Опасный соблазн - Эмма Уайлдс

— Полегче, дорогая сестрица. На тот случай, если тебе отшибло память, я голыми руками свернул шею Руфусу. Твоя шейка будет потоньше его.

Если в мире и существовал кто-то, перед кем Тереза испытывала страх, то только не перед своим вечно хныкающим братцем.

— Ты удавил старика цепью, клоун. Но может, вспомнишь, что именно я заманила Рэндала на обрыв и избавила мир от его бессмысленного существования.

— Ах да, — ухмыльнулся брат. — Еще один из Камеронов, который не захотел тебя.

Рана, которую нанес ей Эйдан Камерон, была самой свежей, но отказ Рэндала прикоснуться к ней, когда она полностью отбросила стыд, все еще терзал ее.

— Ему не нравились женщины, тупая ты пьяница. У тебя было больше шансов, чем у меня, уложить в постель неженку — последнего главу Камеронов.

— Фу, какая гадость, — пробормотал Эдвард, сползая в кресле вниз. Бокал с вином болтался у него в руке. — Я не содомит.

— Пожалуй. Зато ты любитель проституток, который разорил нашу семью своими проигрышами в карты и извращенными аппетитами. Хотя сказать Джулии, что это Эйдан обрюхатил ту служанку, над которой ты потрудился, было хорошей идеей. Она недавно об этом снова вспомнила. Украсть булавку — было из той же оперы. Ревность очень сильное переживание. Такую моральную пощечину не так легко простить. Уж если ты такой способный, может, придумаешь еще что-нибудь в том же роде, что мы сможем использовать ради нашей выгоды.

— Для старой девы, домогающейся титула и богатства, нет лучше средства, чем обман и убийство, — заявил брат с отвратительной усмешкой.

Он произнес это довольно громко, и Тереза искренне порадовалась тому, что Робби Маккрею, занятому любовными утехами с молодой женой, сейчас ни до чего не было дела, а Эйдан слишком пьян, чтобы услышать их. Она гневно воскликнула:

— Закрой пасть, ты, недоумок. Споры и обиды бессмысленны. Ты еще этого не понял? Наш план работает. Все встало на свои места. Хотя я сеяла сомнения в Джулии насчет невиновности Эйдана, но у меня даже в мечтах не возникало, что она поможет нам, выйдя замуж за кого-то еще. Единственная сложность заключается в том, что Маккрей дал обещание помочь Эйдану, чтобы избавить его от подозрений.

— Парень слишком занят своей очаровательной женушкой, — усмехнулся Эдвард. — Он нам не опасен. Баба под боком, и он счастлив до безумия.

— Не будь таким самоуверенным.

Тереза вспомнила испытующий взгляд Робби Маккрея, который он бросил на нее, когда она сидела рядом с будущим лэрдом клана Камеронов.

Это не походило на обычный знак мужского внимания. Совершенно не походило. Скорее всего, он раскусил ее флирт с кузеном своей жены.

Мужчина смотрел на нее так, словно знал о ней что-то.

Эдвард опустошил бокал, по его худым щекам текли струйки красного вина.

— Так что ты собираешься предпринять на его счет?

— Насчет мужа Джулии? Пока не знаю. — Подойдя к окну, Тереза откинула выцветшую шелковую штору, выглянула наружу и рассеянно заметила: — Эйдан откровенно ревнует. Если вдруг что-то случится с красавчиком Маккреем, ни у кого не возникнет сомнений, чьих это рук дело, так ведь?

Эдвард явно забеспокоился:

— Джулия может сообразить, что к чему, если что-то вдруг случится с ее мужем, а кузен снова окажется под подозрением. Нам это ни к чему. Пока она поддалась на твои уговоры и не обратилась к властям, но все может измениться.

— Эта дрянь непредсказуема, как новорожденный младенец, и, кроме того, ей известно, что ты не поддержишь ее версию.

— Слухи, которые ты распустила, продолжают гулять. Пусть общество пока не считает Эйдана убийцей, но оно относится к нему как к главному подозреваемому. Если что-то случится с Маккреем, состоится суд. Нам совсем некстати, если Эйдана осудят и приговорят до того, как тебе удастся заарканить его и женить на себе.

Улыбнувшись как кошка, Тереза обернулась и посмотрела на брата. На верхней губе у него висели бисеринки пота.

— Доверься мне, Эдди. Я все держу в кулаке.

Глава 6

Робби вполне хватило двух минут пребывания в компании Джона Хэксхема, и он неожиданно порадовался тому, что Джулия отправилась в деревню, чтобы взглянуть на новорожденного жены бондаря. Сидя в резном деревянном кресле, он оглядывал внутренность уютного коттеджа. Оценил отменное качество штор на небольших окнах и элегантный вид клавесина, стоявшего в углу. Потом с притворным легкомыслием задал вопрос:

— Моя жена рассказала мне о вас. Как долго вы находились при дворе?

Молодой человек был стройным и изящным. Слегка покраснев, он повертел в руках чайник, потом устроил его над пышущим жаром очагом.

— Два года.

— Я был там в то время, — откликнулся Робби. — Никогда до этого не встречал такого распутства и аморальности. Музыке и поэзии не место в подобном вертепе с интригами и выставляемыми напоказ пороками. Скажите, кто оказывал вам покровительство?

Явно испытывая неловкость, Хэксхем неохотно признался:

— Герцог Бонсфорд.

— Ага. Мы встречались. Полагаю, это объясняет ваш достаток. Известно, что Бонсфорд становится исключительно щедрым, когда устает от своих… друзей, так сказать.

С каменным лицом молодой человек резко встал:

— На что вы намекаете, сэр?

Робби лениво улыбнулся в ответ:

— Ни на что. Это просто треп.

Хэксхем передернул плечами:

— Если вы пришли сюда, чтобы осуждать меня и выражать свое недовольство, я не намерен вас слушать. Я никому не делаю зла, веду тихую, спокойную жизнь. Человек вроде вас наверняка не сможет понять, насколько я ценю свое одиночество и уединение.

Приподняв бровь, Робби равнодушно посмотрел на него:

— Я не собираюсь осуждать вас, Хэксхем, не обижайтесь. И конечно, никому не скажу ни слова. Чем вы занимаетесь и с кем — с мужчинами или с женщинами, — это ваше личное дело. Я просто пытаюсь разобраться в исчезновении брата моей жены. Его дружба с вами, кажется, может пролить свет на это дело.

Хэксхем настороженно кивнул:

— Наши интересы… совпадали, если хотите. Мы поддерживали добрые отношения. Однако мне не кажется, что он полностью понимал, к чему я собирался его склонить. Рэндал вполне довольствовался нашими беседами.

— Кажется, я его понимаю. Хотя и не до конца.

Молодой человек вдруг улыбнулся весело и откровенно цинично:

— Что-то мне не верится, Маккрей. Ваша любовь к женщинам хорошо известна всем. Как бы там ни было, Рэндал бывал здесь время от времени, но он… Не знаю, как бы поточнее выразиться, сэр… Рэндал был подавлен, напуган, даже полон отвращения, когда до него дошло, что наша дружба перерастает в нечто противоестественное.