Ночь чужих туманов - Александр Александрович Тамоников

явился на место загодя. Вначале он прошел мимо развалин как обычный припозднившийся прохожий, вслушался, всмотрелся в сумерки… Вроде все было тихо. Он вернулся и прошелся еще раз — и с тем же самым результатом. Развалины молчали, лишь невдалеке испуганно захлопала крыльями какая-то ночная птица. Похоже было, она почуяла Дворянина и испугалась. В таких развалинах, как эти, всяких птиц должно водиться много — об этом Дворянин знал.

Он выбрал удобное место для укрытия и затаился. С этого места он рассчитывал увидеть, как приближается прапорщик за окончательным расчетом. По предварительной договоренности прапорщик должен был три раза свистнуть, чтобы было понятно, что это именно он, а не кто-то другой.

До урочного времени оставалось еще больше часа, и все это время Дворянин провел не шелохнувшись. Он умел ждать и умел казаться невидимым и неслышимым. Развалины тоже молчали. Птицы, должно быть, также потеряли Дворянина из виду.

Темная человеческая фигура показалась без пяти минут час. Подойдя к развалинам, фигура замерла, затем раздался короткий троекратный свист. Дворянин также три раза свистнул в ответ и поднялся из своего укрытия. Теперь главным было заманить прапорщика в развалины. И не дать ему почуять неладное. Потому что, испугавшись, он мог попытаться убежать или оказать сопротивление, а это никак не входило в расчеты Дворянина. Он собирался все закончить разом, мгновенно, одним коротким ударом. В рукаве у него был спрятан нож, им он и намеревался рассчитаться с прапорщиком. Ну а деньги, которые он обещал ему передать, пригодятся самому Дворянину. Денег, как известно, много не бывает…

— Ступай за мной! — сказал Дворянин, подойдя к прапорщику ближе. — Нечего торчать на виду. В укрытии надежнее. Там и получишь свои деньги.

— Ага! — торопливо произнес Лопухов.

Он был заранее предупрежден спецназовцами, что так оно и случится — Александр попытается заманить его в развалины. И дело Лопухова — пойти за Александром. И ничего не бояться, а тем более не пытаться убежать или вступить с Александром в драку.

Они вошли в развалины, и тотчас же где-то в темноте захлопала крыльями испуганная птица. Откуда-то со стороны ей таким же испуганным хлопаньем ответила другая невидимая птица.

— Развелось их здесь… — сказал Лопухов.

Это были не просто слова, это был заранее обговоренный сигнал к действию. Тотчас же из-за темных развалин взметнулись беззвучные тени, еще миг — и Дворянин оказался поверженным. Нож выпал из его рук и звякнул о битые кирпичи, валявшиеся на земле. Все произошло не просто быстро, все произошло стремительно. Дворянин и опомниться не успел.

— Вот так оно и бывает, — сказал Дубко. — И никак иначе быть не может.

Он нагнулся и, нащупав нож, поднял его. С этим ножом он подошел к Лопухову, посветил на нож фонарем.

— Можешь полюбоваться, какой расчет тебе приготовил твой добрый знакомец Александр, — сказал он. — Ну, полюбовался? Сделал выводы? Вот то-то же. А теперь отойди в сторону, нам пока не до тебя. Муромцев, присмотри за ним.

Дворянина тем временем уже поставили на ноги и обыскали. Ничего предосудительного у него не нашли, за исключением небольшой пластмассовой баночки с какими-то пилюлями. Терко пожал плечами и сунул баночку себе в карман.

Дубко подошел к задержанному и посветил фонарем в лицо. Дворянин не отвернулся от режущего света и даже не зажмурил глаз.

— Ого! — насмешливо произнес Дубко. — Видать, гордый ты человек! Непримиримый! Вот что, гордый человек, я тебе скажу. Надеюсь, ты уже все понял и без наших разъяснений. Не так ли?

Дворянин ничего не ответил, лишь ироничная ухмылка скользнула по его губам.

— Вижу, что понял, — сказал Дубко. — Значит, должен понять и все остальное. Например, то, что нам некогда рассусоливать с тобой. У нас, понимаешь ли, времени в обрез. Это первое. И второе — не в твоих интересах изображать перед нами героя. Чем больше ты его будешь пытаться изображать, тем в итоге будет для тебя хуже. Прямо-таки совсем будет для тебя худо, если ты сдуру вообразишь себя каким-нибудь несгибаемым героем-подпольщиком!

Конечно, кто-нибудь незнающий, слыша такие слова от Дубко, мог бы подумать, что это общие и напрасные слова. Но Дубко знал, что говорил. У него был немалый опыт общения с личностями, подобными Дворянину, и он прекрасно знал, какова на самом деле цена таким личностям. Тут ведь как? Есть люди, у которых на первом плане идея. Правильная она или неправильная, но идея. И вот с такими-то людьми общаться очень непросто. Они до конца будут сражаться за свою идею: будут молчать на допросах, будут презирать тех, кто их допрашивает, — и попробуй найди к ним правильный подход! Тяжело с такими людьми, что и говорить.

А есть другая категория людей, которые пускаются во всяческие авантюры исключительно ради собственных шкурных интересов. Например, ради денег. И вот с такими-то людьми куда как проще. Попав в безвыходное положение, они не молчат, они почти сразу же начинают отвечать на твои вопросы и предлагать всяческую помощь. И это по-своему логично и объяснимо, потому что нет у таких людей никакой идеи. Есть лишь собственная шкура, которую они пытаются сберечь. Ну а для этого любые средства хороши. И тут очень важно с ходу определить, к какой именно категории принадлежит тот, кого ты только-только поймал, скрутил, обезвредил.

Все эти пространные, в общем-то, рассуждения пронеслись в голове у Дубко со скоростью небесной молнии. Вслед за рассуждениями настал черед действовать. И в первую очередь определить на практике, к какой именно категории относится вражеский шпион, которого Дубко вместе с товарищами только-только скрутил.

— Ты уже встречался с теми четырьмя? — напористо спросил Дубко у шпиона. — Передал им гранатометы и выстрелы к ним? Ну?

Пойманный шпион шевельнулся, посмотрел в ту сторону, где должен был находиться Лопухов, и сказал, причем его слова явно были обращены к прапорщику:

— Так ты никогда и не побываешь под южными пальмами. Не для тебя плещет южное море. Трусливый дурак…

— Вот это правильно, — согласился Дубко. — Не видать ему пальм. Его удел — суровые сибирские кедры, которым он сейчас, я так думаю, очень даже рад, потому что все могло быть гораздо печальнее. Я имею в виду ножик, припрятанный тобой в рукаве. Ну так ты слышал мой вопрос? Я жду ответа.

— Здесь гранатометы, — не сразу ответил Дворянин. — Неподалеку, в этих развалинах. Могу показать…

— Вот и покажи, — сказал Дубко.

Конечно, вполне могло случиться и так, что изобличенный шпион блефовал. То есть надеялся таким образом сбежать. Ну а что? Ночная темень, развалины — условия для побега очень