Сияние богов - Антон Грановский

– Что ж… Тогда, пожалуй, я проведу вас к князю. Но имейте в виду, странники: ежели прогневите князя, я сам срежу ваши никчемные головы с ваших никчемных плеч.

Слова эти были произнесены ровным, спокойным голосом, но было совершенно очевидно, что Балабан не шутит и в случае необходимости сделает то, что пообещал.

Балабан повернулся и зашагал к терему. Глеб и Рамон последовали за ним.

– Первоход, – тихо обратился к Глебу толмач. – Думаешь, князь – тот, кого мы ищем?

Глеб пожал плечами:

– Не знаю, Рамон. Но человек этот определенно во дворце. Я чувствую его присутствие.

– Эй, лекари! – окликнул, не оглядываясь, Балабан. – Чего вы там шепчетесь?

– Обсуждаем целебные зелья, которые можно приготовить из наших трав, – отозвался Глеб.

– Обсуждайте громче! Не люблю, когда бормочут у меня за спиной!

– Как скажешь, советник. Как скажешь.

3

Горница, куда Балабан ввел Глеба и Рамона, оказалась довольно просторной залой с выкрашенными в разные цвета и украшенными медной чеканкой стенами.

На широкой лавке, накрытой коврами и шкурами, лежал князь Гостивар. Князь оказался сухопарым, пожилым мужчиной с одутловатыми щеками и обозначившимся брюшком. Одет он был в белую ферязь, застегнутую золотой пряжкой. Вид у Гостивара был болезненный и усталый, лицо исказила гримаса боли, а на голове лежал бурдюк – по-видимому, с холодной ключевой водой или со льдом, наколотым на леднике.

Глеб и Рамон поклонились князю в пояс.

– Пресветлый князь, к тебе пришли иноземные лекари! – сообщил Балабан. – Этого вот… – Он указал на Глеба, – зовут Галеб Ибн Табак!

Князь посмотрел на Глеба, мучительно поморщился и проговорил недовольным голосом:

– Отчего такое сложное имя, когда сам ты похож на русича?

– Моя мать была родом из Персии, – вежливо ответил Глеб.

– Вот как? – Князь болезненно усмехнулся. – Далеко же она забралась, чтобы произвести тебя на свет, лекарь. – Он перевел взгляд на Рамона. – А как зовут второго?

– Раймонд, сын Гевеласа! – представился толмач и изящно и церемонно поклонился.

– Каков хлыщ… – усмехнулся князь и поморщился от нового приступа боли. – Я занемог, – сказал он, глядя на Первохода. – Если ваше лекарское искусство принесет мне облегчение, я щедро вас награжу.

– А если нет? – осведомился Глеб.

Князь прищурил морщинистые веки.

– Тогда прикажу Балабану спустить с вас шкуру живьем. Уж не обессудьте.

– Это справедливо, – согласился Глеб и незаметно сглотнул слюну. – Я постараюсь вылечить тебя, пресветлый князь.

Он посмотрел Гостивару в глаза. А глаза-то у князя были приметные. Небольшие, идеальной формы, с яркими радужными оболочками неопределенного цвета, по центру – зеленые, по краям – голубые, а в целом – как будто бы серые. Взгляд этих необыкновенных глаз был спокойным, холодноватым, но за холодом этим чувствовался неистовый огонь. Как если бы за ледяной стеной полыхал костер, отблески которого ложились на эту стену.

Князь покосился на советника Балабана и капризно проговорил:

– Балабан, тебе необязательно тут быть.

– Твоя правда, пресветлый князь, – с поклоном ответил военный советник. – Я оставлю здесь двух охоронцев, а остальных уведу, чтобы они не мешали.

Военный подал своим людям знак и ушел, прихватив с собой троих и оставив у двери двух дюжих охоронцев, таких молчаливых, непроницаемых и неподвижных, что их легко можно было спутать с мебелью.

Дождавшись, пока Балабан выйдет, Глеб дал знак Рамону отойти в угол и сесть на лавку, а сам уселся на резную скамеечку рядом с кроватью и повнимательнее вгляделся в лицо князя.

«Он? – подумал Глеб, старательно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. – Или не он?… А ежели не он, тогда кто? А ежели он – то в чем заключается его Дар? Не размажет ли он меня взглядом по полу и не вывернет ли наизнанку, как рукавичку?»

С опаской поглядев на Гостивара, Глеб осторожно спросил:

– На что жалуешься, князь?

– На судьбу, – ответил тот.

– И чем она тебе не угодила?

– Тем, что заставляет меня страдать от головных болей, – последовал мрачный ответ. – И это при том, что я не пью ни брагу, ни водку.

– Ну, что ж… Тогда мы с тобой поговорим о твоей болезни подробнее, а затем уж я сделаю вывод и пропишу тебе лекарство.

Глеб думал, что князь заупрямится, но тот, поминутно поморщиваясь от боли, подробно рассказал ему о том, что чувствует, как и от чего возникает боль и благодаря чему проходит. Чем больше Глеб слушал, тем больше убеждался в том, что все это он уже слышал. Много лет тому назад, в Москве, от редактора отдела моды Кати Корольковой.

Раз в неделю или в две Катя заявляла, что она «полный неликвид», потому что у нее снова «эта проклятая мигрень». Далее следовало подробное и жалостливое описание симптомов и просьба ко всем «не дергать меня по пустякам, а лучше вообще оставить меня в покое».

Выслушав Гостивара, ходок сделал умное лицо и со значением проговорил:

– Пресветлый князь, похоже, что у тебя мигрень.

Зрачки Гостивара расширились.

– Миг… что?

– Рень, – сказал Глеб. – Миг-рень. Голова кружится или только болит?

– Иногда кружится, – ответил князь, поглядывая на Глеба взглядом, в котором затеплилась надежда.

– И болит всегда с одной и той же стороны?

– Да.

– И отдает в глазу?

– Да.

– Дай-как мне свою левую руку, – потребовал Глеб.

Гостивар нахмурился, но руку протянул. Глеб обхватил пальцами запястье властителя и послушал пульс. Потом сравнил со своим. Пощупал лоб князя (лоб был холодный), откинулся на спинку кресла и изрек:

– Пресветлый князь, я не самый гениальный диагност в мире, но думаю, что ты гипотоник.

– Кто я? – не понял Гостивар.

– Гипотоник, – повторил ходок. – Человек, страдающий от пониженного давления. Кровь струится по твоим сосудам медленнее, чем надо.

– Вот как? – Князь сдвинул брови. – И как же ее разогнать?

Глеб немного подумал, потом вздохнул и полез в сумку-ташку, притороченную к поясу. Охоронцы, стоявшие у двери, тут же лязгнули оружием, но князь вяло махнул рукой и сказал:

– Пускай.

Охоронцы не отозвались, оставшись на своих местах и по-прежнему внимательно следя за действиями пришлого лекаря.

Глеб тем временем достал из сумки оловянную коробочку, сковырнул ногтем крышку и протянул князю.

– Понюхай.

Гостивар понюхал. Посмотрел на ходока снизу вверх и хмуро осведомился:

– Что это?

– Жареные и перемолотые в порошок кофейные зерна. Берег для себя, но раз такое дело… Сейчас я тебе приготовлю отличный крепкий кофе. – Глеб повернулся к охоронцам: – Эй, вы! Принесите мне кружку с крутым кипятком. И другую – с холодной водой. Да поживее!