Меншиков - Николай Павленко

Мы не станем следить за перемещением шведской и русской армий в осенние месяцы 1708 года и в небывало студеную зиму 1708/1709 года. Отметим лишь, что к зиме шведы расположились в районе Гадяча, Ромен, Прилук, Лохвицы и Лубен. Русские войска дислоцировались восточнее этого района, прикрывая подступы к Белгороду и Курску на случай, если туда двинутся шведы. Опорными пунктами русских войск в эти месяцы были Сумы, Лебедин, Ахтырка.

Разбросанность шведской армии объяснялась двумя обстоятельствами: в преддверии зимы в одном или двух городах невозможно было расквартировать армию численностью более чем в 30 тысяч человек; эту армию надлежало, кроме того, кормить. Поскольку единственным источником обеспечения войск провиантом и фуражом были реквизиции у местного населения, то шведы вынуждены были располагать свои полки на огромной территории.

Было бы ошибкой полагать, что оккупанты держали под своим контролем все населенные пункты, расположенные между крайними точками дислокации их войск, и обрели на этой территории покой от утомительных переходов и непрестанных стычек, а также достаток в продовольствии, на который они рассчитывали в богатой хлебом Украине. Гавриил Иванович Головкин так отзывался о положении противника в середине декабря 1708 года: «Принужден он всю свою армею с великою трудностию в самом утиснении держать, которого мы непрестанно партиями докучать не оставляем, ибо мы от него меньше двух миль с кавалериею нашею стоим».[142]

Шведам «докучали» не только «партии», направляемые к неприятелю подчиненными Меншикову генералами, командовавшими драгунскими полками. «Докучали» им и население городов, и расположенные в городах гарнизоны русских войск.

Не чурался налетов на неприятельские отряды и Александр Данилович. Складу его характера и темпераменту вполне соответствовали такого рода внезапные нападения, где можно было проявить и личную отвагу, и находчивость, и способность мгновенно ориентироваться в быстро менявшейся обстановке. Такое, например, произошло в середине ноября, когда к небольшому городку Смелому подступили три конных и один пехотный полки неприятеля, чтобы расположиться в нем на квартирах.

Узнав об этом, Меншиков прискакал во главе драгунских полков к мещанам Смелого на подмогу и вместе с ними нанес неприятелю поражение: около 500 человек было уничтожено, 400 – пленено. Весь обоз оказался добычей русских войск.

После сражения у стен Смелого Меншиков отошел в Хорунжевку. Король, узнав о поражении своего отряда, прискакал к городку с основными силами, но население, поняв безнадежность обороны, покинуло его. Карл, по совету Мазепы, велел сжечь город.

Вслед за Смелым мужественное сопротивление неприятелю оказало население Недрыгайлова, не согласившееся в конце ноября впустить подошедшие к его стенам полторы тысячи шведов. Убедившись в том, что штурм не принесет им успеха, шведы отошли от города, предав огню его предместье.

В тех случаях, когда у жителей городов и местечек недоставало сил для отпора неприятелю, их ожидала свирепая расправа. 10 декабря шведы подошли к слабо укрепленному Терну и потребовали от жителей, чтобы они открыли ворота. Два часа население Терна оказывало сопротивление, но силы были неравными. Ворвавшиеся шведы вырезали свыше тысячи жителей и от местечка оставили пепел.

Особенность зимней и летней кампании 1708–1709 годов состояла в том, что против шведов действовали уже не только мелкие «партии», как это было раньше, главная цель которых состояла в добывании «языков», но и большие отряды, вступавшие в сражение со значительными силами шведов. План уничтожения врага по частям оставался в силе. Такими крупными операциями с участием нескольких тысяч солдат и офицеров с обеих сторон были сражения под Ромнами и Веприком.

3—4 декабря в главной ставке русской армии в Лебедине состоялся военный совет, наметивший план овладения Ромнами, где размещалась главная квартира Карла XII. План операции учитывал некоторые свойства характера забияки-короля: его азартность и любовь к стремительным атакам кавалерией.

План удался лучшим образом. Карл, находившийся в Ромнах, поверил известию о намерении русского командования овладеть Гадячем и в карьер отправился оказывать «сикурс» гадячскому гарнизону. Как только шведы оставили Ромны, в город тут же беспрепятственно вошли русские полки. Мазепа едва успел унести ноги из города. Ставка шведского короля переместилась в Гадяч.

Но под носом у Гадяча, в двенадцати верстах от него, находилось местечко Веприк, бывшее под защитой русского гарнизона. Такая близость не устраивала короля, и он решил во что бы то ни стало выбить оттуда русских.

Попытка овладеть Веприком с ходу успеха не принесла – гарнизон заперся в крепости и оказывал отчаянное сопротивление. К тому же у шведов не нашлось штурмовых лестниц и стенобитных орудий. В итоге король должен был заняться делом, которого не терпел, – осадой крепости. К ее штурму шведы приступили только утром 6 января.

Гарнизон крепости с пользой для обороны потратил дни, начиная с 27 декабря, когда шведы впервые появились у ее стен, – был отремонтирован вал, а главное, многократно облит водой, так что он покрылся толстым слоем льда. По скользкой поверхности вала было весьма затруднительно взбираться наверх.

Перед началом штурма генералитет предупреждал Карла, что овладеть городом будет трудно. Король, однако, не внял предупреждениям. «Я буду, – парировал он доводы, – орудиями обстреливать вал, так что неприятель и не посмеет выглянуть […] Вы увидите, как быстро солдаты ворвутся в Веприк».[143]

Первый приступ не принес успеха – защитники отбили штурм с большим уроном для неприятеля. Не принесли успеха и два последующих штурма. В «Гистории Свейской войны» сказано, что защитники Веприка «отдались на дискрецию» после того, «когда уже у наших пороха не стало».[144]

По другой версии – комендант крепости Вильям Фермор, сдав крепость, совершил измену.

Овладение Веприком – самая безрассудная операция короля, дань его собственному упрямству. Надежды на то, что «солдаты быстро ворвутся в крепость», не оправдались. Благоразумие требовало отказаться от намерения, поскольку оно влекло колоссальные жертвы. Однако король находился во власти азарта: чем решительнее ему сопротивлялись, тем настойчивее он добивался своей цели. Его разгоряченную голову не могли остудить даже небывалые в этих краях морозы. Итог операции крайне плачевный: королевское упрямство стоило потери трех тысяч солдат и офицеров. Среди сложивших головы – немало офицеров, составлявших гордость королевской армии.