Корфу - Владимир Виленович Шигин

Вскоре к острову подгребли и десантные суда. Едва Шостак и Белли в окружении матросов ступили на берег, как их окружили ликующие греки.

«…Когда гребные суда за мелкостию и каменьями не могли близко пристать к берегу, – доносил впоследствии Ушаков в Петербург, – жители острова сбежались к тому месту во множестве, бросились в воду и, не допустив солдат наших и турок переходить водою, усиленным образом и с великою ревностью неотступно желали и переносили их на берег на руках».

Впрочем, с высадкой турецкого отряда произошла заминка. Увидев ненавистных турок, греки немедленно попрятались. Тогда причаливший на первой шлюпке Егор Метакса обратился к ним о помощи.

– Это где же видано, чтобы греки туркам помогали! – кричали ему из своих укрытий местные обыватели.

– А где вы видели, чтобы турками командовал русский офицер, да к тому же еще и грек! – отвечал им Метакса.

Довод показался островитянам вполне убедительным, и они выбрались из укрытий.

После того как Закинтос был занят нашим десантом, и солдаты двинулись в гору к крепости, от городской набережной отвалило несколько шлюпок, которые направились прямиком к «Святому Павлу». Вскоре на шканцах флагманского корабля уже оглядывались по сторонам местные старшины.

– Мы от всей души благодарим русских братьев за освобождение от французских еретиков! – заявил один из них. – Когда мы увидели на горизонте ваши паруса, так сразу же подняли восстание и захватили город. Французы удерживали только крепость и батареи на набережной. Если русский адмирал не возражает, мы готовы вместе с вами идти на штурм крепости!

Конечно же Ушаков не возражал. Подойдя к говорившему, он крепко его обнял и троекратно расцеловал. Грек заплакал:

– Об этой чести я буду рассказывать внукам, чтобы и они затем рассказали своим!

После этого Ушаков вручил делегации в качестве боевого знамени свой вице-адмиральский флаг, и греки отправились на берег готовиться к приступу.

Фрегаты Шостака между тем открыли на пробу огонь по крепости. Но та находилась так высоко на скале, что орудийные стволы просто нельзя было развернуть на столь большой угол и ядра не долетали. В то же время французские орудия, стреляя сверху, весьма легко доставали корабли. И хотя пока тяжелых повреждений не было, уже несколько снастей было перебито.

Видя это, Ушаков велел:

– Мой сигнал фрегатам: «Бой прекратить и отдалиться от берега!»

Суда отошли мористее, а Шостак, как и было заранее оговорено, послал в крепость мичмана Васильева с предложением сдаться. Французский комендант полковник Люкас ультиматум отверг:

– Почему я должен сдаваться, когда мы еще и не начинали драться по-настоящему! И как я оправдаюсь в Париже, когда там узнают, что я сдал крепость, даже не попытавшись ее защищать. Нам торопиться некуда, а потому посмотрим, что русские будут делать дальше!

Наши же, наоборот, вынуждены были торопиться. Время не ждало. И хотя уже начало темнеть, Ушаков приказал Шостаку вместе с вооруженными греками начать подготовку к штурму. Во главе морских пехотинцев капитан Никонов. Снова матросы и солдаты, плюя на ладони, впрягались тащить по скалам неподъемные пушечные стволы. Когда десант двинулся к крепости, было уже темно. Впереди, освещая путь, шли с фонарями и факелами местные жители. Постепенно солдаты и толпы вооруженных островитян подошли к цитадели и взяли ее в кольцо. Началась и закладка батарей. Не затягивая дело, Ушаков желал закончить дело на следующий день.

Шостак, расположившись в обывательском доме, обсуждал с капитаном Никоновым, как лучше расставить пушки, когда к нему привели некоего француза в гражданском платье.

– Вот, вашродие, по лестнице со стенки слез! – доложился капрал. – Небось спужался, и деру к нам дал! Все к адмиралу нашему просится, только и талдычит: адмираль да адмираль! А по-русски, чертова кукла, ни хрена не понимает!

– Кто вы такой и что вам надо? – спросил приведенного по-французски Шостак. – Я командир осадного отряда! Отвечайте!

Французский капитан-лейтенанта, может, был не слишком правилен, но француз все понял отлично.

Кивнув головой, он скинул плащ и предстал во всем блеске своих регалий.

– Комендант острова и крепости Занте полковник Люкас! – представился незнакомец.

– Какова же причина вашего столь неожиданного появления? – удивленно приподнял бровь несколько ошарашенный Шостак.

– Ввиду сложившихся обстоятельств я готов обсудить с вами условия почетной капитуляции!

Получив донесение о предложении французов, Ушаков немедленно согласился на почетную капитуляцию и определил ее условия. Помимо всего прочего французы были обязаны возвратить грекам все, что было у них награблено. В ответ Люкас выдвинул требование обеспечить ему и его солдатам защиту от враждебных действий жителей. В том ему было обещано.

Историк Е. Тарле пишет: «Шел уже одиннадцатый час ночи, когда Люкас встретился с Шостаком в доме одного из старшин города, грека Макри, Шостак обещал в 8 часов утра выпустить из крепости с воинскими почестями французский гарнизон, который сдастся в плен и сдаст все свое оружие. Имущество у французов было обещано не отнимать, но они должны были возвратить все награбленное у населения. Русские обязались не преследовать тех, кто стал в свое время на сторону французов».

Утром 14 октября гарнизон, насчитывавший пять сотен офицеров и солдат, вышел из крепости и сложил ружья к ногам стоявшего у ворот караула. Над крепостью подняли русский флаг. Французов с большим трудом удалось переправить на корабли. Разъяренные греки готовы были растерзать пленных, в них бросали камни, плевали в лицо, и конвойным солдатам с немалыми усилиями удалось оттеснить толпу кричащих зантеотов.

Очевидец писал: «Немало стоило труда защитить французов при выходе их из крепости от мщения народа; начальник отряда принужден был поставить пленных в середину, а по сторонам десантное войско».

Дело в том, что помимо всех прочих прелестей оккупации, едва французы захватили острова, англичане немедленно пресекли всякое сообщение между островами Италией и Мореей, а ведь почти все жители жили именно с торговли. Блокада сразу ударила по карману каждого из местных жителей. А чем можно больше озлобить грека, как забравшись ему в карман и запретив заниматься торговлей! Поэтому желание зантеотов расправиться со своими обидчиками было, с их точки зрения, самым верным и справедливым.

В это время дозорный фрегат встретил в море австрийское судно, шкипер которого сообщил, что французы в Анконе спешно вооружают два венецианских линейных корабля, на которых должно быть доставлено двухтысячное подкрепление на Корфу.

Известия были тревожные, по всему выходило, что французы спешно укрепляют Корфу. Надо было торопиться.

Ушаков немедленно собрал на борту «Павла» совет флагманов и капитанов. Прибыли и турки. Так как переводчик был только у Кадыр-бея, остальные ничего толком не понимали и ни в