Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова - Александр Антонович Петрушин

Тюменские курсанты

По приказу наркома обороны Ворошилова от 14 ноября 1939 г. здесь, на базе прибывшей в Тюмень с Дальнего Востока после войны с японцами на Халхин-Голе 5-й стрелково-пулеметной бригады, было развернуто Тюменское военно-пехотное училище. Среди первых курсантов – 600 участников боестолкновений на дальневосточных границах, из них свыше 300 награждены орденами и медалями.

Первый выпуск молодых лейтенантов состоялся 15 июня 1941-го – не все успели добраться до своих частей. Второй выпуск 30 июня ушел под Киев и Вязьму, а третий – 17 ноября под Москву.

20 августа 1941 года Тюмень приняла еще одно военно-пехотное училище, сформированное в сентябре-декабре 1940-го в Таллине. По пути в Сибирь оно недолго задержалось в Славгороде Алтайского края и даже называлось Славгородским, а по прибытии в Тюмень стало 2-м Тюменским.

Когда в Тюмени 17 марта 1942 года открыли еще одно, третье по счету, военно-пехотное училище, то им установили такие наименования: 1-е Тюменское (расформировано в мае 1946), 2-е Тюменское (прекратило свое существование 24 октября 1945) и Таллинское, переименованное 14 декабря 1945 года в Западно-Сибирское военно-пехотное училище (сейчас это Тюменское высшее военно-инженерное командное училище).

За всю войну, кроме обязательных офицерских выпусков (около 12 тысяч командиров стрелковых взводов и пулеметных рот), тюменские училища трижды отправили на передовую недоучившихся и не получивших лейтенантских званий курсантов (более 20 тысяч человек).

На самые гибельные участки фронта: зимой 1941-го под Москву (46-я, 47-я, 49-я, 50-я стрелковые бригады, на базе которых в 1942–1943 годах были развернуты 319-я, 70-я, 208-я и 111-я стрелковые дивизии), летом 1942-го под Ржев в 215-ю стрелковую дивизию, ставшую 215-й Смоленской краснознаменной орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизией.

Фашисты взяли Ржев 14 октября 1941 года. Нам отбить этот город удалось только через 14 месяцев ценой огромных потерь. Сталин требовал выбить немцев из Ржева во что бы то ни стало – они находились слишком близко от Москвы, в двух сотнях километров.

Вот характерный документ – приказ № 170007: «Командующему Калининским фронтом. Громить вовсю город Ржев, не останавливаясь перед серьезными разрушениями города». В наспех подготовленное наступление бросали миллионы солдат войск Западного и Калининского фронтов. Часто без всяких военных хитростей, отвлекающих и обходных маневров – просто в лоб, когда каждая вражеская пуля в цель, любой выстрел – похоронка.

С января по апрель 1942 года советские войска штурмовали позиции гитлеровцев в рамках Ржевско-Вяземской наступательной операции. Сотни тысяч убитых и раненых, но задача не выполнена.

Затем, в июле-августе того же года, новое наступление. Цели не достигнуты. С ноября по декабрь Ржевско-Сычевская наступательная операция под кодовым названием «Марс», но опять неудача.

И только в результате четвертого по счету наступления 9-я армия генерал–фельдмаршала Моделя 3 марта 1943 года скрытно оставила Ржев.

О точных цифрах потерь сторон спорят до сих пор. Говорят о полутора миллионах погибших советских солдат, среди которых и недоучившиеся тюменские курсанты.

Когда весной 1943-го под Харьковом в очередной раз страшно качнулись весы военного противостояния, то спасать положение вновь отправили курсантов военно-пехотных училищ.

Курсант Петр Дорогой вспоминал: «...В ту зиму 43-го морозы в Тюмени стояли за 40 градусов. Трудновато было. Обмундирование – шинель тонкого английского сукна, пара белья и портянок, сапоги и хлопчатобумажные гимнастерки с брюками. Казармы в огромном доме на улице Ленина отапливались раз в сутки дровами, которые мы выдалбливали изо льда на реке Туре. В конце февраля пришел приказ Сталина – училища расформировать, а курсантов отправить для пополнения гвардейских частей Воронежского фронта. Выдали нам сухой паек. И шагом марш в эшелоны. Проехали Москву, и здесь нас, курсантов тюменских и уральских военных училищ, рассортировали: кого в батальоны противотанковых ружей и на танкоопасные направления под Харьков, а кого в 21-ю армию Юго-Западного фронта».

Их легко отличали от других убитых бойцов по нелепым серым английским шинелям и сибирским валенкам, пропитанным мартовской гололедной водой. Но эти мальчики остановили танки СС – 18 марта 1943 года очередное гитлеровское наступление уткнулось в оборону на Северном Донце. Разбитые танки противника, как вехи, обозначили новую линию фронта.

Секретный Ленин

Сейчас известно, что 19 июля 1941 года в Тюмень под большим секретом доставили забальзамированную мумию вождя мирового пролетариата.

Сын профессора Бориса Ильича Збарского (1885–1954), отвечавшего за сохранность тела Ленина в Тюмени, Илья вспоминал: «...Гроб с телом Ленина, упакованный в специальный ящик, ехал в особом вагоне, где мы круглосуточно дежурили и следили за состоянием объекта, периодически смачивая его. Из-за жаркой погоды окна и двери были завешаны, приняты меры к защите от инфекции. Начальником поезда был полковник НКВД Кузьма Павлович Лукин. С нами ехал штат Мавзолея. Включая коменданта и охрану в составе роты кремлевских солдат и офицеров. На всем пути железнодорожного полотна стояли солдаты внутренних войск, на остановках они резко отталкивали пассажиров, напористо пытавшихся войти в поезд.

На вокзале в Тюмени нас встречало местное начальство: секретарь горкома, председатель горсовета и начальник НКВД, которому были поручены опека и наблюдение за нами (Купцов, Загирняев, Козов. – А.П.). Нас поместили в срочно подготовленное здание сельскохозяйственного техникума, в котором ранее помещалось реальное училище, где учились Леонид Красин и легендарный разведчик Николай Кузнецов. Это было добротное каменное двухэтажное, но несколько запущенное здание, выкрашенное в белый цвет и получившее в городе прозвище “Белого дома”».

Так «всегда живой» Ленин оказался недалеко от улицы, названной его именем.

«По военному времени, – продолжал Илья Борисович Збарский, – мы жили вполне удовлетворительно, нас хорошо кормили, дом отапливался и освещался. Нам казалось, что это идеально, угнетало лишь то, что в это военное время мы не могли участвовать в военных действиях. Несколько иначе смотрели на это кремлевские солдаты и офицеры. Они жаловались, что их плохо кормят и не дают достаточно довольствия. Я это понял только тогда, когда в 1942 году съездил в Москву и нас прикрепили к столовой комендатуры Кремля. При общем тяжелом положении и даже голоде в кремлевской столовой кормили так хорошо и обильно, что