Корфу - Владимир Виленович Шигин

Ушаковым грека – майор Спиро Ричардопулос и лейтенант Антон Глезис. Оба уроженцы Кефалонии, оба успешно плавали каперами в последнюю войну с турками. Дома они не были уже много лет, и предстоящая встреча для них тоже волнительна.

– Насколько я знаю, сейчас на Кефалонии проживает до трех десятков российских отставных офицеров! – рассказывал Поскочину Антон Глезис. – На каждого из них вполне можно будет рассчитывать!

– Хорошо бы! – кивал в ответ Поскочин, думая о том, что его ждет там, за горизонтом.

У острова отряд был уже через сутки. На подходе к Кефалонии Ричардопулос перебрался на «Счастливый» к Белли, а Глезис на «Красноселье» к лейтенанту Васе Рябинину, веселому и бесшабашному парню. Именно этим двум судам предстояло первыми подойти к берегу. У «Счастливого» была хорошая артиллерия и небольшая осадка, а «Красноселье» имел на борту батальон морских солдат.

Кефалония – самый обширный из островов южной Ионии, да и населен тоже густо. Кефалония – жемчужина в ожерелье Ионических островов. Остров величественен и словно облит зеленью. В вышине его теряется в облаках гора Энос. Берега Кефалонии ощетинились рифами, и плавать в водах острова надо весьма осторожно. Склоны гор острова были покрыты садами, еще выше цветочные поля, сладкий дурман которых слышался даже за несколько миль от берега. Кефалония не знает ни минуты тишины от гомона населяющих его птиц.

Жители острова издавна считали себя потомками Одиссея. Соседи были в том с ними согласны, уж больно кефалонцы славились своей практичностью и житейской хитростью.

Главный городок Аргостоли раскинулся на берегу залива Кутавос. Окружающие холмы покрыты густой зеленью. Остров издревле являлся местом паломничества христиан. В старом еще византийском монастыре Святого апостола Андрея Первозванного хранится правая ступня этого апостола. На Кефалонии имелись и две старые венецианские крепости. Одна из них, Ассо, стояла на противоположной стороне острова, а другая, Цефаллония, поближе, в десяти милях от города Аргостоли.

Несмотря на то что наши суда подошли к берегу открыто среди бела дня, никакого присутствия французов замечено не было.

– Что-то хитрят якобинцы! – заметил вахтенный лейтенант «Святой Троицы».

– Не думаю, просто силов у них маловато, вот и решили, по своему обычаю, в крепостице затвориться, авось русские уйдут, ан не выйдет на сей раз! – сложил в тубус подзорную трубу Поскочин. – Поднять сигнал начать высадку!

В десант был послан на шлюпках капитан-лейтенант Николай Литвинов, участник Фидониси, да поручик Паджио. Высадка на Кефалонию прошла также без всякого противодействия со стороны противника. Зато первую же шлюпку встречала огромная толпа вооруженных греков во главе с братом Ричардопулоса Андреем и Анастасием Дивором. Оба предводителя, отставные российские флотские офицеры, были при мундирах, шпагах и шляпах. Сойдя на берег, Спиро Ричардопулос и Антон Глезис припали к родной земле и поцеловали родные камни. Трогательной была и встреча братьев.

Одновременно на всех стоявших в бухте торговых и рыбачьих судах были подняты российские флаги.

– Будто мы из Севастополя и не уходили! – переговаривались промеж себя матросы. – Все вокруг свое, родное!

Майор Андрей Ричардопулос, как и положено офицеру, обстоятельно доложился Поскочину:

– Так что, господин капитан II ранга, вся прислуга батарей неприятельских с приближением судов российских бросила свои пушки и бежала к крепости Ассо, что по другую сторону острова. Вслед за пушкарями туда же бежал и гарнизон крепости Цефаллония, над коей мною уже поднят флаг Андреевский. Затем повстанцы привели пойманного ими французского коменданта. Полковник Ройе затравленно озирался по сторонам, ожидая неминуемой расправы.

– Успокойтесь, колонель! – подошел к нему прибывший на берег Поскочин. – Отныне вы под защитой русского флага!

Внезапно вдалеке в горах началась пальба.

– А что там за выстрелы? – прислушавшись, спросил Поскочин.

– Да это наши ополченцы с солдатами морскими, видать, беглецов догнали! Наверное, пока никак договориться не могут! – отвечал, усмехаясь в длинные усы, Андрей Ричардопулос.

Затем выстрелы резко смолкли, а вскоре по дороге показалась колонна из двух сотен пленных французов, которых вели под конвоем местные греки. Поодаль шли, покуривая трубки, несколько наших солдат во главе с седоусым капралом – главным виновником только что сотворенной победы.

– Кажется, уже договорились! – усмехнулся майор Ричардопулос.

– Как звать тебя? – подозвал к себе капрала Поскочин.

– Так что я, вашблагородь, Пахом Брагин полка Скипора!

– Поздравляю тебя с сержантом, Пахом! – обнял его капитан II ранга. – А всем остальным по целковому на водку!

Чтобы греки не начали избивать пленных, Поскочин распорядился их немедленно отправить к себе на «Святую Троицу».

Когда посланный к Ассо отряд солдат добрался до крепости, ворота были раскрыты настежь, а сама крепость пуста. Гарнизон, не испытывая судьбу, заранее бежал на лодках.

– А, ну и хорошо и нам, и им забот меньше! – радовались солдаты, переводя дух от нелегкой горной дороги.

Тем временем на острове начались беспорядки. Если чернь желала пограбить под шумок бесхозное добро, то обиженные аристократы хотели свести счеты с теми, кто сотрудничал с французами. Вот-вот могла начаться резня.

Из воспоминаний современника: «Народ наполнял воздух радостными восклицаниями и клялся истребить всех французов и приверженцев их… Чернь, устремясь на один дом, начала оный грабить, называя хозяина “якобинцем”, но русский мичман “бросился в толпу, захватил зачинщиков и растолковал им, что дело это не касается до них, что должно оное оставить на рассмотрение самого адмирала… Все благонамеренные граждане изъявили страх свой и подтвердили, что оба города (Ликсури и Артостоли. – В.Ш.) окружены множеством вооруженных деревенских жителей, которые намереваются ворваться в оные и их ограбить под предлогом злобы своей противу якобинцев”».

Пришлось Поскочину срочно выставлять на улицах городов усиленные караулы. Помимо этого, фрегат «Сошествие Святого Духа» подошел поближе к городку Ликсури, а «Красноселье» – к Аргостоли. На судах открыли порты и выставили пушки, показывая серьезность своих намерений. Поскочин велел передать возбужденной толпе свои последние слова:

– А ежели кто не понял моего ласкового увещевания, то тогда я буду палить сперва холостыми зарядами, а затем и картечью!

Вид готовых к пальбе пушек и грозные слова русского начальника охладили пыл самых горячих. Толпа немедленно разошлась. Тем самым спокойствие было на какое-то время обеспечено.

Утром 23 октября в залив вошла и русско-турецкая эскадра. Кефалонцы встретили сошедшего на берег Ушакова с искренним ликованием. На набережной вице-адмирала ждала толпа с крестами и хоругвями. Как и на Занте вовсю звонили колокола, и толпа, не переставая, кричала:

– Зито Россия!

– Зито Ушаков!

После молебна в храме Федор Федорович принял и местных аристократов, взывавших о кровавом мщении отступникам.

Кефалония славилась по всему средиземноморью ликерами и мускатными винами, которые теперь с удовольствием дегустировали наши офицеры. Матросы предпочитали более дешевое