ОКО - Иван Блюм

— Смотрел. Так вот, когда в штрафбат попал, то так и думал, что там все как в фильме, — сказал Миша. — Вранье все в этом фильме. Все не так. Сволочей везде много, а вот уж как привыкли обо всем говорить неправду, так и продолжаем говорить.

Вот, недавно у нас парнишку поймали, лет тринадцати-четырнадцати, такой белобрысый, ему бы пионерский галстук на шею и картинку с него писать, а он про какую-то демократию говорит, коммунизм нехорошим словом поминает как геббельсовский агитатор. Его, конечно, за ухо, а он одному из наших, бывшему капитану из войсковой разведки финку в живот и бежать. И я тут в запале снайпернул, прямо в затылок попал.

Обыскали убитого, а у него в вещмешке куски угля, а в них взрывчатка с часовым механизмом, пистолет ТТ с запасом патронов и в одежде "шелковка" с надписью на немецком языке. Нам потом лейтенант из "СМЕРШа" рассказал, то немцы готовили диверсантов из воспитанников детских домов, которые эвакуировать не успели.

— В детдомах, — говорит лейтенант, — много было детей врагов народа, так сказать, членов семей изменников родины. Раньше элитой были, а потом в бедность попали, вот и затаили злобу на советскую власть. Я так думаю, немцы к ним с лаской подошли, показали, как немецкие дети живут вот и получили себе союзников. А если бы немцы сразу к русским относились по-нормальному, то войну мы бы проиграли вчистую, а так немцы проиграли ее в тот день, когда начали "Барбароссу" планировать.

Миша задумался, а потом встрепенулся и разлил остатки коньяка по стаканам.

— За жизнь. За хорошую жизнь, — предложил он и мы выпили. — Ладно, на сегодня хватит, пойду я, буду отходить от той жизни. Ты знаешь, что такое настоящий страх? Не знаешь. Послали нас за языком и уж на что я неробкого десятка, а вот непроизвольно штаны обмочил, когда рядом с нами немецкий часовой из ракетницы выстрелил. Бояться не зазорно, страх со временем проходит да вот только он снова начинает выходить уже после войны. Смотришь, герой, орденоносец, а мелкой дрожью дрожит перед уркаганом. А все потому, что государство, которое он кровью своей защищал, горой стоит за этого урку, а орденоносца с удовольствием в тюрьму отправит, чтобы, значит, воровские законы не нарушал, потому что урканы, пришедшие к власти, и писали эти законы. Есть закон о необходимой обороне, а почему нет закона о нападении на гражданина? Нападение получается законным, а защита от нападения незаконна и не дай Бог на налетчике царапину поставить. Не поглядят на заслуги, затопчут и на строгий режим посадят. А защита от правоохранителей, слившихся с криминалом, вообще не предусмотрена. И все это пошло с 1917 года, когда партия гегемонов выгоняла людей из домов и квартир и превращала удобства в неудобства. И сейчас никто не смеет тронуть то, что придумано Лениным и его присными.

— Ты чего такой агрессивный? — спросил я у соседа.

— Понимаешь, попал не туда, куда планировал, — сказал Миша, — и что еще бесит — фронт был за Москвой, а вся остальная Россия либо из сил выбивалась, обеспечивая фронт, либо жила в свое удовольствие, безразлично слушая сводки Совинформбюро. И результаты победы пожнут они, вернее, пожали эти крестьянские и рабочие аристократы, вельможи в первом поколении, а не те, кто эту победу выстрадал.

— А в 2024 году тебе не приходилось бывать? — спросил я Мишу.

— Проезжал мимо и смотрел со стороны как из окна вагона, — ответил он. — В Москве видел что-то огромное и блестящее, чуть ли не до облаков. И все небоскребы, и небоскребы, как памятники на могилах. Зловеще выглядит Москва, а вокруг железной дороги такая же разруха, как и сейчас. Везде разбросанные бревна и шпалы, вывороченные с корнем деревья, остовы машин и огромные колеса от сельскохозяйственной техники. Все как-то нехорошо, как будто война в нашей стране не заканчивалась ни на минуту. И чем дальше, тем хуже. Нехорошая судьба выпала нашему народу. Ладно, потом поговорим, — он махнул рукой и вышел.

Глава 53

Разговор с Мишей не улучшил моего настроения. Те, кто стоит над нами, озабочены тем, что будет через два десятка лет, чтобы определить, вмешиваться им в ход внутренней политики или оставить все так, как есть, потому что наибольшего благоприятствования деньги имущим людям больше не будет. Придется делиться. С государством, которое отдало им природные богатства в бесконтрольное управление. С народом, трудящимся на них за копейки, имея такие же права на природные богатства, как и олигархи. Нужно будет обеляться перед Западом, который скоро полностью перекроет, по его мнению, преступные деньги, с помощью которых русские будут пытаться перекупить гиганты западной индустрии и качать деньги в эту страшную и загадочную Россию, заселенную разбойниками, проникшими во все сферы общественной и экономической жизни страны.

В самой России разбойники от культуры делают все, чтобы представить Россию в качестве варварской страны, управляемой СМЕРШами и прочими спецорганами в тесном союзе с работниками правящей и имеющей везде конституционное большинство партии. Вот, назвал их разбойниками, а сам я кто? Получается, что тоже разбойник, раз действующую власть критикую. У нас власть критики не признает. Сколько ее ни критикуй, а она все норовит голову в ярмо коммунизма засунуть и над собой поставить либо усатого Сталина, либо лысого Ленина.

Жизнь — сплошное кино. Кино это такой же кукольный театр только для взрослых. Надетая на куклу маска сразу вызывает негативное или положительное к ней отношение. Запад давно освоил эту истину. В его фильмах представитель Запада это здоровенный качок с квадратной челюстью и добрым выражением глаз и лица во время нюхания какого-либо полевого цветка. А рядом здоровила русский, небритый, в шапке-ушанке с болтающимися клапанами с тесемками, который как зверь бросается на представителя цивилизованного мира, но, в конце концов, добро побеждает зло. Это показывают в кукольном театре и это же показывают в Голливуде Они и своих злодеев показывают, но все знают, что он хотя и злодей, но это их злодей, а не какой-нибудь русский монстр.

Тут недавно по третьему разу показывали фильм "Смерть шпионам". Приурочили это к рассекреченному Дню военного разведчика, который, оказывается, отмечался каждый год 5 ноября. Только при чем здесь СМЕРШ и военная разведка?

Представляла сей шедевр заграничная студия им. Довженко. В незапамятные годы, где-то в 1970 году актер Георгий Жженов на встрече с нами говорил:

— Есть фильмы хорошие, есть фильмы посредственные, есть фильмы плохие, есть фильмы китайские, а есть еще фильмы киностудии им. А. Довженко.

Где-то в районе освобожденной Винницы году в 1944-м. Курортная тишина местечка. Комендант из комендатуры командует всеми. Судя по наградам, все бывалые фронтовики, но воинского порядка нет никакого. Никаких следов войны. В центре непросыхающий от водки начальник особого отдела чего-то майор Думанский и супер-СМЕРШевец капитан Сирота, направленный для выяснения "того — не знаю чего".

Два фотоаппарата, два пистолета, тельняшка, расстегнутая гимнастерка — десантура, знай наших. А в штабе, как в клетке, мечутся генерал и полковник, сожалеющие, что нет штрафных батальонов для генералов и полковников.

Особист Думанский все-таки допился до ручки или его отравила майорша из госпиталя? Лучший оперативник СМЕРШа сидит себе на гауптвахте, где он сделал потрясающее умозаключение: оказывается, что два задержанных солдата между собою "болтают по фене" (!!!)

Корреспондент (оперативник) имеет при себе удостоверение СМЕРШа в сапоге, но никому его не показывает, конспирация, однако.

Начальник продовольственной службы живет на складе, где попутно "приходует" красивеньких медсестриц (а мой папа в ПФС — в складе пьет и в складе ест). Попутно он "списюкал" аккумулятор с машины начальника Особого отдела (иначе бы он был не тем, кто он есть: "усэ до сэбэ").

Оказывается, что немцы создали новое оружие и в расположении советских войск чувствуют себя, как дома. Выходят то из воды, то появляются на продовольственном складе. Создается такое впечатление, что все немцы из секретной лаборатории при отступлении немецкой армии вышли из своей лаборатории, надели советскую форму, ордена и стали офицерами Красной Армии, продолжая свою работу по научной теме. Как мы войну выиграли, непонятно.

Майорша из госпиталя. Это командир части, если это госпиталь. Хотя все, что нам показывают, даже на полковой медицинский пункт не тянет. Заманила СМЕРШевца в лабораторию и захлопнула дверь, думала, что за час он окочурится. Где-то болталась целый час, а потом привела солдатика с проволочкой, который и открыл лабораторию. А капитан там сидит с керосиновой лампой и говорит: фу, какой запах нехороший. Наших на просто так не возьмешь.

От суперСМЕРШевца без усилий "уползли" два солдата-уголовника, которые до этого убежали с двумя автоматами ППШ, а появились с немецким автоматом МР-40, снайперской винтовкой и обстреляли конвой с полицаем.