Пришедшие из мира имен - Леся Соколова

Сейчас я понимаю: были странные моменты, но тогда я не придала им значения.

Я вылезла из тележки перед одной из хибар на окраине города, они рядком стояли здесь, ожидая не очень обеспеченных постояльцев. Но, я тогда обрадовалась, что не останусь на улице. Если кто-нибудь из прохожих застанет меня спящей прямо на земле, могут начать плевать и стыдить. Это настолько же стыдно, как если бы я вышла из дома совсем голой! Сумерки уже надвигались, да, клянусь, я видела их. Не более, чем через пол часа должна наползти первая стена темноты.

Маленькая с виду хибара оказалась довольно просторной внутри, тогда я подумала, что это моё разгулявшееся воображение: так не бывает.

Очень даже бывает, если кто-то умеет манипулировать пространством! Комната была просторной и очень светлой с высоким потолком. Мой спаситель тщательно запер дверь и опустил тяжелые занавеси, но это меня не смутило — все закрываются в домах на ночь. Окна, сейчас я не вижу, чтобы они там вообще были, хотя комната освещается, как будто они там есть.

Большая кровать с чистой постелью у стены, ковёр с подушками для сидения, низкий столик и ещё куча места. Я никогда не бывала раньше в подобных ночлежках и не могла сравнить, но представляла себе гораздо более скромную обстановку.

Это удивило меня?

Скорее обрадовало — всё гораздо лучше, чем я думала, рисуя в своём воображении. Мы присели на полу, мужчина налил напитки в стаканы красивой формы, я не видела такие раньше. От напитка закружилась голова, и стало светлее, мне совсем не хотелось спать. Мне не показалось странным, что этот слишком длинный день всё никак не завершится. Не может же этот странный фермер остановить стену, неумолимо надвигающуюся с затема, просто время тянется медленно, должно быть от скуки.

Да, он не мог остановить темноту, но искусственное освещение создать мог. Сейчас меня нисколько не удивляет свет без видимого источника. Освещенность наших помещений — свойство самого жилого пространства: можно задать свет Синона или Пранаи любой интенсивности в любой из зон куба. При этом они могут разделяться видимой границей или рассеянной, быть равно распределёнными или с лучевым эффектом.

Спать не хотелось от сильно тонизирующего напитка. Я не видела нигде светящихся кристаллов, а это для меня означало только одно: на улице день.

О чём-то мы мило поговорили, точнее, я трещала без умолку, а он слушал. Я не возражала тому, что он начал целовать меня и завалил на кровать. Этот день всё продолжался и продолжался…

Зачем я это сделала? Из мести за то, что любимый бросил меня одну, возможно, я расскажу ему. Нет, буду довольствоваться просто тем, что месть состоялась. И ещё я сделала это из благодарности, а ещё потому, что у меня не было мозгов, а в голову били гормоны. Я наслаждалась вульгарностью происходящего: вступить в связь со скитальцем, это всё равно, что прочитать свиток с неприличным содержанием или публично обругать иБаба.

Не могу вспомнить, понравилось ли мне. Если бы понравилось, то запомнила бы… Ну, если помнить всё, от чего получила удовольствие, голова должна быть размером с комнату!

— Хочешь остаться со мной? — Спросил он меня утром (ночи я так и не дождалась и уснула).

— Я хочу домой, ты обещал посадить меня на трамвай, что изменилось?

Что о себе возомнил этот нахал? Такие, как я, не задерживаютя на долго с такими, как он, уже не молодым скитальцем.

— Я не надеялся на положительный ответ. — Ухмыльнулся он. — Но должен был предложить.

Его предложение на тот момент прозвучало оскорбительно для меня. Что он может мне предложить? Променять адский станок на выдёргивание сорняков?

— Я сама найду дорогу! — дала я понять, что больше не нуждаюсь в его помощи и он молча протянул мне горстку чешуи, я взяла только на проезд и ушла.

Конечно, полагающиеся за помощь слова благодарности я произнесла, я ведь не какая-то невоспитанная!

Обратная дорога показалась мне очень короткой. Скорее всего, потому, что после почти бессонной ночи, я вырубилась почти сразу, как уселась в трамвае.

Кудрявый светоч в очах уже сожалел о своей грубости и пришел первым, но прощения не попросил, а я не напомнила.

Разве это имеет значения после того, как я «отомстила»? Да ещё так жестоко, с фермером! Но, с той ночи что-то во мне переменилось, он уже не казался мне таким близким и желанным. О фермере я и не вспоминала, мысли не возникло вернуться в город и разыскать его даже после того, как случилось невероятное — не прошло и недели, как я потеряла интерес к самой большой любви в своей жизни. А ведь что-то такое он говорил, кажется, этот несносный торговец фруктами.

— Уйди! — отталкивала я жаркие объятия Кучерявого, вызывающие у меня теперь приступ тошноты, да как вообще он мог мне нравиться раньше!

А ещё через неделю я равнодушно наблюдала за тем, как мой покинутый возлюбленный ищет утешения в объятиях одной из покинутых жен моего ибА.

Я активировала мужскую фигурку и запросила местонахождение сейчас, но мне отказали в доступе. Свернула голограмму и занялась обычными делами. Вскоре к столу вышла Лала, приняв бодрящий душ. По её отрешенно — задумчивому выражению лица я поняла, что вопросов задавать не стоит. Мои воспоминания были записаны для неё, если она захочет, то найдёт и проживёт.

Так прошло несколько дней: Лала напряженно готовится к путешествию и меня пугает её отсутствующее состояние, поэтому собственные терзания по поводу прошлого отошли.

— Отец Ёреока был ургом, — сказала Лала как-то, совсем невпопад, как будто продолжая только что прервавшийся разговор, — он — добровольно воплотившийся на должность Законодателя. На тот момент, когда вы встретились, ему было более двухсот лет.

— У ургов не бывает случайных детей, он знал заранее про Ёреока?

— Он нашел заранее того, кому можно передать опыт Законодателя, дух, согласный принять и развить его опыт. Оставалось лишь найти подходящее тело.

— И чем же ему подошло моё тело?

— Возможно, он увидел в тебе развитую, но не реализованную Любовь Матери и решил доверить такое важное дело, как собственный сын, профессионалке? Или ещё по какой-нибудь неведомой причине, мы уже не узнаем об этом: он ушел вскоре после того, как ты пересекла мембрану, не дожидаясь рождения сына. Он сделал это так же, как и мой отец…

Урги не умирают, как мы, смиряясь с естеством жизни заранее, они осознанно уходят по завершению Предназначенного вступая в новую реализацию следующим воплощением.

— Почему он не помог мне? Мы с Ёреоком чуть не погибли в тот день.

— Думаю, помог, иначе мы бы сейчас не сидели здесь, — Лала прижалась ко мне и обняла, — Я очень благодарна ему.