Неделя на Манхэттене - Мария Ивановна Арбатова

нельзя и необходимо исхитриться, чтобы забраться в эти сонные мозги и что-то там оставить. Если студент не может сконцентрироваться на занятии, он пишет отзыв, мол, было скучно, деньги потрачены зря, и с преподавателем не продлевают контракт.

Я со своей аудиторией «играла в телевидение», не ставя сложных задач, но не завидую людям, преподающим в США физику или математику. И приятели, имевшие такой опыт после работы в наших вузах, жаловались, что не могли найти золотой середины между строгой дисциплиной и развлекательным расслабоном. Потому что американская школа приучила детей к тому, что учитель и преподаватель вуза немножко клоун, немножко няня – короче, обслуживающий персонал.

Американский профессор, преподающий сценарное дело, объяснял мне однажды, что даже если идея или её разработка студентом бездарны, говорить об этом неуместно. Критика студента не принята, будущее – его проблемы, а страна не испытывает дефицита сценаристов, и совершенно не важно, что он заплатил за курс.

И я не удивилась, когда подруга, преподающая в МГУ, рассказала, как на затянувшейся международной конференции в солидном американском университете сторож, у которого закончился рабочий день, закрыл здание и ушёл домой. И компания не юных профессоров с мировыми именами вылезала из окна высокого первого этажа. У нас это означало бы скандал, но тамошнее руководство не сделало сторожу замечания.

Алкоголь запрещён до 21 года, и в Америке есть поговорка, что умереть за страну ты можешь с 18 лет, а выпить за это только через три года. И потому в традициях кампусов переплачивать за алкоголь старшекурсникам, что нашим не пришло бы в голову. А наиболее бесстрашные покупают фальшивую водительскую лицензию, которая выгодней, чем процент у старшекурсников.

Администрация следит за дисциплиной и за пьянку может выгнать из общежития и принудительно записать в общество анонимных алкоголиков. Но это у неё получается примерно так же, как защита студенток от сексуального насилия.

У нас иначе, и пьют все вместе, и университетское образование в первую очередь личностное развитие, а только потом профессионализация. Наш преподаватель не обслуживающий персонал, а человек, с которого студент во многом лепит себя. И, дай бог, чтобы это продлилось подольше. Тем более что американская университетская гегемония потихонечку тает.

Еще 3 года назад в Америке училось 25 % иностранных студентов планеты, сегодня их только 19 %. Часть студентов-мусульман забрала Турция, а часть европейских – Польша, Румыния и Болгария. Обучение там дешевле, а дипломы котируются в ЕС.

В 2005 году Национальная академия наук США сделала заявление о кризисе образования, способном стать угрозой научному и технологическому лидерству страны. И о том, что в свете этой ситуации приходится экспортировать мозги из Индии, Китая, Пакистана и России.

Известный американский физик Митио Каку и до этого говорил: «США имеют худшую систему образования из всех, что мне известны. Знания наших выпускников ниже, чем в странах третьего мира. Каким же образом научная элита США ещё не потерпела коллапс? Мы производим поколение идиотов – посмотрите наше ТВ и реалити-шоу. И я вам скажу: у Америки есть секретное оружие, которое называется „Виза для иностранных учёных H-1B“. Забудьте о Гугле, забудьте о Силиконовой долине – всё это сделали не американцы, а иммигранты. США высасывают лучшие мозги со всего мира – Индия, Китай, Россия. А сами мы только плодим идиотов».

Обойдя корпуса кампусов, мы завернули возле «новодельного» храма и, как назло, снова уткнулись в ненавистный китайский ресторан. Время подобралось к ужину, и сквозь стеклянные стены было видно, что там аншлаг.

Мы попытались сесть на автобус в сторону отеля, но молодая белая водительница с совковой миной «вас много, а я одна» сообщила, что у неё нет сдачи с нашей купюры, а продавать билеты без сдачи она не имеет права. Так что, скатившись со ступенек автобуса, мы снова уткнулись в проклятый китайский ресторан, но идти туда менять деньги я готова была только с автоматом Калашникова.

К счастью, неуютный лаз без опознавательных знаков оказался входом в метро. Спустившись по грязной лестнице, крутоватой для моей больной ноги, попали в небольшой предбанник, отделённый средневековыми решётками от платформы.

Наслушавшись песен о доступности ньюйоркской среды для инвалидов, я удивилась, что лестницы рассчитаны на скалолазов.

На каких-то станциях есть подъёмники для инвалидов, хотя за неделю мы видели всего один. Говорят, есть социальное такси, но при этом в дневное время автобусы набиты рассыпающимися на части стариками, которые не понятно, почему не пользуются этим такси, и понятно, почему не могут спуститься в метро.

Кроме старушек-фриков и старичков в машинах представительского класса, в Манхэттене уйма запущенных пожилых людей. Моя маман 1922 года рождения, и я за километр вижу, на каком лечении стариков сэкономлено, что недоделано и как схалтурено.

Кризис сжёг кучу пенсионных взносов, и в Нью-Йорке даже создан фонд социальной помощи для пожилых, по которым больнее всего бьёт «дутый» доллар. США стремительно стареют, и к 2050 году страну накроет «серебряное цунами» – пенсионером будет каждый 5-й американец. Но и сегодня государственные социальные фонды работают в минус, а пенсионеры получают больше, чем поступает в виде налогов.

Будущее пенсионной системы зависит от размера госдолга, не уменьшающиеся цифры которого горят на одном из табло Таймс-сквера. Если в конце пятидесятых на одну американку приходилось «3,8 ребёнка», то сейчас именно эти «3,8 ребёнка», так называемые «бебибумеры», выходят на пенсию. А в 2011 году рождаемость упала до 2,06 ребёнка на одну женщину, и эта тенденция обещает обрушить соцсистему страны.

Рождаемость повышается за счёт эмигрантов из консервативных стран, но и они во втором поколении рожают не больше двух детей. Численность населения растет в среднем на 0,96 % в год, и по этому показателю США занимают 119-е место в мире.

«Subway», в котором мы оказались, переводится как «подземка», хотя бóльша его часть некрасиво висит над землёй, а линии метро на уровне наших подземных переходов. Сунулись менять деньги в окошко к пожилой чёрной сотруднице. Меня она не увидела в упор, белые её не занимали, а мужу улыбнулась и спросила, из какой он страны и сколько пробудет в Нью-Йорке?

– Из России, – ответил муж.

Приняв это за удачную шутку, она захохотала во весь белозубый рот и посоветовала купить проездной, действительный в метро и автобусе.

Человечество изобрело уйму способов контроля людского потока, но ньюйоркское метро предпочло эстетику инквизиции, и мы осторожно прошмыгнули через устрашающие вертящиеся грабли возле турникетов. Но если они напоминали экспонаты европейских музеев пыток, то платформа метро Колумбийского университета была похожа на музей шахты в Кемерово. Только