Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

не продаст, во всяком случае напрямую. А значит, придется либо договариваться с немцами и обменивать алюминий на нефть, зерно и золото, либо закупать у тех же американских компаний через левые фирмы. Но тут встает вопрос доставки. В общем, есть над чем подумать.

Как пролетело лето, я даже не заметил. Татьяна сумела осуществить свою мечту и поступить в мединститут. За все лето мы с ней лишь дважды смогли выбраться из дома. Один раз сходили на премьеру в Большой театр и один раз посетили выставку в музее. Я даже грустно пошутил, что плохой я муж и она скоро точно меня бросит, так как не уделяю ей внимания. На это меня заверили, что я глубоко ошибаюсь и что бросать меня никто не собирается. Ночью мне это было доказано, так сказать, в натуральном виде.

За прошедшее время у Сталина я бывал как минимум по два раза в неделю, если не находился в разъездах по заводам. Не надо думать, что он пустил все на самотек, спихнув вопросы создания новой техники на одного попаданца. Руку на пульсе он держал вполне уверенно. Я вообще был поражен тем, что Сталин знает практически всех директоров заводов по имени-отчеству. В один из своих визитов к вождю я в его кабинете столкнулся с Константином Рокоссовским, который был уже с тремя ромбами комкора в петлицах.

– Вот, Константин Константинович! – Ого, Сталин по имени-отчеству мало кого называет при посторонних. Видимо, очень его впечатлили слова будущего маршала, которые он сказал Хрущеву в 1962 году в ответ на предложение написать статью против Сталина «почернее и погуще»: «Товарищ Сталин для меня святой». – Познакомьтесь: Шершнев Михаил Андреевич, он у нас, можно сказать, главный инженер Советского Союза. Именно он курирует создание новейшей техники для Красной Армии и народного хозяйства.

– Рад с вами познакомиться, товарищ Рокоссовский. – И я с огромным удовольствием пожал руку, пожалуй, лучшему полководцу той войны, о которой я так много читал и которая еще не началась. Такой вот парадокс.

– Товарищ Рокоссовский назначен заместителем командующего Белорусским особым военным округом. В его задачу будет входить координация действий войск округа во время Польской операции. Есть мнение, – Сталин выразительно посмотрел на меня, – что товарищу Рокоссовскому необходимо знать о событиях ближайшего времени и о предполагаемых событиях, которые с большой вероятностью произойдут через два года.

Рокоссовский с некоторым непониманием посмотрел на меня. Какой-то штатский будет ему рассказывать о событиях, которые только еще произойдут? Однако сел на предложенное Сталиным место и приготовился слушать.

– По данным из достоверных источников, через пять дней, первого сентября, в соответствии с планом «Вайс», немецкие войска без объявления войны начнут наступление на всем протяжении германо-польской границы. Семнадцатого сентября части Белорусского и Киевского особых военных округов начнут наступление на территорию Польши с целью выйти на «линию Керзона»[43]. Наши аналитики считают, – тут Сталин хмыкнул, – что Польша продержится меньше месяца.

– Мы считаем, – вступил в разговор Сталин, – что вам как этническому поляку, да еще и шляхетского рода, – Рокоссовский удивленно вскинул голову, но Сталин лишь слегка махнул рукой, успокаивая, – будет проще наладить отношения с поляками, проживающими на территориях, которые отойдут к Советскому Союзу. Однако слишком либеральничать с ними не нужно. Если кто-то будет оказывать вооруженное сопротивление или любыми способами вредить нам, то таких необходимо наказывать со всей строгостью, вплоть до уничтожения. Есть мнение, что после проведения Польской операции по ее итогам вы, товарищ Рокоссовский, займете должность командующего Белорусским особым военным округом. Поэтому сразу хорошенько изучите местность и продумайте варианты организации ее обороны. А Михаил Андреевич сейчас пояснит, что вам ожидать в дальнейшем. – Сталин кивнул мне, чтобы я продолжал.

– По другим, также достоверным сведениям, в 1941 году, в конце весны – начале лета, Германия нападет на СССР. Нападение следует ожидать в период с 15 мая по конец июня. Наиболее вероятная дата нападения – в ночь на 22 июня.

– Это точные сведения? – спросил Рокоссовский, обращаясь к Сталину.

– У нас нет оснований не доверять им, – Сталин раскурил трубку, – поэтому вы должны сделать все возможное, чтобы отразить это нападение с максимально возможным уроном для противника. Наша промышленность начала выпуск новейшей боевой техники, превосходящей технику любого другого государства, и в первую очередь эта техника будет направлена к вам. Так что на вас будет возложена задача организовать обучение личного состава использованию этой техники.

Импровизированное совещание длилось больше часа. От Сталина Рокоссовский поехал в АБТУ к Павлову. Очень его заинтересовала идея организации танковых бригад вместо неповоротливых и плохо управляемых корпусов. А мне предстояло лететь в Ленинград на Кировский завод для встречи с Жозефом Яковлевичем Котиным. Нужно было обсудить вопросы по модернизации танков Т-28 и выпуску танков КВ-1 и САУ на их базе. В Ленинград из Харькова был вызван Михаил Кошкин, создатель танка Т-34.

И вот тут Котин меня удивил. Жестом фокусника он разложил на столе чертежи танка Т-28, лишенного пулеметных башенок, с усиленным бронированием и подвески от тяжелого танка Т-35. Оказывается такая модернизация была предложена им еще в 1937 году, но отклика не нашла. Зато сейчас ее необходимость стала как никогда актуальной. Не стали изобретать велосипед и приняли уже готовый проект за основу. Конечно, внесли изменения. Например, отказались от замены подвески и поперечного расположения двигателя. Все это привело бы к слишком большим затратам как средств, так и времени. Зато изменили форму лобовой части корпуса, усилив бронирование. Теперь мехвод был лучше защищен, и у него появился хоть какой-то боковой обзор. Орудие также было решено заменить на 76-миллиметровую танковую пушку Л-11, выпуск которой начали здесь же, на Кировском заводе.

Михаил Кошкин привез с собой из Харькова чертежи нового танка. Взяв за основу присланные из нашего «Бюро» эскизы и требования, он спроектировал машину, корпус которой был практически один в один как у Т-44, каким я его знал (спасибо WoT), с поперечным расположением двигателя. А вот башня была сварной, с наклонной броней и напоминала башню танка «Леопард I». При этом она была трехместной и достаточно просторной, с перспективой размещения в ней более мощного орудия.

Пока решили вооружать танк либо той же пушкой Л-11, либо аналогичной ей, только что прошедшей полигонные испытания Ф-34 Горьковского завода № 92. Ну и, естественно, командирская башенка на ней присутствовала. Можно сказать, выполнил одно из обязательных условий для попаданца. И если с промежуточным патроном дела потихоньку продвигались и вовсю шла его разработка, несмотря на скептическое отношение со стороны Наркомата обороны и особенно наркома Ворошилова, то вот с песнями Высоцкого был полный затык. Я мало того что плохо