Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу

– Не понимаю, почему Элизабет так злится, – прошептала Мэри Шарлотте, наблюдая, как сестра пробирается сквозь толпу. – Поведение нашей матери обычно не оказывает на нее такого сильного влияния.

– Полагаю, ей стыдно, – ответила Шарлотта. – Для нее это новое ощущение. Не думаю, что она когда-либо испытывала такое сильное желание произвести хорошее впечатление на окружающих. Ее собственные таланты и живость всегда достаточно говорили в ее пользу. Но теперь, думаю, она чувствует, что ее судят по поступкам ее семьи, а это весьма неприятная мысль.

Они смотрели, как Элизабет снова появилась из толпы в дальнем конце комнаты, где заметила своего отца, которого явно искала. Очень решительно она подошла к нему и с чувством обратилась. Тот взглянул на миссис Беннет, все еще сплетничавшую с леди Лукас, а затем на мистера Коллинза, который пытался вести беседу с равнодушной мисс Бингли. На умоляющее лицо дочери он ответил лишь обычной отстраненной улыбкой. Даже издали Мэри понимала, что он отказался ответить на призыв Элизабет взять под контроль поведение членов своей семьи. Рассмеявшись, отец тронул ее за плечо, но Элизабет было не успокоить. Она ушла, не сказав больше ни слова, а когда вернулась на свое место, лицо ее было каменным. Сев немного в стороне от Шарлотты и Мэри, Лиззи дала понять, что не желает разговаривать.

– Нам ничего не остается, как оставить ее в покое, – прошептала Шарлотта. – Пока она в таком настроении, лучше не раздражать ее еще больше.

– 27 –

Мэри тихо сидела в течение следующих нескольких танцев, со все возрастающим беспокойством ожидая своего часа. Наконец, время настало. Танцоры покинули площадку, а музыканты, освободившись, отправились на поиски ужина. Настал черед дам, которые желали проявить свои музыкальные таланты. Мисс Бингли вызвалась первой, уверенно прошагав к роялю с высоко поднятой головой под всеобщее одобрение зала. Она выбрала очень живую композицию, на которую набросилась с большим воодушевлением. Со взмахом руки она закончила игру и, сияя, повернулась к своим слушателям, почти бросая им вызов аплодировать. Когда толпа захлопала, мисс Бингли несколько минут наслаждалась похвалами, прежде чем вернуться на свое место. Когда она уходила, гордостью был пронизан каждый ее высокомерный шаг. Мэри нервно сглотнула. Сейчас или никогда. Она встала, держа в руке нотную тетрадь. Проходя мимо Элизабет, Мэри, к своему изумлению, почувствовала, как та схватила ее за руку. Сестра пристально посмотрела ей в лицо, крепко вцепившись в рукав.

– Сыграй нам что-нибудь простое, чем мы могли бы насладиться, и, умоляю тебя, не задерживайся там надолго.

Мэри стряхнула ее руку и направилась к пианино. Одержимость Лиззи выбила ее из колеи. Она начала нервничать, но все же собралась с духом и заставила себя успокоиться. Усевшись за рояль, Мэри надела очки, поставила ноты на пюпитр, подняла руки и приступила к игре.

Как только она начала, ей стало гораздо легче. Мэри знала исполняемую композицию так хорошо, что ей даже не приходилось о ней думать. Натренированные пальцы порхали по клавишам именно так, как ей хотелось. Настроение поднялось. Неужели она проявит себя именно так, как надеялась? Мэри не допустила ни одной ошибки, темп оказался подобран идеально, но вдруг соната закончилась, а она даже не успела опомниться. Мэри подняла руки от клавиатуры, ее сердце затрепетало. Она закончила игру. Ее захлестнуло облегчение. Она подняла глаза, чтобы посмотреть на собравшихся, и с радостью увидела знаки признательности, россыпь кивков и улыбок. Несколько слушателей даже вежливо аплодировали. Мэри не видела мистера Коллинза, но знала, что он должен быть где-то в толпе. Он просто не мог не стать свидетелем ее успеха. Непривычная эйфория захлестнула ее. Она попробует вторую композицию с этой приобретенной уверенностью. И обязательно сопроводит ее песней.

Мэри вновь заиграла, на сей раз шотландские мотивы. Однако, дойдя до второго куплета, поняла, что совершила ужасную ошибку. Мисс Аллен оказалась права. Она умела играть, но не петь. Голос ее был слабым, манера пения – неуверенной. У нее попросту не получалось. Страх все лишь испортил, и Мэри быстро почувствовала, что потеряла своих слушателей. В дальнем конце стола начались негромкие перешептывания. Когда Мэри подняла глаза от нот, ей показалось, что старшая из сестер Бингли насмешливо взглянула на младшую. Ее охватила паника – но что ей было делать? Останавливаться казалось смерти подобным, ей не оставалось ничего, кроме как продолжать. При этом Мэри была уверена, что поймала многозначительный взгляд Элизабет, направленный на их отца. Ей показалось, она заметила его реакцию, но затем Мэри опустила глаза, решив не думать ни о чем, кроме музыки. Когда она, наконец, закончила песню, раздались сочувственные аплодисменты, за которые Мэри была глубоко благодарна. Быть может, все прошло не так плохо, как она себе представляла? Однако аплодисменты быстро стихли, и она уже не могла обманывать себя, будто публика хорошо ее приняла. Руки Мэри дрожали, когда она оторвала их от клавиатуры. Какое-то мгновение девушка никак не могла успокоиться, а затем услышала голос отца, низкий и ясный, перекрывший шум вокруг. Когда Мэри подняла глаза, мистер Беннет стоял рядом, протягивая ей руку.

– Достаточно, дитя мое. Ты уже довольно долго радовала нас. Пускай другие юные леди успеют показать себя.

Мэри была поражена – настолько, что поначалу не знала, как поступить. Прошло несколько секунд прежде, чем она поняла. Мистер Беннет подошел, чтобы остановить ее и увести от рояля. Он протянул руку и ласково поманил к себе. Мэри растерянно заморгала. Мистер Беннет поманил ее вновь, на этот раз более настойчиво. Она подумала, что может потерять сознание, но вместо этого собрала ноты и последовала за ним, пробираясь сквозь толпу гостей и изо всех сил стараясь не попадаться никому на глаза.

В ту же минуту мисс Бингли вскочила, чтобы занять место у рояля. Вскоре комната вновь наполнилась переливами ее игры, такой же идеальной и блестящей, как и сама леди. Мистер Беннет проводил Мэри обратно до ее места, и она тяжело опустилась на стул. Она не могла встречаться с ним взглядом. Постояв рядом с ней минуту или больше, отец понял, что Мэри не собирается говорить, и, вздохнув, быстро пошел прочь. Ее лицо горело от стыда. Это видели все. Мать, Китти и Лидия. Ужасные сестры Бингли. И конечно, мистер Коллинз. Все они стали свидетелями ее жестокого и публичного позора. Они видели все. Когда некоторое время спустя Элизабет подошла и села рядом с ней, Мэри не обратила на нее внимания.

– Ну же, Мэри, не злись. Ты же не думала, что одна будешь играть этим вечером.

Голос ее звучал утешительно, и она протянула к ней руку, но Мэри, рассердившись, оттолкнула ее.

– Это все ты!