Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф

— Это немногое, что можно сказать в пользу брака, — однажды заметила Аврора. — Брак обеспечивает продолжительное присутствие мужчины в доме, если это присутствие кому-то нравится, ну, вот как мне, например.

Это признание она сделала Эмме и Пэтси в один из дождливых хьюстонских дней много лет назад. Эмма только что вышла за Флэпа, а Пэтси собиралась выйти за Джима. Они обсуждали свадебные платья, но и ей самой, и Эмме было ужасно интересно узнать побольше об Авроре и ее приятелях — неужели она спала с ними всеми? Или, может быть, не спала ни с одним? В общем, им удалось как-то свести разговор к беспокоящим их вопросам, обсуждавшимся практически безостановочно, как только они собирались все вместе и размышляли о взрослой жизни — браке, ухажерах, адюльтере, — и было ли это последнее таким уж неизбежным и всесокрушающим, по крайней мере, в смысле морали?

— Нам ведь, в сущности, нужно знать вот что: неужели придется бросаться под поезд, если когда-нибудь я пересплю с кем-нибудь, кроме Флэпа, или если Пэтси доведется переспать с кем-нибудь, кроме Джима? — робко спросила Эмма.

Аврора бросила на них долгий, ехидный взгляд, в котором на мгновение промелькнул вызов. Но если это и был вызов, он быстро уступил место стандартному, раздражавшему их Аврориному взгляду свысока.

— Вам обеим лучше пойти поторговать герлскаутскими пряниками, — сказала она. — Вместо этого вы расселись у меня на кухне и пытаетесь выяснить, насколько я распущена.

— Ну, правильно, а почему нам нельзя этого знать? — спросила Эмма.

— Только те, с кем я бываю распущенной, знают, насколько я распущенная, — отшутилась Аврора.

— Могу поспорить, что вы — ужасно распущенная, — сказала Пэтси, которую раздражал командный тон этой женщины.

Сейчас, почти три десятилетия спустя, когда она возила Рози домой после секции аэробики, она до сих пор была убеждена, что ее раздражает всегдашняя Аврорина манера разговаривать, правда, теперь она считала, что знает, как с этим справиться. Она могла бы переманить ее нового приятеля. Она знала, что не умеет столь же откровенно соблазнять кого-то, как Аврора. Не раз она уступала более напористым женщинам, когда те предлагали свести ее с мужчиной, который ей нравился. Порой она терпеливо ожидала, пока очередной роман начнет вянуть, и лишь потом выходила вперед. Правда, иногда так долго терпеть ей не хотелось. Если она начинала чувствовать, что сам мужчина хотел бы поменять очередную подругу и уже вполне созрел, она превращалась в робкую, скромную женщину и устраивала настоящую засаду. И довольно часто именно ее сдержанность, как ничто иное, убеждало мужчину в том, что как раз он-то и устроил засаду.

Джерри Брукнер и близко к ней не подходил на этом званом ужине, но ничего плохого в этом не было. Да Аврора и не давала ему такой возможности. Но пару раз Пэтси ловила его взгляд, и это был добрый знак. Она не была уверена, что его и вправду можно было считать настоящим психоаналитиком, какой бы смысл сегодня ни вкладывали в это понятие. Но вообще-то он чем-то напоминал психиатра. И это давало ей простор для маневра. Каких только курсов лечения она не перепробовала за свою жизнь! От терапии дикарскими воплями до грязевых ванн. Если ее немного полечит новый приятель Авроры, хуже ей не будет. Она когда-нибудь могла бы попросить Джерри Брукнера принять ее и рассказать ему грустную правду о своем последнем архитекторе-латиноамериканце, хотя в этом случае правда была бы скорее глупой, чем грустной. У этого человека были два дога, два великолепных и совершенных красавца, и ему было гораздо интереснее проводить время с ними, чем с ней. И в сущности, что такого трагичного в том, что она однажды застала его с девушкой-садовницей? Да нет, ей просто надоело соперничать с парой пятнистых псов.

Рози выглядела расстроенной. Как всегда, на занятиях она блестяще выполняла все упражнения, но теперь сидела, уныло глядя в окно, и ей даже было безразлично, что Пэтси опять гнала машину. Как всегда, восемьдесят пять миль в час. Они решили заехать на вьетнамский рынок возле Шип Чэннела, заказать себе завтрак по-вьетнамски, а потом ехать к Авроре.

— А ты раньше видела этого почетного гостя? — спросила Пэтси.

— Какого? — рассеянно спросила Рози. Она думала о Си-Си Грэнби, о том, что он стал совершенно беспомощным и что, может быть, нужно порвать с ним. Но тут возникал вопрос — а сможет ли она когда-нибудь вообще найти себе нового приятеля?

Пэтси прервала ее размышления, повторив свой вопрос.

— Ах, ты о Джерри, — откликнулась Рози. — Да, мы с ним познакомились раньше.

Пэтси ожидала продолжения, но Рози развивать эту тему не стала. Она все по-прежнему молча смотрела в окно.

— А что случилось? — удивилась Пэтси. — Почему ты разыгрываешь из себя глухую? Или тебе запрещено говорить о нем?

— О ком? — недоумевала Рози. Ее мысли вернулись к Си-Си Грэнби. Ее мысли вели себя так, словно это были не мысли, а какие-то скрепки для бумаги, которые распластались по магниту неуправляемого Си-Си. Он опять начал заводить разговоры о сексе в машине, в этой его развалине, и даже застенчиво предложил идеальное, на его взгляд, средство обезопасить их от всех проблем — оральный секс.

Рози не считала это идеальным средством, но мысль об этом преследовала ее точно так же, как и мысль о том, что Си-Си никогда не прекратит закатывать и опускать рукава своей рубашки. Вот эта мысль и не давала ей сосредоточиться на том, о чем спрашивала ее Пэтси.

— Я просто отвлеклась, — оправдалась Рози. — Меня все чаще что-то заставляет возвращаться мыслями туда, где я недавно побывала. Аврора считает, что мне тоже нужно бы подлечиться у психиатра.

— Это интересно. У Джерри Брукнера или еще у кого-нибудь? — спросила Пэтси.

— У Джерри. А я могу кое за что похвалить его. Он умеет готовить — пару раз он приезжал к нам и готовил обед. Если бы у меня когда-нибудь появился любовник, который умел бы готовить, я бы подумала, что попала в рай.

— Наверное, я тоже, — сказала Пэтси и спустя некоторое время спросила: — А что думает обо всем этом генерал Скотт? — Они как раз проезжали по Кэнэл-стрит. Сквозь туман со стороны Шип Чэннела пробивались лучи солнца.

— Генерал в последнее время просто сам не свой. Он то меня называет Авророй, то ее — Рози.

— А он все еще ездит с Авророй к этому вашему психушнику? Вообще-то довольно необычно, что сразу два человека проходят сеансы психотерапии. А может быть, никакого психоанализа там и нет?

— Да какой там! Генерал уже недели две, как перестал ездить, — сказала Рози. — Говорит, что боится ехать в машине с Авророй. Каждый раз, когда они ездили к Джерри, она привозила с собой по квитанции — ее все время штрафуют. А как-то был день, когда ее оштрафовали три раза в одно утро! У генерала на все это уже нервов не хватает. Джерри ему нравится, но они так много ссорятся из-за того, что она никудышный водитель, что никакого проку от этого лечения ему нет. Пока они доезжают до дому, всю терапию как рукой снимает.

— Могу поспорить, что она делает это нарочно, просто чтобы генерал оставался дома. Она ведь водит машину не хуже всех — хотя даже мои дети в десятилетнем возрасте водили лучше нее. — Слушая Пэтси и прекрасно понимая, что та пытается что-то выведать у нее, Рози расстроилась. Порой ей нравилось сплетничать о похождениях Авроры, но не всегда. Сегодня был именно такой день. В минуты грусти ей порой начинало казаться, что всю свою жизнь она занимается только тем, что сплетничает об Аврориных любовниках. Должно же было быть и в ее жизни еще что-нибудь, думала она, кроме того, чтобы ломать себе голову над тем, спит Аврора вот с этим или с тем мужчиной или нет? Кроме всего прочего, задача эта была не из простых. Ведь не удалось же ни ей, ни Пэтси узнать, спала ли Аврора в самом деле с тем парнем, которого все звали Ковбой Билл. Это был высокий крепыш, который устраивал родео в разных городах. Совершенно непостижимым образом жизнь вынесла его на Аврорину орбиту, и он покружил возле нее лет пять, хоть и сейчас еще иногда — если родео проходило в их городе — мог появиться у нее и удостоиться теплого приема. Но никто не знал, насколько теплым бывал для Ковбоя Билла этот прием. Кроме самой Авроры и Билла, этого не знали ни Рози, ни Пэтси. В целом мире не было более скрытного человека, чем Аврора.