Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке - Юрий Борисович Швец

Я ни в коем случае не был параноиком. Несколько лет назад двое моих коллег были задержаны — один в Нью-Йорке, другой в Вашингтоне, округ Колумбия, — при схожих обстоятельствах. Тяжелый опыт моих предшественников мало успокаивал мои нервы.

Наконец Сократ снова появился, его глаза выдавали уже знакомый блеск игрока.

— Достань свой блокнот, — сказал он по-деловому. «Решение о том, бастовать или нет, и если да, то по кому бастовать, еще не принято. В ситуационном зале идет постоянное совещание специальной группы высших должностных лиц администрации. В целом складывается консенсус. в пользу демонстрации силы а не ее применения. Ливия в шорт-листе потенциальных мишеней, но пока не нашли подходящего предлога для нападения на нее. Короче, многое зависит от Каддафи, а точнее от того будет ли он сможет держать язык за зубами, и в отношении вашей страны тоже».

"Куда мы входим?" — спросил я, делая пометки в своем блокноте.

«Киевская авианосная группа направляется к Шестому флоту США», — сказал Сократ. «Чрезвычайно важно, чтобы советские корабли воздерживались от каких-либо действий, которые могут быть истолкованы ВМС США как провокационные. Вы знаете, как такие вещи случаются: какой-нибудь горячий человек проделывает дерзкий трюк, просто чтобы покрасоваться, американцы считают, что они должны соответствовать Русские шаг за шагом… Словом, военно-морское начальство должно быть лишено предлога идти в Белый дом за разрешением встретить провокацию во всеоружии».

«Подводя итог, забастовки не будет, если Каддафи и Советский Союз проявят сдержанность, верно?» Центр ожидал четкого и окончательного ответа, а я стремился расставить все точки над i и перечеркнуть все t.

— Верно, — твердо ответил Сократ.

«Насколько достоверна информация?»

«Прямо из первых уст: военно-морское министерство».

Я едва ли мог придумать лучший источник в данных обстоятельствах. Сократ определенно говорил правду. У него просто было слишком мало времени, чтобы состряпать правдоподобную ложь. Все произошло слишком быстро. Кроме того, если у центра и возникали сомнения, в его распоряжении были и другие ресурсы.

Придя к такому выводу, я сменил тему.

«Мартин, скорее всего, я скоро покину США. Вероятно, навсегда».

"Почему так скоро?" — спросил он с удивлением. — Вы в Вашингтоне меньше двух лет.

«У меня есть отличная работа в Москве, но я больше ничего не могу вам сказать, опасаясь сглазить чудесную возможность. В любом случае, если вы хотите посетить Москву, давайте договоримся прямо сейчас».

У меня было ощущение, что приказ об отзыве придет со дня на день. Но я хотел продолжать работать с Сократом. Генерал Андросов боялся завербовать Сократа в Америке? Отлично. Потом я привезу его в Москву. ФБР там нет, и ЦРУ тоже не помеха. Пусть он расхаживает по своим делам.

«Ну, на самом деле, Филлис и я очень хотели бы посетить Советский Союз», — сказал Сократ.

«Хорошо. Я могу организовать для вас официальное приглашение от какого-нибудь подразделения Академии наук», — пообещал я.

«Я бы предпочел, чтобы вы устроили Филлис журналистское приглашение. Я бы предпочел держаться подальше от всеобщего внимания», — заметил он.

— Достаточно ли будет приглашения от Агентства новостей «Советские новости»?

"Звучит здорово."

— Тогда увидимся в Москве.

Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы подготовить телеграмму о намерениях американцев в отношении Ливии. Другой информации по этому поводу в резидентуре не было.

— Спасибо, — с чувством сказал резидент. «Сократ оказал нам большую услугу».

Обрадовавшись Сократу, я пошел в свою кабинку и за один присест написал пространный анализ своих отношений с ним. Вывод был однозначным: нужно было попытаться его завербовать. В позиции Андросова не могло быть никаких сомнений, но я хотел официально заявить о своем собственном мнении. Я все еще надеялся, что кому-то в моей стране нужны разведданные.

Через несколько дней меня отозвали в Москву.

VI.

Я проник в штаб внешней разведки КГБ, расположенный в живописном районе на юге Москвы. Все спецслужбы мира и почти все в близлежащем жилом районе Ясенево знали, что это за здание. Однако все подъездные пути были отмечены дорожными знаками с надписью «Санитарная зона», а на входе скромная табличка на двери убеждала ничего не подозревающих посетителей, что они входят в «Научно-информационный центр».

Североамериканский отдел занимал половину пятого этажа в одном из крыльев здания. Сотрудники этого отдела, считавшегося элитным, занимались политическим шпионажем за главным врагом СССР — Соединенными Штатами Америки. По регламенту остальные департаменты должны были координировать свою деятельность с Североамериканским департаментом, поэтому его сфера деятельности простиралась далеко за пределы Северной Америки и, по сути, охватывала весь мир — везде, где появлялись американцы.

Почти все комнаты в отделе выглядели одинаково: пятнадцать квадратных метров (около 160 квадратных футов), обставленные картотечными шкафами, стандартными столами и стульями. В зависимости от обстоятельств в каждой комнате находилось от двух до четырех рядовых оперативников или один менеджер среднего звена. Не было компьютеров или других высокотехнологичных устройств, за исключением транзисторных приемников, по которым по утрам передавали передачи «Голоса Америки», а днем — легкую музыку. Окна выходили в лес, который зимой радовал глаз ослепительной белизной снега, а летом — пышной зеленью зеленеющей листвы.

Дежурный немедленно отвел меня к генералу. Он жил в кабинете раза в три больше остальных, отличавшемся еще двумя дополнительными удобствами: большим телефонным аппаратом на столе и портретом Михаила Горбачева на стене. Младшие офицеры предпочитали украшать свои стены фотографиями полуголых красавиц из западных журналов.

Генерал Станислав Андросов, назначенный начальником управления несколькими месяцами ранее, казалось, полностью освоился на новой должности. Его осанка говорила об его уверенности, его глаза блестели едва скрываемым торжеством. Он никогда не выглядел так, когда руководил резиденцией в Вашингтоне. Всего четыре месяца, а посмотрите на него — он совсем новый человек, заметил я с удивлением. Как говорится, положение делает бюрократа.

Также в кабинете присутствовал заместитель начальника отдела.

— Вы, конечно, понимаете, что ваше пребывание в Америке подошло к концу, — насмешливо сказал Андросов. «Но жизнь еще не кончена, так что давайте перевернем новую страницу и начнем все сначала. Идите в свою комнату, садитесь за письменный стол и напишите отчет обо всем деле Сократа. И помните, искреннее признание — ваш единственный шанс. "

Тирада генерала поразила меня как гром среди ясного неба.

Я ожидал оплеухи за неповиновение, но Андросов играл по гораздо более высоким ставкам. "Искреннее признание — твой единственный шанс" граничит с обвинением в измене, не иначе! Он сумасшедший? — с ужасом спросил