Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти) - Диана Чемберлен

Подойдя к Джону, она демонстративно положила руку ему на плечо. Пусть себе смотрят, думала Клэр. Пусть завидуют этому парню в инвалидном кресле.

Джон поднял голову и тут же расплылся в недоуменной улыбке:

– Какого дьявола ты тут делаешь?

– Я соскучилась, – шепнула Клэр, наклоняясь, чтобы поцеловать его. – Ключи от номера? – протянула она руку.

Все так же ухмыляясь, Джон вытащил из кармана ключи и вложил их ей в руку.

– Я скоро буду, – бросил он.

Клэр направилась к выходу, не сомневаясь в том, что ее появление произвело именно тот эффект, на который она рассчитывала.

– Что все это значит, Харт? – спросил Джон, вкатываясь спустя полчаса в свой номер. Клэр к этому времени успела принять душ и сидела теперь на постели в одной из рубашек мужа.

– Ты – самый замечательный мужчина на белом свете. Я просто боялась, что ты можешь забыть об этом, вот и решила приехать.

Джон быстро пересел с кресла на постель и притянул к себе Клэр.

– Бьюсь об заклад, сейчас каждый мужик в той комнате, в меру собственной фантазии, представляет, что именно происходит сейчас в нашей спальне.

Клэр поцеловала его, ощутив при этом нежность, смешанную с необъяснимым желанием плакать.

– Они могут представлять себе что угодно, – шепнула она, прижимаясь к нему всем телом, – но им ни за что не угадать, до чего же восхитительно-непристойно это будет.

Сказав так, она начала неспешный тур по лицу Джона, лаская губами его глаза, уши, щеки и рот. Клэр знала тело мужа почти так же хорошо, как и он сам. Она знала, где именно он ощутит ее прикосновения и где лучше всего ласкать его пальцами, а где он предпочтет губы и язык. Но уже спустя несколько мгновений она обнаружила, что касается его всюду – даже там, где он не в состоянии ощутить ее прикосновений. Однако она не остановилась – не замедлилась ни на секунду. Она знала: стоит ей хоть на мгновение оторваться от Джона, и слезы неудержимым потоком хлынут у нее из глаз.

17

Фермерский дом спал во тьме сырой пенсильванской ночи. Дождь мерно стучал по крыше, наполняя своим ритмичным шумом спальню на втором этаже. Такер прятался под кроватью Клэр, а Ванесса мирно спала рядом с сестрой. Когда началась гроза, Клэр позволила Ванессе устроиться рядом с собой. На самом деле девочки мало чего боялись: они спокойно брали голыми руками пауков и забирались на дуб так высоко, что сверху даже не видно было земли. Но молнии Ванессу пугали. Ее шестилетние подружки боялись грозы, и она ничем не желала отличаться от них.

Ванессе нравилось спать с Клэр. У них даже был свой маленький ритуал, которому они послушно следовали всякий раз, когда ночью начиналась гроза. Ванесса хныкала под одеялом до тех пор, пока Клэр не предлагала сестре перебраться к ней в кровать. Клэр всегда так делала, хотя и знала, что спать вдвоем будет невыносимо жарко.

Гром становился все глуше, и Клэр уже начала засыпать, когда за окном раздался внезапный треск. Вспышка молнии ярко озарила детскую мебель, игрушки и фотографии на стене. Ванесса захныкала и поглубже забралась под одеяло. И вновь за окнами воцарился покой. Гроза ушла, а скоро и дождь перестал барабанить по крыше. В наступившей тишине стали отчетливо слышны доносившиеся снизу голоса. Спальня Лена и Мелли находилась прямо под комнатой девочек. Обычно Клэр и Ванесса не слышали, о чем разговаривали их родители, но сегодня те беседовали на повышенных тонах.

– В понедельник утром я забираю вас с детьми, и мы все вместе возвращаемся в Вирджинию, – гремел голос Лена.

Ванесса стянула с головы одеяло и взглянула на Клэр. Ожидая ответа матери, девочки затаили дыхание.

Но Мелли, в отличие от мужа, не спешила повышать голос. Она что-то сказала, однако слов было не разобрать. Впрочем, Лен взбесился еще больше.

– Грязная шлюха! – проорал он.

– Не кричи, – сказала Мелли, – иначе разбудишь весь дом.

– И что с того? Твоим родителям давно пора узнать, какую потаскушку они вырастили!

– Лен, твои подозрения просто смехотворны.

В ответ он что-то прорычал, после чего раздался странный грохот – как будто в стену чем-то швырнули. Мелли тихонько вскрикнула. Охнув, Ванесса схватила Клэр своей маленькой горячей ручкой.

– Ш-ш-ш, – промолвила Клэр, но внизу говорили теперь так тихо, что слов просто не было слышно.

– Нам что, придется вернуться в Вирджинию? – спросила Ванесса.

– Ш-ш-ш, – Клэр пихнула сестру локтем: та просто не способна была разговаривать шепотом. – Нет, конечно. Сейчас лето. А летом мы живем на ферме.

В доме вновь воцарилась тишина. Снизу больше не доносилось ни звука. В полуоткрытое окно врывался свежий ветерок, приносивший с собой ароматы летней ночи. Внезапно Ванесса вновь схватила сестру за руку.

– Клэр?

– Что?

– А что значит «грязная шлюха»?

Клэр задумалась.

– Я не знаю, – призналась она наконец. Впрочем, она была уже достаточно большой и понимала, что за этими словами скрывается что-то нехорошее.

Проснувшись утром, они обнаружили, что в комнату вливаются яркие солнечные лучи. Теплый ветерок шевелил занавески на окнах, а снизу поднимался аромат свежеприготовленного кофе. Девочки быстро оделись, избегая разговоров о ночной ссоре между родителями. Однако воспоминания об этом тяжелым камнем лежали у них на сердце.

– Я совсем не хочу есть, – сказала Клэр. – Может, не станем завтракать с папой и Мелли, а пойдем сразу к дедушке?

Немного подумав, Ванесса кивнула. Ночь у них выдалась не из лучших, и забыть о ней можно было лишь в уютной мастерской деда.

Спустившись на кухню, они увидели Мелли. Та в полном одиночестве сидела за столом и курила сигарету. Она еще не успела накраситься, так что возле глаз и рта были заметны легкие морщинки.

– Привет, малышки, – кивнула она девочкам с натянутой улыбкой.

– Мы хотим сразу пойти в амбар, – заявила Клэр.

– Нет-нет! – жалобно протянула Мелли. – Бабушка чистит на веранде фасоль, и я тут совсем одна, – сказала она, затушив сигарету. – Позавтракайте со мной. Я как раз ждала, пока вы спуститесь.

Ванесса и Клэр переглянулись, но делать было нечего. Обе послушно уселись за стол. Мелли встала, чтобы налить им кофе.

– А папа еще спит? – спросила Клэр.

– Папе пришлось вернуться в Вирджинию, – сказала Мелли, не глядя в их сторону. – У него так много работы, что он не может сидеть тут все выходные.

– Он злится на тебя, мамочка? – Ванесса называла Мелли «мамочкой», когда была чем-то сильно расстроена.