Лепестки розы мира - Владислав Николаевич Дебрский

Александр подошли к дому Ольги. Евгений без церемоний прошёл через калитку. Александр, с оглядкой, ступил за ним во двор. Сразу вломиться в дверь, Евгений не решился. Он подошёл к открытому окну и, вскочив на цоколь, заглянул в комнату. В комнате Евгений увидел спящих Ольгу и Татьяну, и стопки бумаг на письменном столе. Он предложил и Александру взглянуть на эту картину. Но Александр воздержался от такого соблазна.

– Вставайте, графини, – крикнул Евгений в окно, – вас ждут великие дела.

В комнате послышалось движение, и прозвучал радостный возглас: «Евгений!»

– Да, именно так звучит моё имя, в сокращённом варианте, – самодовольно откликнулся Евгений, – А полностью оно раскладывается так: «Е» – единственный, «В» – в своём роде, ну, и «Гений» – чего тут объяснять? – неординарный человек, обладающий уникальными способностями.

Из окна выглянула Ольга:

– Мог бы не объяснять. Мы и так догадывались.

За Ольгиным плечом появилась Татьяна. Она мимолётно взглянула на Евгения, и, отыскав взглядом Александра, спряталась за спиной Ольги. То, что они были вовремя разбужены, Татьяна записала в заслугу Александру, увидев в этом знак судьбы. Не иначе, как высшие силы привели его, чтобы Татьяна не проспала предсказанное событие. А то, что она уснула, в этом отчётливо проступал след лукавого, который мастер чинить всевозможные препятствия на пути направляющихся к Свету.

– Надеемся, вы сегодня не такие кровожадные, как вчера, – Ольга посмотрела на смутившегося Александра и перевела свой взгляд на Евгения. – Евгений зайди к тёте Ане, скажи дяде Коле, пусть готовит самовар. А мы приведём себя в порядок.

Евгений и Александр прошли к соседнему дому. Дверь открыла сама тётя Аня. Она мило кивнула Александру, на его приветствие, и строго посмотрела на Евгения:

– Ты теперь каждый день будешь сюда ходить, что ли?

– Да, – Евгений с улыбкой взглянул в суровое лицо тёти Ани. – Сами виноваты – не надо было вчера так вкусно кормить.

– Ну и плут! – радостно восхитилась тётя Аня.

В дверях показался дядя Коля. Он крепко обнял друзей, к великому изумлению своей супруги, и потащил их в беседку. Тётя Аня вернулась на кухню к пирогу. Похвала Евгения сыграла свою роль, и она собиралась предоставить гостям безукоризненный пирог.

Евгений спросил дядю Колю о самоваре, и они втроём занялись его подготовкой. Самовар был никелированный, литров на пятнадцать, а по возрасту – дореволюционный. Он перешёл к дяде Коле и тёте Ане от семейства Фокиных. Дядя Коля рассказал о субботней традиции чаепития, заведённой ещё тётей Катей. Дяде Коле было приятно осознавать, что сейчас он сможет через Евгения и Александра передать своё умение в будущее. Оказалось, что это не такое простое дело – растопить самовар. Евгений внимательно выслушал дяди Колины инструкции и увлечённо начал раскочегаривать исторического монстра. Когда оставалось только закинуть в кувшин, подготовленные шишки, Александр напомнил дяде Коле о его обещании рассказать об окончании истории с Пасюком. Дядя Коля сразу стал серьёзным, и стало понятно, что вспоминать о той истории, ему будет нелегко.

– Расскажу, раз обещал, – дядя Коля глубоко вздохнул, взгляд его устремился мимо друзей в неизвестную далёкую точку, и он начал свои воспоминания.

Рассказ старика, я воспроизводить не буду. Рассказывал он ту историю нехотя и без подробностей. Но поскольку, я знаю о ней из других источников, то предложу вам свой вариант.

После разрушения дома Силантьича, Николай и Прохор, оборудовали под жильё подвал. Он оказался вполне пригоден для ночлега и хранения вещей и продуктов. Основное время днём они проводили, бродя по Москве, в поисках посильной работы и развлечений. Благодаря Прохору, их жизнь не была ни скучной, ни голодной. Много раз Николай начинал разговор с другом о том, почему их беспризорная жизнь не кажется такой несчастной, как у многих их ровесников, но всякий раз Прохор находил более интересную тему для обсуждения. Прохор был прирождённый психолог. Никола всегда ошарашено наблюдал, как Прохор совершенно спокойно мог заговорить с незнакомым человеком, как со старым знакомым. При этом и сам незнакомец охотно шёл на сближение и предлагал свою помощь друзьям. Никола не раз убеждался, что Прохор всегда помнил всех случайных знакомых не только по именам, но и помнил о них даже незначительные факты, хоть раз упоминавшиеся в разговоре. И это подкупало человека. Прохора сразу признавали за своего, и помогали соответствующе. Так что в центре Москвы, друзья чувствовали себя вполне вольготно.

Раз в неделю они ходили в баню, почти каждый вечер ходили в кино, иногда, в цирк или театр. Несколько раз гостили у Верочки и капитана. В каждый их визит, Прохор приносил Верочке цветы, девчонкам покупал сладости, а капитану папиросы. А уж для Верочкиных соседей, появление в квартире Прохора, был сам по себе праздник. Николай много размышлял над загадкой, что именно в Прохоре, так привлекает к себе людей. Причём, всех возрастов: от детей до стариков. Ответ Николай нашёл, только после того, как ему самому пришлось расстаться с другом. Он понял, чем притягивал к себе Прохор. В нём было завораживающее бесстрашие перед жизнью. Бесстрашие, которое родилось от знания жизни и веры в неё.

Однажды, в буфете кинотеатра, куда Прохор с Николаем непременно наведывались перед просмотром фильма, они с наслаждением уплетали мороженое. По лестнице, из холла в буфет поднимался, настоящий богатырь, с казавшейся, на его фоне, миниатюрной, девушкой. Одет богатырь был в парадный китель, с погонами старшего лейтенанта. Грудь его украшали несколько орденов и звезда Героя Советского Союза. К стойке буфета, он двигался, вытаращив влюблённые глаза на свою спутницу. Когда парочка проходила мимо сидевших на скамейке Прохора и Николая, Прохор выставил ногу, с намерением, сделать старшему лейтенанту подножку. Но проходивший офицер, задев ногу Прохора, всего лишь, смахнул самого Прохора со скамейки. «Вот медведь!» – вырвалось у Прохора в адрес богатыря. Старший лейтенант бросился к Прохору с извинениями и помог ему подняться. «Вот, как был медведем, так и остался!» – Прохор обхватил шею, склонившегося над ним богатыря. Старший лейтенант отцепил от себя Прохора и вгляделся в его лицо. «Проня! Живой!» – воскликнул офицер и прижал Прохора к себе. Здоровяк оказался старым знакомым Прохора, по Жиганской слободке. Звали его все Иван-Медведь. Славился он необыкновенной физической силой уже с юных лет. Убежал из деревни в Москву, в надежде поступить в цирк. Надежды оказались напрасными. Но, зато, своими физическими возможностями, молодой Иван приглянулся ворам. Наивного деревенского парнишку быстро втянули в свои дела. Когда, в начале войны, его, вместе со всеми обитателями воровской слободки, взяли, ему был всего двадцать один год. Наивным, к тому