Неделя на Манхэттене - Мария Ивановна Арбатова

Пожилой араб, убирающий газон, катался на маленьком тракторе, периодически вылезал из него и работал то ножницами, то грабельками, то лопаткой, в одиночку выполняя работу, которую у нас безобразно делает толпа гостей из Средней Азии. И подобное проявление рационализма понравилось мне больше, чем многие другие.

Поравнявшись с нашей скамейкой, араб наклонился, надел жёлтые резиновые перчатки, брезгливо вытащил из травы использованный шприц и сунул его в специальный пакетик. И я порадовалась, что он не только любит свою работу, но любит и не подвергает риску самого себя.

Наркота пронизывает Америку больше, чем любую другую страну, и наркоконтроль жалуется, что 97 % стодолларовых банкнот США содержат следы кокаина, что постоянно мешает следствию. Подобной пронаркоманенности творческих элит нет нигде в мире. Светские новости похожи на сводки с места боёв – в списке погибших от наркотиков только навскидку Джим Моррисон, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Элвис Пресли, Курт Кобейн, Уитни Хьюстон, Хит Леджер, Сеймур Хоффман, Майкл Джексон, DJ Rashad, Пичес Гелдоф, Дэйв Брок, Аманда Петерсон, Принс…

Наркотики и антидепрессанты продаются строго по рецепту, но наркотрафик VIP-персон бесперебоен. Например, Уитни Хьюстон, имевшая наркотическую и алкогольную зависимости, погибла в ванной именно из-за употребления кокаина. Она постоянно посещала аптеку Mickey Fine pharmacy в Беверли-Хиллз с загадочным образом добытыми рецептами. В эту же аптеку ходил за наркотой и антидепрессантами Майкл Джексон, измучивший себя пластическими операциями, которые объяснял тем, что не хочет, чтобы из зеркала на него смотрело лицо его отца.

О проблемах Майкла Джексона знал его духовный наставник – один из самых почитаемых «американских гуру» – индиец Дипак Чопра. Он дал интервью телеканалу «Дождь»:

– Фармакология – важнейшая индустрия США. На протяжении многих лет мы были очень близки с Майклом Джексоном. Настолько близки, что за 24 часа до его смерти я получил сообщение по голосовой почте. Но, когда сообщение пришло, я был слишком занят, а когда прослушал, он уже умер. Майкл был одним из самых творческих людей, одним из самых великолепных артистов – страстным, талантливым, гениальным. После случая с рекламой пепси, которая привела его к изменению внешнего вида, доктора стали колоть ему морфий и опиум. Это было в девяностые, но и сейчас, я точно знаю, в Голливуде практикуется та же консьерж-медицина. Можно прийти к доктору-консьержу и сказать: «„Мне нужен морфий, опиум или ещё что-нибудь…“ И этот доктор отведёт тебя к доктору, который легально выпишет рецепт на наркотики, от которых у тебя зависимость. Этой индустрии было выгодно поддерживать зависимость, чтобы управлять Джексоном, зарабатывая на нём огромные деньги. Я заявлял о практике этих врачей в государственную наркокомиссию, но американская медицина – сфера, контролируемая своей мафией. Это сложившаяся застаревшая система, и ей не важно твоё положение. В какой-то момент я уже не мог помочь, он не отвечал по телефону на мои звонки, а сам звонил только тогда, когда был истощён, когда у него кончались препараты…»

Конечно, использованный шприц мог оказаться везде, а не только на набережной Гудзона, но здешнюю гармонию он разрушал. Как и висящий на столбе фоторобот маньяка, насилующего и убивающего женщин именно в этом райском уголке. А поднимаясь по безлюдной улочке между набережной и Бродвеем, мы убедились, что для маньяка тут созданы все условия. Шеренга университетских общежитий и преподавательского жилья на протяжении полукилометра охранялась дрыхнущим в будке охранником и белками. Ори не ори, помогут только белки.

Пустынность университетской улицы напомнила о статистике, по которой каждая четвёртая студентка – жертва сексуальных посягательств на территории кампусов США. И в связи с этим 89 университетов занесены Министерством просвещения в список нарушителей поправок к Акту об образовании за то, что администрация вузов не защищает женщин. И по данным Министерства юстиции, более половины изнасилований на территориях учебных заведений совершается серийными преступниками.

Кампус Колумбийского университета недавно охватила волна протестных акций против изнасилований, и в женских туалетах вывесили списки студентов-насильников.

Учащаяся факультета изобразительных искусств Эмма Сулкович даже «превратила свой травматический опыт и унижение» в художественную акцию «Mattres Perfomance». Таская за собой матрац, она объявила, что это дипломный проект о том, что она была изнасилована в комнате общежития, и матрац стал тяжёлой ношей, сопровождающей её повсюду.

В университетах США с сексуальным насилием почему-то разбирается не полиция, а местные комиссии. Они занимают сторону насильников, ведь родители не будут платить огромные деньги за образование, зная, что дочери не защищены на территории кампусов. И в список университетов, где местные комиссии игнорировали жалобы жертв сексуального насилия, попали такие престижные вузы как Гарвард, Дартмут, Принстон и Йель.

Мы обгуляли дорогие апартаменты преподавателей, обставленные кадками с деревьями, и скромные студенческие корпуса, вспомнив шутку о том, что американский университет – это место, в котором неталантливые евреи обучают талантливых китайцев. Половина американских студентов, вливающих деньги в бюджет США – граждане Китая, Индии и Южной Кореи. Поступая, абитуриент заполняет анкету и проходит собеседование, а наличие родственников, закончивших данный вуз или занимающих высокое положение, официально котируется выше, чем средний бал.

США – страна с жёсткими кастовыми перегородками, и при поступлении нужно предоставить три рекомендательных письма о достоинствах абитуриента от преподавателей или влиятельных людей. Письма, естественно, организуют родители. Кроме рекомендаций нужно эссе о себе на одну-две страницы, которое тоже пишет специально обученный человек за деньги.

Рейтинги университетов США задраны до небес, а перспективы трудоустройства выпускников раскрашены в самые бравурные цвета, иначе как драть за обучение такие деньги? Хотя Георгий Гачев, преподававший в университете США, писал в дневнике: «Вообще анархизм американской системы образования – не хуже ли савейской запрограммированности? У нас хоть классику и основные знания в науках дают. А тут может Эпштейн читать курс про своих дружков „концептуалистов“, и бедные студенты учат Пригова и Рубинштейна, не читавши Лермонтова, Тютчева и Блока… Так что – издержки Свободы… И в итоге такое случайное образование приобретают».

В девяностые я и сама приходила в ужас от американских студентов. Тогда подрабатывали, кто чем может, и мне пришлось вести с помощью переводчика семинары для молодняка, приехавшего по обмену в один из московских вузов. Семинары назывались «Как делается ток-шоу?» и шли в предельно развлекательном формате, поскольку меня предупредили, что ничего сложней Мурзилки будущие американские телевизионщики не усвоят.

Каждый раз казалось, что общаюсь с учениками младших классов, ждущих, что я надую каждому воздушный шарик и вручу петушка на палочке. Снимаясь в программе «Я сама», первом российском ток-шоу с человеческим лицом, я примерно понимала, как делается интересное телевидение. Уже появился Интернет, и