Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут - Марина Крамер

– Теперь с тобой, – снова повернулся к плачущей Рите мужчина в черном костюме. – Ты кто вообще? – разглядывая невзрачную спутницу Мазея, спросил он. «Где Мазей раздобыл эту курицу? Никогда рядом с ним не появлялись такие дамочки…»

– Я Рита Абрамченко… – проговорила она, глядя под ноги.

– Однако… – Боксер присвистнул и оглядел стоящую перед ним девушку уже с любопытством. – Коня дочка, что ли?

– Да… – прошептала Маргарита, боясь одного – что сейчас этот мужчина велит выкинуть ее за ворота, а там… страшно даже подумать, что ждет ее там…

– Кто стрелял в Мазея? – напирал Виктор, и девушка совсем потерялась:

– Я стреляла… но я на самом деле не в него хотела…

– А в кого? – прищурился Боксер, наблюдая, как четверо парней вытаскивают из машины Ивана и укладывают его на брезент. – Аккуратнее несите! И Лоре скажите, пусть пока посидит с ним.

– Хозяину сказать? – спросил рыжий Шеба, но Боксер показал ему кулак:

– Не сметь! Сам скажу, они сейчас в сауне с Аленой, пусть расслабятся, сегодня день тяжелый был. Так что? – обратился он к замершей Маргарите. – В кого целилась-то, Анка-пулеметчица?

– В отца, – буркнула она, и лицо Боксера стало обескураженным. – Что вы так смотрите? – враждебно спросила Маргарита. – Да, в отца, в урода этого! Промахнулась вот, чуть Ваню не убила… Зато потом хорошо прицелилась, попала… – Тут ее нервы сдали окончательно, Маргарита рухнула на дорожку и потеряла сознание.

– …твою мать! – печально констатировал Боксер, садясь на корточки и щупая пульс на запястье девушки. – Совсем прикольно! Придется беспокоить шефа, ничего не попишешь… И с этой куклой что-то делать надо, не бросать же тут…

Он подхватил Маргариту на руки и понес в дом, где уже все пришло в движение, и только Григорий с Аленой пока пребывали в счастливом неведении, наслаждаясь обществом друг друга.

– Аленушка, нам с тобой не пора выбираться? – спросил Григорий, нежно поглаживая лежащую рядом жену по влажной коже.

– Нет… мне так хорошо, ты не представляешь… – пробормотала она, прислушиваясь к движениям его пальцев. – Мне уже давно не было так легко и спокойно…

– Девочка моя бедная… измучилась совсем… – Григорий поцеловал ее в живот, провел пальцем по высокой, полной груди. – Аленушка, а у тебя фигура еще лучше стала, ты сама замечаешь? Такая женственная, складная…

– Грачев, что с тобой? – удивленно спросила Алена, поднимаясь на локте и заглядывая в лицо мужа. – Ты просто на себя не похож… Откуда столько комплиментов?

Григорий уложил ее обратно, помолчал, поглаживая по плечам и шее. А потом сказал после тяжелого вздоха:

– Аленка, а ведь я только сейчас понял, что ты для меня значишь… Представляешь – прожил с тобой столько времени, а понял, что люблю, только сейчас… Я корыстная сволочь…

– При чем тут корысть, Гриш? Я всегда чувствовала, что ты меня любишь, а слова… ну, наговорить можно много, только – зачем?

Грачев засмеялся, поцеловал Алену в щеку:

– Ты у меня удивительная, Аленка! С тобой так легко…

– Ты не устал? Может, выбираться будем? – предложила она, вставая. – Пойду, крикну Вите…

Алена замоталась в полотенце, подобрала волосы и вышла из сауны, поднялась по лестнице наверх. Боксера она нашла в гостиной в компании незнакомой заплаканной девчонки. Алена удивленно вздернула брови:

– Витя… я тебя ищу, а у тебя гости? Помоги мне Гришку из сауны поднять.

Боксер оглянулся и виновато посмотрел на хозяйку:

– Простите, Алена Сергеевна, тут просто… словом, дело такое – Мазея ранили, он сейчас в гостевой, с ним доктор… А это – Рита… дочь Коня…

При упоминании о человеке, по чьей вине погиб ее сын и стал инвалидом муж, Алена вздрогнула:

– Что?! И что она делает – здесь?! Ты что – в заложницы ее взял?

– Успокойтесь, Алена Сергеевна, все совсем не так… – оглянувшись на сжавшуюся в кресле Маргариту, попросил Виктор. – Дело в том, что это она Мазея привезла… и Коня застрелила. Сама.

– Как это – застрелила? – не сразу поняла Алена, совершенно сбитая с толку. – Отца родного – застрелила?

И тут у девчонки окончательно сдали нервы, она вскочила и кинулась к Алене, и Виктор едва успел перехватить ее и удержать. Маргарита шипела и царапалась, из ее груди вырывались рыдания и всхлипы:

– Кто ты такая… кто… чтобы судить меня?!

– Я – мать десятимесячного ребенка, убитого по приказу твоего папаши! – отрезала Алена, разворачиваясь к двери. – Боксер, выкинь ее отсюда и иди в сауну! Григорию на сегодня уже хватит.

– Алена Сергеевна, погодите! – Виктор отшвырнул Маргариту на диван: – Сиди здесь! – и бросился за хозяйкой, догнал уже на лестнице, ведущей вниз, в подвал, где была сауна.

Маргарита огляделась и вдруг остановила взгляд на фотографии, стоящей на столике. Мужчина в инвалидном кресле держал на коленях, укутанных пледом, мальчика. И этот мальчик был просто одним лицом со Славиком, тем самым Славиком, которого отец привез к тете Оле…

Риту пронзила внезапная догадка – так вот чей это дом! И вот что за ребенок находится сейчас у ее тетки. В очередной раз девушка поразилась папашиной изворотливости и хитрости. Он скрыл, что второй мальчик Грачева жив, и, значит, у него имелись какие-то планы на будущее, связанные со Славиком и его отцом. Сейчас мальчик поможет ей оказаться в безопасности, потому что за своего сына Грачев наверняка отдаст и сделает все. Маргарита вскочила и побежала сначала в просторный холл, потом увидела лестницу вниз и услышала голос Виктора:

– Алена Сергеевна, не порите горячку, пожалуйста… Эта деваха спасла Мазея, если бы не она – Конь его убил бы. Ритка папаше голову разнесла, чтобы Ваньке помочь. Может, пусть она Грачу все сама расскажет, а?

Алена, стоявшая на пару ступенек ниже, упрямо мотнула головой, мокрые волосы рассыпались из-под заколки, повисли по плечам и спине:

– Я же сказала – гони ее! Я не желаю, чтобы мой муж видел в доме эту девку.

– Алена Сергеевна, можете жаловаться, но я не сделаю так, как вы хотите, – твердо сказал Виктор, чуть склонив голову. – Это решать все-таки не вам, а Грачу. Идемте, я помогу.

И тут внезапно в разговор вклинилась Маргарита:

– Никто вашего сына не убивал… он… у тетки моей живет…

Алене показалось, что в затылок вбили раскаленный штырь и теперь он сжигает все внутренности. Она повернулась к сжавшейся у перил на верхней площадке лестницы девушке и страшным шепотом проговорила:

– Что?! Что ты сказала?! Ты… ты хоть понимаешь…

Маргарита, оттолкнув Виктора, бросилась к Алене, обхватила ее руками, едва не уронив с лестницы:

– Я… я правду сказала… мальчик – темненький такой, синеглазый, ему около года, наверное… Славик – да?

– Павлик… – простонала Алена, закрывая руками лицо.

– Ну, может… хотя отец сказал, что его Славиком зовут… И вот он – на фотографии… вернее, не он – но как будто он… – лопотала Маргарита, сбиваясь и путаясь в словах.

Виктор отцепил ее от Алены, толкнул вниз, в большую комнату с диваном, помог спуститься туда же оцепеневшей от неожиданного известия хозяйке. Он и сам был изрядно ошарашен: значит, все это время, что Алена и Грач оплакивали погибшего ребенка, он был жив и находился у родственников Коня – вот так номер!

– Ты точно ничего не путаешь? – повернулся он к Маргарите, и та мелко-мелко затрясла головой:

– Нет, нет! Отец привез его к тете Оле полгода назад, сказал – воспитывай, сирота он. Но где взял, откуда мальчик этот – не сказал… а потом один из его охранников проговорился, что будто бы это сын Грачева… мол, считают все, что умер он, задохнулся… – сбивчиво тараторила Рита. – Я внимания не обратила… а сейчас там, наверху, увидела фотографию, и на ней – такого же точно мальчика, как Славик…

Алена молча встала, повернулась и пошла в сауну. Виктор велел Рите подняться наверх, в гостиную, и ждать там, а сам отправился на помощь хозяйке.

Вдвоем они усадили Григория в кресло, Боксер увез его в комнату, а Алена наскоро прополоскала волосы, закрутила их в узел и вышла, закутанная в длинный махровый халат. Мужа она нашла в кухне, Григорий сидел за столом, перед ним стояла большая чашка с чаем. В пальцах Грача дымилась сигарета, а в глазах было что-то незнакомое. Алена села напротив, протянула руку и коснулась его пальцев, обхвативших кружку:

– Гриш… что с тобой?

– А? – очнулся муж, тряхнув головой. – Что ты спросила?

– Что с тобой? У тебя такое лицо…

Григорий улыбнулся вымученно, перехватил Аленину руку, рассеянно покрутил обручальное колечко на ее пальце:

– Нет, Аленушка, все в порядке… Налить тебе чаю?

– Налей…

Григорий дотянулся до чайника, поставил перед собой чашку и, опустив в нее пакетик, залил кипятком. Алена подвинула чашку к себе, обхватила руками.

– Гриша… а с тобой Виктор уже разговаривал? – осторожно спросила она.

– Нет. О чем?

– Ну…