Кризис-менеджер для Золушки - Вик Лазарева

в стену рядом с ней, она от испуга аж голову вжимает в плечи. Я столбенею от увиденного и не могу сделать ни шага.

— Убирайся отсюда и не возвращайся никогда! — он открывает дверь и выталкивает её за дверь. Возвращается в комнату хватает её плащ и, открыв дверь, швыряет его в вестибюль. Я выхожу в холл и ошеломлённо смотрю на него. Даня упирается в дверь сжатыми кулаками и сильно сжимает челюсти, играя желваками.

— Я тебя предупреждаю, если не подпишешь развод, то через суд ты ничего не выиграешь! — кричит он через дверь. Я подхожу ближе и кладу ладонь на его кулак. Взгляд Дани смягчается, когда он поворачивает ко мне лицо. Я протягиваю руку к двери, но он не даёт мне открыть её. Обеими ладонями он обхватывает моё лицо и, глядя в глаза, гладит рукой мои волосы. Останавливает ладонь на моей щеке.

— Не уходи, пожалуйста, — тихо говорит он.

— Я не могу остаться, — с болью в голосе говорю я.

— Я тебе всё объясню, — он обнимает меня за плечи.

— Не сейчас, может потом… — у меня внутри всё кипит от злости и обиды. — Сейчас, пожалуйста, дай мне уйти.

— Нет! Я тебя не отпущу, — он подхватывает меня на руки и несёт в комнату.

— Отвали от меня! Отпусти! — я вспыхиваю от злости, кровь бурлит в жилах так, что стучит в висках. Я бью его кулаками по спине и брыкаюсь.

— Мать твою! Ненавижу тебя! Отпусти!

Он кладёт меня на кровать и удерживает. Я бью его руками и пытаюсь оттолкнуть ногами, не давая навалиться на меня. Даниил Хватает меня за ноги и рывком переворачивает на живот, навалившись на меня. А у меня из глаз уже текут слёзы, не могу сдержать обиду. Он прислоняется губами к моему затылку и его горячее дыхание немного успокаивает меня.

— Какая же ты горячая, — шепчет он, поцеловав меня в затылок. — Я люблю тебя. Пожалуйста, не уходи от меня. Услышав, что я всхлипываю от слёз, он привстаёт с меня и разворачивает к себе лицом. В его глазах я вижу удивление или страх? Я не могу понять. Но мне сейчас очень плохо. Мне нужно срочно выпустить злость, которая кипит во мне. Разговора сейчас точно не получится.

— Пожалуйста, отпусти меня, — я сглатываю ком, подступивший к горлу. — Я не могу сейчас говорить. Я могу взорваться и будет хуже. Он отпускает меня, и я встаю с кровати.

— Потом ты меня выслушаешь? — подавленно спрашивает Даня.

Я, не отвечая и не оборачиваясь, выхожу из спальни. Даня идёт за мной. Взяв сумочку, я выхожу из квартиры и дрожащей рукой вызываю лифт. Слегка повернув голову, вижу, что Даня стоит в дверях, сложив руки на груди, и смотрит, как я захожу в лифт.

Глава 17. Отрыв или "Солёный поцелуй"

Как же гадко у меня на душе. Тихие слёзы обиды текут по моим щекам и мне не хватает воздуха. Больше всего в жизни я ненавижу ложь, обман, несправедливость и предательство. С детства такая. Любая даже маленькая ложь приводит меня в бешенство. Такое ощущение, что я на физическом уровне ощущаю отвращение к обману. Всегда отрезала одним махом человека, который меня обманул. Уже в школе ко мне окончательно прикрепилось прозвище «Бешеная», потому что без раздумий всегда кидалась на защиту слабого, обманутого и справедливости, даже если меня это лично не касалось. Многие мальчики в школе меня даже побаивались, я видела, что нравилась им, но подойти они боялись. В политехе на нашей специальности девчонок вообще почти не было, на весь курс из сорока человек только я, да невзрачная Нинка. Но ребята знали мой вспыльчивый характер, поэтому немного сторонились меня. Только самые смелые пытались со мной флиртовать, завести дружбу или ухаживать. Кстати, со многими из них, даже после отказа им, у меня были очень хорошие дружеские отношения до окончания университета. Не знаю, может, уважали. Я иду по солнечным улицам города, вижу счастливые лица людей. Майский субботний день. Молодые пары обнимаются, семейные пары гуляют с детьми. Вокруг буйная яркая зелень, воздух насыщен ароматом цветов, и я вдыхаю его полной грудью. Думаю о Дане. «Обман? Но он просто ничего не говорил. Мы вообще никогда не говорили об этом. Нет!», — отбрасываю эти оправдания. «Он должен был сказать. Он скрыл от меня. Как он может говорить о любви, если скрыл такую важную деталь своей личной жизни?» Я вспоминаю все наши жаркие, страстные ночи, нежные объятия и поцелуи, и боль опять пронзает мне сердце. Злость опять берёт надо мной верх. Я ловлю такси, включаю рок в наушниках и еду в клуб.

* * *

В стрелковом клубе беру патроны на пять магазинов и свой любимый «Glock-34» с кобурой. Отстреляв три магазина, иду к столу и заряжаю патронами ещё два. Вспоминаю поцелуи и руки Дани на своём теле и злость меня охватывает с новой силой. Я отстреливаю оставшиеся патроны. Немного стало легче, но не отпускает до конца. Сдаю пистолет в оружейную и слышу голос позади себя:

— Поль! Привет!

Артём улыбается своей широкой улыбкой, а его светлая чёлка чуть прикрывает озорные голубые глаза и он рукой поднимает её наверх.

— Привет! — говорю с улыбкой, потому что действительно рада его видеть.

— Я слышал, что ты опять ходишь. Рад, что наконец-то пересеклись, — как-то слишком радостно он говорит, хотя почти три года не виделись. — Как у тебя дела? Что-то твой друг не приходит? Кирилл, кажется.

— Мы давно не виделись… не знаю, — растеряно говорю я, не ожидая, что он спросит о нём.

— Ты как? Как жизнь?

«Какой же он радостный», — думаю я. Он всегда таким был и улыбка у него заразительная. Смотришь на него и тоже хочется улыбаться. Интересно, он заметил, что глаза у меня заплаканные?

— Работаю. Много работы.

— Что хорошо платят? — шутливо спрашивает.

— Очень, — смеюсь я. — Шучу. Не миллионы, но мне хватает и на жизнь, и на отдых, и на машину. Вот думаю, может байк купить.

— Серьёзно? Слушай, а у меня новый. Заценишь?

— Может быть…в другой раз, — натянуто улыбаюсь.

— А на личном как? — он перестаёт широко улыбаться и серьёзно всматривается в мои глаза.

Я молчу, а он тактично не переспрашивает. Артём ухаживал за мной, когда я уже училась на четвёртом курсе. Именно он катал меня на байке, привёл меня в стрелковый клуб, и я увлеклась практической стрельбой. Познакомился со мной на улице такой смелый, уверенный, жизнерадостный, на красивом