Опасный соблазн - Эмма Уайлдс

— Немного…

— О Господи!

По-прежнему прижимая ее к жесткой земле, Робби огляделся и равнодушно проворчал:

— Ерунда. У меня как-то болела голова после ночной попойки, вот то было серьезно… Ах, где же ты прячешься, мой трусливый убийца? Наверное, вон в той роще впереди. Вполне густое укрытие для того, кто хотел схорониться. Однако если ему хватило здравого смысла и если он понял, что промазал, его уже и след простыл, пока мы тут с тобой лясы точим.

— Зачем кому-то потребовалось стрелять в тебя?

Джулия удивилась тому, что сравнительно спокойно пережила такое смятение. А еще поразило испытанное ею чувство безопасности, несмотря на присутствие где-то там, среди деревьев, стрелка, целившего в них. Ей особенно понравилось, с какой небрежной уверенностью вел себя муж. И что-то, несомненно, чувственное было в том, чтобы вот так лежать с ним, не важно — на дороге или в постели.

— Интересный вопрос, прелестная Джулия, правда, ведь? — Он с любопытством посмотрел на нее. — У кого имеется мотив убить меня?

Глядя ему прямо в глаза, она медленно произнесла:

— Самый логичный ответ — у Эйдана.

— Да, согласен. Даже слишком логичный. Я понимаю, он с некоторых пор не заслуживает твоего доверия. Но неужели ты считаешь его дураком?

Прожив бок о бок с кузеном целую жизнь, Джулия знала совершенно точно: Эйдан — умница. И что было более важным, отличный стрелок. С такого небольшого расстояния он бы ни за что не промахнулся. Она покачала головой:

— Тогда кто?

— Понятия не имею. Но что подумала бы вся Шотландия, если бы меня застрелили, что и было главной целью?

И она лишится этой мужской поддержки, сексуальности и шарма? Джулия почувствовала приступ страха и скорби, представив себе бездыханное тело Робби Маккрея. Безотчетно она потянулась к нему и коснулась его щеки.

— Я не сомневаюсь, что все посчитали бы кузена преступником, — шепотом сказала Джулия.

— И что он прикончил меня из ревности к тебе. — Робби задумался. Он отпустил ее, поднялся одним грациозным и атлетическим движением. — Оставайся вот так минуту или две, пока я полностью не уверюсь, что опасности нет.

— Будь осторожен, — предупредила она, наблюдая, как муж вскакивает на своего огромного коня, который тряс гривой и тихо ржал.

Робби развернул его и поскакал в сторону рощи. Черные волосы сияли в предвечернем солнце. Красота дня вдруг померкла для нее, стоило ей подумать, что какой-то негодяй собирался совершить убийство. Белая сорочка мужа была запачкана кровью. Глядя ему вслед, она видела красную полосу на одном рукаве. Жакет Робби снял еще до происшествия из-за теплой погоды.

Через несколько минут он вернулся, спрыгнул с коня и поднял Джулию на ноги.

— Там, за рощей, имеются свежие следы, но наш дружок уже улизнул.

— Дай мне осмотреть руку.

На Джулию накатила новая волна страха, когда она представила, что могло бы случиться. Она не в силах была оторвать взгляд от влажной алой полосы, тянувшейся вниз по левому рукаву.

— Подожди, пока вернемся домой. — Робби пожал плечами и улыбнулся ей озорно, по-мальчишески, отчего у нее стало тепло на сердце. — Там ты и станешь моей сестрой милосердия, дорогая. По правде говоря, мне потребуется большая доля твоего… внимания. Помимо руки, у меня есть еще кое-какие части тела, которым тоже нужна забота моей красавицы жены.

Черт знает, что такое! Как ему только удается быть таким неотразимо сексуальным, даже раненному и истекающему кровью?

— Ты просто невозможен, — пробормотала Джулия.

— В смысле — мне невозможно отказать?

Она не выдержала и тихо засмеялась в ответ на такое ничем не прикрытое бахвальство.

— Я пока не пыталась сопротивляться, чтобы не посягать на наш уговор.

Почему-то улыбка на лице ее мужа померкла, он как-то по-новому посмотрел на нее. Не говоря ни слова, привлек ее к себе, заключил в объятия и крепко поцеловал. Поцелуй был настойчивым и соблазнительным. По-хозяйски раздвинув ей губы, он проник в нее языком.

И в ту же секунду погас дневной свет, куда-то пропал легкий шепот ветра в золотых листьях… Все, что ей по силам было сделать, — это вернуть поцелуй. Она вцепилась в его широченные плечи и крепко прижалась к нему.

Приподняв голову, Робби хрипло сказал:

— К черту наш уговор, миссис Маккрей.

У нее дрогнули ресницы, и она в замешательстве посмотрела на него:

— Что?

— Нас связывает законный брак, а не… какой-то там уговор.

Он произнес это почти зло, на его чеканном лице не было и намека на всегдашний шарм.

Окончательно растерявшись, Джулия просто напомнила ему:

— Ты ведь женился на мне из-за кораблей.

— Может быть.

— Это что же тогда получается? — Джулия отступила на шаг, высвободившись из его рук, и вскинула подбородок. Лишь бы не пойти на поводу у эмоций, вдруг захлестнувших ее! — И не говори мне, что в ту самую ночь в Эдинбурге тебя сразила страсть, или еще какую-нибудь чушь.

— Ладно, — миролюбиво согласился он, повернулся к своему коню и взялся за повод. — Не буду.

Это было неразумно. Это было глупо. Но Джулия не забыла, как лихой и самый роскошный холостяк во всей Шотландии признался в романтической мечте о любимой женщине и большой семье. Да, они прекрасно подходили друг другу в постели, но любая женщина растает, когда испытает на себе, на что способен проклятый Робби Маккрей в будуаре. В любом случае это не означает, что они влюбились друг в друга.

Или означает?

«О черт!» — мысленно выругалась она, когда Робби помог ей забраться на ее лошадь. Сейчас Джулии меньше всего хотелось забивать себе голову мыслями о самоуверенном и красивом, властном и неотразимо сексуальном мужчине, каким был ее супруг. Ведь когда-то она уже поверила в то, что полюбила Эйдана.

И что это дало? Ей суждено было оказаться преданной, брошенной, с разбитыми иллюзиями. Нет, будет лучше, если она воспользуется всеми утехами, которые найдет в объятиях Робби, но оставит свое сердце на замке.

Целый день у него от боли раскалывалась голова. Благодарный Эдварду и Терезе за то, что они уехали немного раньше, Эйдан зажал в руках кружку с элем и подавил стон, когда младший брат радостно воскликнул и быстро схватил одну из фигур с шахматной доски.

— Твоя королева, — объявил Артур, усмехнувшись. — Эйдан, ты потерял королеву.

— Это точно, — тихо согласился он.

Предательская память тотчас же выдала ему образ Джулии. Ее очаровательное лицо с нежными губами, длинными ресницами и блестящими глазами словно преследовало его. Она не должна была принадлежать другому мужчине, но принадлежала. Такова была жестокая реальность.