Польская партия - Михаил Алексеевич Ланцов

class="p1">— А почему вы их называете коммунистами? — наконец не выдержал де Голль. — Я слежу за событиями в Москве и могу вас заверить — ЭТО нельзя назвать коммунизмом. Обычная социал-демократия.

— Но они же называют себя коммунистами.

— Инерция мышления.

— Да бросьте! — воскликнул один из полковников. — Вы просто не знаете русских!

В этот момент со стороны позиций БТГ прозвучал выстрел и несколько секунд спустя 88-мм фугасный снаряд взорвался в расположении польских войск. Что мигом прекратило всякие препирательства. И позволило Шарль де Голлю крикнуть:

— В атаку!

Дисциплина никогда не была сильной стороной поляков, как и у французов. Поэтому этот выкрик нашел очень живой отклик на местах. Раз. И его приказ разошелся волной по всем позициям. И люди даже не пытались узнать — кто отдал его, в какую атаку и так далее.

Просто залезали в танки. Заводили их. И начинали двигаться вперед — через поле.

Советские зенитки на фоне этого движения начинали стрелять довольно часто. Метя, в первую очередь, в крупные английские «ромбы», которые не выдерживали и одного попадания. Даже самые крепкие и совершенные, они имели до 14-мм брони, которая без всяких затруднений пробивалась фугасами зениток.

Но зениток было только четыре штуки. А танков здесь скопилось свыше семи сотен. Самых разных. И они все ринулись вперед. Более того — где-то с 3-4 километров они открыли огонь. Очень массированный, вынудивший зенитки замолчать.

Однако вместо них в дело включились советские 122-мм и 152-мм мортиры САУ, снаряды которых были еще более разрушительными, чем у зениток. Прямое попадание любого из них буквально разрывало какой-нибудь Renault FT-17 или его аналог. От него оставался только дымящийся остов. Но это полбеды — даже близкие взрывы приводили к проблемам. У танков слетали гусеницы, повреждались катки, а отдельные крупные осколки пробивали достаточно тонкие борта.

Огонька придавало то, что над полем боя появились советские Р-1МБ, обильно «засравшие» полосу наступления ОАБ-50. Что полностью отрезало пехоту, которая должна была эти танки сопровождать.

Она залегла.

Танки же шли вперед.

И когда пехотинцы очухались, бежать по чистому полю — догонять танки уже никто не решился. Далеко. Тем более, что перед глазами пехоты творился ад — куча дымящихся подбитых машин. Да и те, что шли вперед, несли какие-то невероятные потери.

Сами танкисты, понятно, в силу ужасающего обзора, этого не видели. Поэтому воспринимали относительно спокойно. Но вот пехота… она была деморализована до крайности.

И тут застучали 13-мм пулеметы авто ЗСУ. Они выглянули из перелеска, выставив только свои пышные башни. И ударили короткими очередями по танкам, замирающим один за другим. Словно выкашивая их.

Но танки продолжали переть вперед, ведя огонь из своих орудий.

И 37-мм снаряды гочкисов уже рвались на лобовой броне САУ. Однако 25-мм катаной, цементированной и поверхностно закаленной брони им было не по зубам. Слишком низка энергия снаряда.

Но они взрывались.

И даже наносили урон. То орудие выведут из строя. То повредят приборы наблюдения, то еще что. А авто ЗСУ даже какие-то подбили.

Казалось, что еще немного, и вся эта танковая масса, сможет снести неприятеля.

Но тут во фланги ударили вышедшие танковые роты БТГ. Их 76-мм легкие гаубицы тоже не отличались особыми бронебойными свойствами. Но их хватало. А прекрасная скорострельность позволила обрушить просто ураган снарядов, буквально аннигилируя фланги «картонных» французов. Ибо только они к этому моменту продолжали идти вперед.

Но танкисты поляков не отступали. Слишком шумно внутри, а обзор настолько никакой, что оценить обстановку было крайне сложно. Это у «ромбов» имелась рубка командира, откуда можно что-то рассмотреть. Но они даже до середины поля не дошли...

Наконец застучали 7,92-мм пулеметы, заряженные патронами с бронебойными пулями. Это польские танки вышли на дистанцию в двести метров.

Начали рваться 40-мм гранаты, норовя лишить танк хода. И не безрезультатно. Но это уже была просто перестраховка. Танковая лава, совершившая переход по полю протяженностью в 5 км, оказалась уничтожена.

— Катастрофа… — тихо прошептал де Голль.

Ему повезло. Рено, в котором он ехал, повредил близкий разрыв 152-мм снаряда. Из-за чего у него слетела гусеница и отвалился разбитый осколком каток.

Он выбрался из машины и вместе с механиком-водителем пытался его починить. Благо, что обстрел ушел вперед. А после того, как стало ясно — не получится, хотел было устремиться пешком в бой. Но быстро образумился, увидел катастрофу происходящего.

Английские и французские танки ехали вперед и гибли один за другим с удивительной скоростью. Так, словно это обычные грузовики, лишенные всякой брони. Когда же с фланга вылетели танки Союза — он понял — конец. Атака полностью провалилась, превратившись в этакую мясорубку. И его задача теперь как командира заключалась в спасение выживших и недопущении развития успеха неприятелем.

Он бегом достиг опушки, где постарался взять командование в свои руки. Как старший выживший командир. Куда делись генералы он не сильно понимал, но и не рефлексировал. Сейчас главное — организовать оборону…

А тем временем на южном фасе польской армии вторжения происходили не менее интересные события. Особый снайперский взвод ССО РККА СССР, выполнив свои боевые задачи западнее Харькова совершил марш-бросок по второстепенным дорогам севера УССР. Форсировал Днепр по одному из мостов у Киева. Ночью. И направился дальше — в обход линии соприкосновения советско-польских войск на запад. С тем, чтобы зайти в тыл неприятелю.

Собственной автономности у него не имелось подходящей. Но благодаря радиосвязи и наличии у Союза военно-транспортной авиации удалось обеспечить снабжение этого подразделение. Как по топливу, так и по всему остальному. Что позволило ему скрытно и внезапно выйти на намеченные позиции…

— Значит смотрите товарищи — начал пояснять Кирилл Орловский, — задача у нас простая, хоть и выражена хитро: "по возможности". И я эти возможности вижу. А именно ликвидации командования польских войск вторжения. Хотя бы их части.

— Готов выслушать план и попробовать внести коррективы, господин капитан! — произнес высокий, атлетически сложенный молодой немец со шрамом на левой половине лица.

— Коррективы ему... — проворчал Орловский, который на самом деле, давно привык к такой специфике общения с подчиненными. Ведь в его особом отряде, работавшем несколько лет назад по всей территории Польши, обстановка была похожей. Да и сорвиголовы под стать... — Значит смотрим сюда! Вот тут по данным нашей разведке разместился штаб 3-ей польской армии. Но вот сюда от него регулярно ходят машины.

— Наблюдательный пункт? — поинтересовался Скорцени.

— Не думаю. Здесь далеко до переднего края. Да