики Мери и Бесс Блокхед? Если и слышал, то скорее всего подумал так: если отец вертится в волнах подобно морской гальке, то волноваться за него вполне естественно.

Сам же отец ликовал. Вокруг смеялись, но Блокхед смеялся больше всех. Это купание вознесло его почти на небеса. Матросы вынуждены были вытаскивать бакалейщика из воды, иначе он в детском восторге дождался бы второй волны. Воистину счастливый характер был у почтенного Блокхеда!

В отличие от Тигга и Блокхеда Гамильтон рассердился. Едва поднявшись, он среди всеобщего смеха направился к Томпсону. Не говоря ни слова, барон продемонстрировал мокрую одежду тому, кого считал виновником всех своих несчастий.

Томпсон понял, что легко ему не отделаться, и предложил барону вернуться на борт, где тот мог бы сменить одежду. Но Гамильтон отказался наотрез:

— Чтобы я еще раз сел в эту проклятую лодку!

Ярость Гамильтона подогревалась присутствием Саундерса. Усмехаясь, тот наблюдал с берега за неудачной высадкой. И всем своим видом будто хотел сказать: «Надо было покинуть вчера корабль вместе со мной. Как видите, я оказался сухим».

— В таком случае, сэр,— предложил Томпсон,— может, кто-нибудь из ваших спутников…

— Конечно! Конечно! — перебил Блокхед.— Я принесу сэру Джорджу Гамильтону все, что нужно. Я бы даже не возражал…

Против чего не возражал бы почтенный бакалейщик? Может, против того, чтобы искупаться во второй раз?

Он не получил этого удовольствия. Второе его плавание прошло благополучно, одежда была барону доставлена.

Большая часть пассажиров к этому времени разошлась. Роже сразу же завладел Робером.

— Вы свободны? — спросил он.

— Совершенно свободен,— ответил Робер.— Здесь все говорят по-английски.

— В таком случае не согласитесь ли вы сопровождать меня?

— С большим удовольствием.

Через три шага Роже пошутил:

— Только не заблудитесь, пожалуйста.

— Будьте спокойны,— весело ответил Робер, он только что просмотрел план Фуншала.

И действительно, в первые полчаса гид ошибся только пять раз, премного развеселив этим Роже.

Высадившись напротив башни, где возвышалась мачта маяка, два путешественника тотчас же очутились на узких извилистых улочках Фуншала. Но уже через сто метров они замедлили шаг. И очень скоро, морщась от боли, остановились совсем. Такую мостовую не могла выдержать никакая обувь. Дорога, состоящая из осколков базальтовых пород, больно ранила ноги. О тротуаре не приходилось и мечтать. Тротуар был роскошью, неизвестной на Мадейре.

В одиннадцать часов за обеденным столом, в отеле «Англетер», собрались все пассажиры «Симью», кроме исчезнувших по обыкновению молодоженов и, конечно, Джонсона.

Как этот обед отличался от обеда на Фаяле! Туристы сразу отметили разницу. Можно было подумать, что находишься в Англии, если бы не картофельное варенье, приготовленное монахинями монастыря Санта-Клары и поданное на десерт. Это безвкусное лакомство не имело у гостей успеха.

После обеда Роже объявил своему спутнику, что целиком рассчитывает на него при прогулках по Фуншалу вместе с семьей Линдсей.

— Однако,— добавил он, отводя его в сторону,— наши дамы не выдержат длительной ходьбы по такой кровожадной мостовой. Есть ли в этой стране какой-нибудь транспорт?

— Никакого транспорта на колесах, — ответил Робер.

— Черт возьми,— отозвался обеспокоенный Роже.

— Но есть нечто лучшее, чем колесный транспорт.

— И что это…

— Гамак[91].

— Гамак? Очаровательно! Гамак! Прогулка в гамаке будет великолепна. Но где найти эти гамаки, о мудрейший наш гид?

— На площади Шафариш,— смеясь ответил Робер.— Если хотите, можно пойти туда сейчас же.

— Конечно,— согласился восхищенный Роже.

Попросив Элис и Долли подождать, Роже последовал за своим соотечественником. Но на пути к цели Роберу не хватило его познаний, и он вынужден был обратиться к прохожему с просьбой показать дорогу.

— В путеводителе, стало быть, нет плана города, не так ли? — безжалостно констатировал Роже.

Миновав толпу прибывших на базар провинциалов, на большой площади Шафариш, украшенной фонтаном, французы без труда наняли два гамака.

Элис и Долли с удовольствием в них разместились, и наша небольшая компания отправилась в путь.

Прежде всего посетили Палаццо Сан-Лоренсу, прошли вдоль фортификационных сооружений[92]. С флангов их охраняли круглые, окрашенные в желтый цвет башни, где располагалась резиденция правителя Мадейры. Затем, повернувшись на восток, добрались до красивого ухоженного городского сада рядом со столичным театром.