Проклятие короля - Василий Горъ

— Это — она, сир! Темная!!! — скрипнув зубами, ответил эрр Урден. — На фоне резерва такого размера лицо мага Жизни обычно смотрится черным…

— А… как она вообще умудрилась дорасти до шестнадцати лет? — справившись с удивлением, спросил король.

— У нее на голове какая-то печать. Из нитей Разума и Иллюзий, сир, — тут же отозвался эрр Магнус. — И… это не печать Подчинения…

— А что тогда?

— Понятия не имею, сир, — пожал плечами иллюзионист. — Никогда не видел ничего подобного…

Открыв глаза и снова пробежав взглядом сообщение, доставленное голубиной почтой, Азам Манорр смял в кулаке кусочек пергамента и отшвырнул его.

— Скажи, Щепка, что заставляет этих людей злоумышлять против короны? У них есть замки, вассалы, постоянный доход; и они сами, и их дети имеют возможность делать карьеру при дворе; ни я, ни мои предки никогда не нарушали слова, данного им во время принесения оммажа. Так почему же они не желают жить спокойно?

— Зависть, честолюбие, жажда власти… — криво усмехнулся Щепка. — Увы, далеко не каждый из заговорщиков в состоянии понять, что власть — это, прежде всего, обязанности. Когда смотришь на чужой трон снизу, кажется, что жизнь короля — это один непрерывный праздник…

— Праздник? — фыркнул монарх, задумчиво стянул с пальца кольцо Ясности и посмотрел на мага сквозь него. — Да… Праздник — каждый день…

— Опять приступы слабости, сир? — встревоженно поинтересовался маг.

Азам Манорр удивленно посмотрел на Щепку, потом проследил за его взглядом и, помотав головой, вернул кольцо на палец.

— Слава Создателю, нет… Это просто привычка…

— Фу… — облегченно выдохнул эрр Урден. — А то я уже встревожился…

— Нет. Приступы пока не вернулись, и я чувствую себя молодым и здоровым. А вот на душе — Тьма. Я отказываюсь понимать, что могло заставить барона Орейна присоединиться к этому заговору. И как он додумался до мысли использовать против меня собственную дочь…

— Мне кажется, все довольно просто, сир. Когда Нолад ушел в отставку, он в одночасье потерял смысл жизни. Сидеть в своем замке дни напролет и убивать время охотой и застольями довольно скучно. Тем более для того, кто привык к походам и войнам. Нолад — деятельная натура. И, наверное, так и не смог смириться с тем, что ему более никогда не придется скрестить меч с настоящим врагом.

— Я ему не враг!

— Да, ваше величество! Но вы — та самая сила, с которой он был вынужден считаться всю жизнь. Что-то вроде потолка, выше которого не прыгнешь. И, скорее всего, где-то в глубине души это было ему не по нраву. А так как он, как настоящий Орейн, упрям до умопомрачения, то, услышав, что его дочь должна умереть…

— Ты не прав. Они болезненно справедливы, — жестом прервав объяснения, возразил король.

— В данном случае особой разницы нет. Ибо он решил, что отправлять на смерть новорожденного ребенка, да еще и девочку, — несправедливо! Что бы там ни утверждали невесть когда и кем принятые законы. Вот он и уперся…

— Ты считаешь, что все дело — в законе о пределе силы жизни? — поинтересовался монарх. И после кивка Щепки глухо произнес: — Да, но ведь других вариантов просто нет! Как обуздать волю потенциального Темного, если печать Подчинения на него не действует?

— Не каждый отец в состоянии убить собственного ребенка, — пожав плечами, ответил маг. — И барон Нолад, руководствуясь родовым девизом «справедливость превыше всего» решил спасти жизнь невинному ребенку. То есть собственной дочери. Он убил повитуху, пытавшуюся убедить его выполнить свой долг перед королевством, и тут же начал опрашивать своих магов, пытаясь выяснить, известен ли им хоть какой-нибудь способ, позволяющий скрыть такой уровень Дара. В общем, ему повезло — он наткнулся на того, кто, скажем так, слегка недоволен вашим правлением…

— Опять Алое братство? — недоверчиво спросил Азам Манорр.

— Братства уже давно нет. Слава Создателю, мы вовремя выжгли их логово. А вот отдельные недобитки кое-где еще сохранились. И я почти уверен, что идею ограничить девочке резерв и скорость восполнения барону Орейну подкинул кто-то из них. Ведь додуматься до такого решения не маг не в состоянии…

— Допустим… Тогда барон, убедившись в том, что его дочь ограничена, должен был успокоиться. А ты утверждаешь, что он стал одним из самых активных участников нового заговора!

— Вы меня не совсем поняли, сир! Нолад Орейн не участник заговора, а его жертва! Его просто использовали. Помните печать, которую я вам показывал после отъезда Орейнов? Добрая половина ее плетений относилась к школе Разума. О чем это говорит?

— Хватит темнить! — разозлился монарх. — Говори прямо! Что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос?

— Простите, ваше величество! — Щепка вскочил с кресла и склонился в поклоне. — Я просто хотел, чтобы вы сделали вывод сами. Очевидно, что барона Орейна могли взять под контроль. То есть, скорее всего, часть его поступков была продиктована извне!

— То есть мы убили невиновного?

— Нет, сир! Отказавшись убить новорожденного жреца Жизни с уровнем силы выше второй категории, барон сознательно нарушил закон. А значит, должен был ответить по всей строгости закона.

— Однако мы предпочли убрать его руками «разбойников»…

— Да, ваше величество! — кивнул маг. — Ибо в преддверии новой войны с Миардией мы не имеем права вступать в конфликт с половиной королевства. Да, Меллина Орейн — Темная. Да, ее существование — угроза для всего мира. Однако я могу перечислить десятка полтора друзей и соратников барона Нолада, которые крайне негативно отнеслись бы к его смерти на плахе…

— Пожалуй, ты прав… — вздохнул Азам Манорр. — Но для чего ты приказал убрать еще и его сына? Ты уверен в том, что Лагар Орейн тоже вовлечен в заговор?

— Нет, сир! — Маг мрачно посмотрел куда-то сквозь короля. Потом подергал себя за бородку и глухо произнес: — Уверенности в этом у меня нет. Зато я четко знаю то, что эрр Гвилл Умник был единственным разумником в лене Орейн. Соответственно, не мог не иметь отношения к созданию печати Ограничения. Скажите, сир, вы можете придумать способ, позволяющий убрать мага-заговорщика так, чтобы не спугнуть остальных?

— Не знаю… — пожал плечами король. — Надо подумать…

— Мне кажется, что засада «миардианцев» — не самый худший способ. В результате в замке Орейн остается единственный маг — эрр Маалус Облачко, — и мы можем легко спровоцировать заговорщиков на действие! Причем тогда, когда это будет выгодно нам…