Неуловимый - Валерий Еремеев

— Сам посуди, для чего тогда Расулов велел мне переодеться в новую одежду? Чтобы все подумали, что я — это Светлов, когда меня по частям собирать будут. Зачем меня усыплять понадобилось? Это чтобы я тебе по дороге шею не свернул раньше времени, потому что Усман Ахмедович ехать с нами не собирался. Ты знаешь, что наличие у Светлова двойника — это страшная тайна?

— Ну, как… Меня предупреждали, чтоб я язык за зубами держал. Мол, если что, мне конец.

— А ты знаешь, что только особо приближенным к генеральному директору людям известна эта тайна? Тем, с кем он знаком не один год и не два. Вот ты сколько на «КомпТрейд» работаешь?

— Ну, два месяца уже.

— Всего два месяца. Видишь. Да ты его отчество толком не выучил, а тут тебя выдвинули и такой почет отказали. Страшную тайну доверили. А чего не доверить, если жить тебе оставалось всего ничего? Потому что если Светлов меня таки получит, фортель с машиной могут и повторить. Вот интересно, кого тогда посадят за руль?

Полярник для виду заглянул в ящики серванта и пошел в прихожую.

— Все, Саша, уходим. Прощай, Димон, береги себя.

Димон остановил их, когда они уже выходили в коридор.

— Погоди, мы не договорили. Зачем нужно, чтобы для всех Светлов считался жмуром?

— А ты сам попробуй у Светлова спросить.

Димон мяч принял.

— И пробовать не буду. Просто возьму и спрошу. И он ответит, за все ответит. Я ему не какой-нибудь лопушара. Да меня вся Борщаговка знает.

— Если спросишь и он ответит, значит, ты по-настоящему крут. Но я в тебе и не сомневался. Удачи.

— Погодите, я с вами. Один хрен, здесь уже не останусь.

Полярник доверительно положил ему руку на плечо.

— С нами тебе нельзя, Дмитрий. Слишком разными дорогами мы с тобой по жизни идем. В разные, понимаешь, стороны. Но если ты в самом деле хочешь, чтобы эта падла ответила, вот тебе мой добрый совет: в офис к нему не суйся. Ближе чем на пятьдесят метров все равно ты к нему не подойдешь. Но мне точно известно, что завтра ровно в три часа на углу улиц Пражская и Алма-Атинская у него назначена встреча с одним хмырем, которому он должен передать деньги. Разумеется, он будет не один, а с Расуловым, но, во-первых, все их внимание будет сосредоточено на этом хмыре и деньгах, во-вторых у Расулова повреждена нога, ну, ты знаешь… Короче, дерзай.

Полярник закрыл за собой двери, но опять открыл их, как будто что-то вспомнив. Снова сунул голову в квартиру.

— Забыл сказать. Более удобной возможности, чем завтра, у тебя может не быть. И еще: если ты их не замочишь, они это сделают с тобой. Ты знаешь о существовании двойника, а такие свидетели долго на белом свете не заживаются.

На улицу Полярник с Боксером на всякий случай вышли тем же способом, что и вошли. Спускаясь по лестнице, Полярник легонько пихнул Боксера локтем в бок.

— А ты боялся. Все же хорошо кончилось.

Боксер сморщился.

— Так-то оно так, но все равно на душе мерзко. Пацана мы этого обманули, на преступление толкаем.

— Да у него на лбу уже три раза по пятнадцать лет отпечаталось. Его на зоне ждать устали. Несколько дней назад он не задумываясь отправил бы на тот свет тебя с Вольдемаром. Думаешь, Расулов стал бы руки пачкать? Не стал бы. Это сделал бы этот самый Димон… На преступление толкаем… Достал ты со своими гаутамовскими заморочками. Кто его обманывал? Светлов действительно его уберет, разве не правда? Правда. Поэтому, что бы сейчас Димон ни решил, это будет его собственный выбор и мы обязаны отнестись к нему с уважением.

— Тьфу!

Спор прекратил сам Боксер, дернув Полярника за руку.

— Менты!

Полярник, увлекая за собой Боксера, прыгнул под молодой клен с подстриженной круглой кроной.

— Какие еще менты? Где?

— Там, у машины.

Выглянув, Полярник в самом деле увидел двух гаишников, которые, выпятив животы, прохаживались перед их машиной.

— Ты прав, это менты. Я бы даже сказал, ментозавры, особенно вон тот, который ближе к нам. Вылитый диплодок.

— Диплодоки травоядными были. А у этого на роже написано: хищник. И что теперь?

— А что теперь? Кирдык тачке. Кому-то просто очень повезло: не часто бывает так, что угнанные машины находят.

— А мы что же?

— Мы будем пользоваться муниципальным транспортом или такси. И так долго на чужой машине катаемся.

Сделав большой круг, Полярник с Боксером вышли к шоссе и через несколько минут остановили частника. Ехали недолго. Полярник попросил притормозить возле первого попавшегося торгового центра, где он купил очередной мобильник и симку.

— Соскучился по Виктору Сергеевичу? — догадался Боксер.

— Надо же заложить собранную нами мину.

— Только смотри — осколки этой мины не должны попасть в Киру Васильеву.

— Ты до сих пор любишь эту стерву? Но почему?

— Не люблю. Но я не хочу мстить этой женщине. Ты мне обещал.

Полярник не ответил, но Боксер понял: слово он сдержит.

Увидев на экране мобильника неизвестный номер, Светлов подумал именно о Полярнике. Человек случайный на этот номер не позвонил бы. Оживившись, он потянулся к телефону. Настроение почему-то улучшилось. Теперь он сможет получить ответы на вопросы, возникшие у него во время повторного просмотра записи на флэш-карте, оставленной ему Васильевым. Что-то там было не так. Пропустив запись через специальную программу, он понял, что именно. Голос не совпадал с изображением. Да и сам голос был какой-то странный, словно озвучивал Полярника и не Полярник вовсе, а какой-то другой человек. С одной стороны, это было хорошо: если запись попадет не в те руки, можно будет доказать, что это просто монтаж. С другой стороны — добавляло вопросов. А тут еще засаду на квартире, где жил Полярник, разгромили. Как ни крути, звонок Полярника, хоть и мог принести дополнительные проблемы, мог и многое объяснить.

— Привет, Полярыч, давно не разговаривали.

— Ух ты! Ты знал, что это я! Это радует. А я к тебе как раз с радостным предложением. Не зарыть ли нам в землю топор войны?

— Раз уж ты заговорил языком Фенимора Купера, скажи, скальп с Герасимчука ты снял?

— Это еще кто такой?

— Один их моих людей, которых я оставил на твоей квартире.

— Да. Хотел кое-что забрать из своих вещей. И встретился с твоими бойцами. Надеюсь, с ними все в порядке? Я же пацифист.

— У одного черепно-мозговая травма, а что с другим, не знаю. Он исчез.

— Наверное, гнева твоего убоялся, сбежал. Строгий ты с ними. Так что там насчет земли и топора?

— С чего бы это? Ведь до сих пор ты ведешь в счете. Компромат на меня вот приготовил.

Светлов хохотнул.

— Судя по твоей реакции, — сказал Полярник, — у тебя уже было время разобраться, что до компромата эта запись немного не дотягивает. Это скорее предостережение о том, что есть и настоящая запись, подлинная. И она пока у меня.

— Если это предостережение, зачем ты отдал флэшку менту? Мог бы просто позвонить мне и сказать.

— Хотел с ним посчитаться. Ты не все знаешь. Васильев — тот, кто организовал мое похищение. Тогда он был в гриме, но я все равно его узнал. Из-за него я пережил немало неприятных минут. Это его люди убили Кривицкого и остальных парней, охранявших меня. Я пришел к нему, потому что он служит в подразделении, которое ведает преступлениями в компьютерной сфере. Оставил свои признания. Я следил за ним и видел, что он отправился в «КомпТрейд» шантажировать тебя. Этого я и ждал, но не думал увидеть его выходящим из офиса не только целым и невредимым, но и как будто в приподнятом настроении. Я думал, ты поймешь, что запись — фикция, и примешь меры.

— Я что, должен был замочить его прямо у себя в офисе?

— Об этом можно было бы только мечтать. Но я ожидал, что ты задержишь его и сдашь его же коллегам как шантажиста. Это было бы очень логично. Все бы на него свалил, и к тебе бы вопросов тогда никаких не было.

— Что-то ты перемудрил, Полярник. Да и монтаж записи на флэшке можно обнаружить только при ее внимательном изучении. Хреновый из тебя мастер плести интриги.

— Не спорю. До тебя мне в этом отношении очень далеко. Но забудем о Васильеве, черт с ним. Это твои с ним дела. Речь о нас с тобой. Мое предложение — пусть каждый остается при своих. Ты прекращаешь попытки меня найти, а я не делаю гадости тебе. Я уеду. Правда, чтобы устроиться на новом месте, мне нужны будут подъемные…

— Ну конечно, как я об этом не догадался. Деньги, деньги, дребеденьги. А если я не соглашусь, ты, конечно же, разошлешь свои признания всем заинтересованным сторонам. И на этот раз они будут качественными. Ну, и сколько ты хочешь?

— Сто тысяч баксов.

— И все? — В голосе Светлова прозвучало разочарование. — Васильев, тот на миллион замахнулся.

— Если я потребую миллион, сделка, скорее всего, не состоится. А сто тысяч — сумма для тебя не обременительная. И потом, я на нее действительно имею право. Согласно нашему договору. Компенсация за неиспользованный отпуск, больничные, мне вон голову чуть не проломили, выходное пособие, зарплата за последний месяц, кое-что в плане моральной компенсации, так что не своего я не прошу. Завтра ровно в пятнадцать ноль-ноль по киевскому времени будь на углу улиц Пражской и Алма-Атинской. Один и с деньгами. Только давай без фокусов. Помни: худой мир лучше хорошей войны.