Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова - Александр Антонович Петрушин

Дивизия энская, дивизия тюменская

После проведенной в 1924–1925 годах военной реформы комплектование Вооруженных сил СССР проводилось на территориально-милицейской основе, когда кадровым был только командный состав, а красноармейцев призывали на несколько месяцев в году, чтобы они постепенно овладевали военным делом. Республика из-за тяжелого экономического положения не могла содержать кадровую армию.

Своя территориальная дивизия имелась и в нашем крае. Она состояла из трех стрелковых, одного артиллерийского полков, танкового батальона, разведывательной и саперной рот, зенитной и противотанковой батарей, которые размещались в Тюмени, Камышлове, Ялуторовске и Ишиме. Штаб соединения находился в двухэтажном доме по улице Республики, 3 (сейчас в нем кожно-венерологическая больница), а казармы стрелкового полка – в бывшем гостином дворе на соседней улице Ленина (в настоящее время там облвоенкомат).

Тюменцы гордились «своей» дивизией, и для этой гордости были основания: по мобильности, маневренности и умению совершать длительные марши она считалась передовой в Уральском военном округе.

...Дивизия энская, Дивизия тюменская Покой любимой Родины Надежно бережет...

Слова этой песни сочинили участники красноармейской самодеятельности. Как сообщала тюменская газета «Красное знамя», в их программах были народные и боевые песни, музыкальные произведения и боевые песни, музыкальные произведения Бетховена, Глинки, Моцарта, Римского-Корсакова, оперные, опереточные (так в тексте. – А.П.) и национальные танцы.

В январе 1934 года шесть лучших лыжников дивизии во главе с командиром, комбригом Григорием Гаврюшенко, совершили переход из Тюмени в Москву с рапортом XVII съезду ВКП(б), а через год этот маршрут повторили жены командиров 65-й стрелковой дивизии – «пятерка дерзких», как их называли в Тюмени.

Условия того лыжного марафона можно представить по записи в дневнике одной из лыжниц: «...Стартовали из Тюмени 2 января 1935 года в 10 часов утра. В честь этого события на площади были выстроены части тюменского гарнизона... 5 января прошли Камышлов, мороз 45°С, сильный ветер. Идти очень тяжело. 14 января вышли из Свердловска, где нас встречали и провожали торжественно... 21 января разыгралась буря... прошли Сарапул и Агрыз... Кругом воют волки. Карталов (сопровождающий, участник лыжного перехода Тюмень–Москва 1934 года. – А.П.) разгоняет волков выстрелами из винтовки. 2 февраля нас встречали в Казани. После недолгого отдыха снова в путь... Финиш в Москве, в Люберцах на стадионе юных пионеров... Установлен мировой рекорд...».

4 марта 1935 года во всех газетах был опубликован приказ № 37 наркома обороны СССР Ворошилова.

«Жены командиров N-ской дивизии блестяще завершили 22 февраля с.г. лыжный переход Тюмень–Москва.

2100 километров в значительной части по сильно пересеченной местности, в 40-градусные морозы, в бураны, в сильную оттепель пройдены отважными лыжницами в 53 дня (из них 40 ходовых) со средней ходовой скоростью 52,5 километра в сутки.

Переход этот не имеет себе равного в истории женского спорта. Рассматривая переход Тюмень–Москва, совершенный женщинами РККА, как образец большевистской настойчивости, награждаю участниц перехода тт. Ирдуган Зинаиду, Угольникову Нину, Вагину Таисию, Дьяченко Клавдию, Улитину Веру золотыми часами».

Поэт Николай Асеев написал стихотворение «Песня о лыжном походе»:

...Сила и умение мчат к нам из Тюмени, Стелют с горки на гору, опушкой по леску. Здоровых сил излишек к нам движется на лыжах: Пошла Тюмень далекая приветствовать Москву.

Газета «Правда» сообщила: «5 марта у народного комиссара обороны тов. Ворошилова состоялся прием лыжниц, совершивших переход Тюмень – Москва. На приеме присутствовали тт. Гамарник, Егоров, Каменский, Орлов... 2100 километров лыжного пути пройдены и оставлены позади. Переход завершен! Лыжница Вагина пришла на прием к наркому вместе со своим сынишкой. Прощаясь с лыжницами, тов. Ворошилов наклоняется к юному гостю и ласково говорит: «У меня и для него найдется подарок!». Через минуту этот подарок – игрушечный танк с заводным ключом – был уже в руках. Тов. Ворошилов завел пружину игрушечного танка и спустил его на пол. Танк, прокладывая себе дорогу, карабкался на сапог. Глядя на эту картину, смеялся юный гость, смеялись старые заслуженные военачальники Красной армии, собравшиеся в этом зале. Это был смех, звучавший необыкновенной теплотой и сердечностью».

Но уже через два года всем им стало не до смеха. С согласия наркома обороны Ворошилова по вымышленным обвинениям было арестовано три маршала Советского Союза (Тухачевский, Блюхер, Егоров), 5 командармов 1 -го ранга (Белов, Уборевич, Якир, Федько, Фриновский), 1 армейский комиссар 1-го ранга (Смирнов, а Гамарник застрелился 31 мая 1937 года и посмертно был объявлен «врагом народа»), 10 командармов 2-го ранга (Алкснис, Вацетис, Великанов, Дубовой, Дыбенко, Каширин, Корк, Левандовский, Седякин, Халепский), 5 флагманов флота 1 и 2-го рангов, 14 армейских комиссаров 2-го ранга, 63 комкора, 30 корпусных комиссаров, 151 комдив, 13 флагманов 1 и 2-го рангов, 86 дивизионных комиссаров, 20 дивизионных интендантов, 12 диввоенюристов, 243 комбрига, 143 бригадных комиссара, 28 бригинженеров, 19 бригинтендантов, 20 бригвоенюристов, 19 капитанов 1-го ранга. Серьезно пострадало и полковое звено: по далеко неполным данным, было арестовано 318 полковников, 163 полковых комиссара, 23 военинженера 1-го ранга, 28 интендантов 1-го ранга...

Среди многих тысяч необоснованно репрессированных военнослужащих РККА оказались командир 65-й стрелковой дивизии комбриг Гаврюшенко, его заместитель полковник Леонид Белозеров-Гладышев, начальник политотдела батальонный комиссар Александр Миловидов и другие вчера еще прославляемые командиры.

В июле 1939 года ослабленную репрессиями 65-ю стрелковую дивизию передислоцировали из Тюмени в Забайкалье, где ее через год возглавил выпускник Военной академии имени Фрунзе майор Петр Кошевой, будущий маршал и дважды Герой Советского Союза[14].

Занимаемое этим соединением здание построенного в 30–40-е годы XIX века гостиного двора пустовало недолго.