Ярость валькирии - Ирина Мельникова

— Сколько они отсутствовали? — быстро спросил Кирилл.

— Недолго совсем. От силы минут пятнадцать-двадцать, если с того момента как Юлия Владимировна вышла, а затем они с Валерием Яковлевичем вернулись.

— А шум, крики с улицы слышали? — Навоев в упор уставился на старика. — Вот не поверю, что вас любопытство не заело, куда ж они так стремительно помчались?

— Были крики, вроде бабы орали! Да мне что с того? Я за порядком в подъезде наблюдаю, а что на улице делается, меня не касается!

— И во сколько это произошло? Можете точно время назвать? — продолжал допытываться Навоев.

— Могу, — пожал плечами Рындин. — Программа «Время» закончилась, и после рекламы сериал вечерний начался. Значит, часов в десять они выскочили и где-то вскорости заскочили назад.

Миронов и Навоев быстро переглянулись, а Кирилл подумал, что четверть часа и даже двадцать минут — не тот промежуток времени, чтобы успеть добежать до машины Сотниковой, нанести ей четыре удара в сердце, оттащить убитую метров за пятнадцать, располосовать ей лицо и вернуться в подъезд. Это обстоятельство несколько улучшило его настроение. А Рындин тем временем придвинул чашку к Навоеву:

— Товарищ начальник, плесни еще чайку! У меня от серьезных разговоров в горле сохнет.

Навоев раздраженно схватил чайник и подлил в кружку кипятка. Рындин с довольным видом вытащил из кармана карамельку, сунул в рот и смачно захрустел ею.

— Скажите, Сергей Сергеевич, а как Быстрова и Беликов выглядели, когда вернулись? — спросил Кирилл. — Может, в руках что-то держали? Или одежда у них была в беспорядке? Или заляпана чем-то?

— Юленька в халате вышла. В белом, до пола, махровом. А поверх него курточка меховая, тоже светленькая, — с готовностью сообщил старик. — Валерий Яковлевич был в пуховике. Пуховик у него желтый, типа «вырви глаз». Такие далеко видать! Халат у Юленьки, конечно, мокрый был, словно она в снегу валялась, но без пятен каких, как и куртка у Валерия Яковлевича.

— Ну а в руках? В руках у них что-то было? — нетерпеливо уточнил Навоев.

Сергей Сергеевич шумно отхлебнул из чашки и покачал головой.

— Врать не буду! Ни у Юленьки, ни у Валерия ничего в руках не было! — глаза его сверкнули. — Но это ж ничего не значит, товарищ начальник! Ей-богу, они эту бабу прикончили. Больше некому!

«Ничего не было», — записал Навоев в протокол и поднял взгляд на деда:

— Спасибо, Сергей Сергеевич, за бесценную информацию, но не будем заранее кого-то обвинять. Пусть этим займется суд! Подпишите вот тут и тут! А здесь: «С моих слов записано верно», и еще раз распишитесь.

Старик вытащил из-за пазухи очки, нацепил их на нос, внимательно просмотрел протокол и лишь затем поставил витиеватую подпись с шикарным росчерком.

— Сергей Сергеевич! Скажите честно, не для протокола, с чего вдруг вы решили, что Беликов и Быстрова — убийцы? — поинтересовался Миронов. — Они ведь, сами сказали, приличные люди, стояк вон заставили коммунальщиков прочистить! И подарки небось по праздникам дарили? И здороваться не забывали? Отчего так быстро мнение о них поменяли?

Елейность слетела с Рындина молниеносно. Он прищурился и с неожиданной злостью выкрикнул:

— А кому, кроме них, буржуев проклятых, это надобно? Они кровь народную пьют, да на наших бедах жируют. Юлька — та еще фря! Шубы, как перчатки, меняет. У Валерки-упыря вторая машина за год. И Юлька, одну не успеет разбить, смотришь, уже на новой ездит. А я, старший прапорщик, тридцать лет по северам, на старости лет им двери открываю да в пояс кланяюсь.

— Так не кланяйтесь! — буркнул Кирилл. — Кто вас заставляет? Небось военную пенсию получаете? Да еще с северными надбавками!

— А ты мою пенсию не считай! — вызверился старик. — Я ее честно заслужил. И таких иродов в лагерях повидал, что вам и не снилось! У меня чутье на них! Я любого жулика за версту определю! Молод еще мне указывать! Все по закону должно быть! По честности!

— Брейк, брейк! По углам, джентльмены! — вмешался Навоев и подал старику пропуск. — Спасибо, Сергей Сергеевич. Если что-то еще вспомните, непременно позвоните мне.

— Ой, старый маразматик! — Рындин шлепнул себя по лбу. — Я ж про платок совсем забыл.

И достал из пакета, что стоял возле ног, бумажный сверток и подал его Навоеву.

— Что это? — опешил капитан и развернул бумагу.

— Как я понимаю, тот самый павловопосадский платок, который, по словам племянника, принадлежал Сотниковой. Его как раз не нашли на месте преступления, — сказал Кирилл.

— Похоже! — согласился Навоев и развернул платок. — Смотри, пятен крови нет, не порван и по виду новенький! — и перевел взгляд на Рындина. — Что ж вы сразу о платке не сказали! Где вы его нашли и когда?

Старик насторожился:

— Когда? Да вскорости и нашел! Вышел покурить, значится! Смотрю, в паре метров от подъезда в снегу тряпка яркая валяется. Подобрал ее, а это шаленка расписная! В снегу вся, но целая! Думаю, чего ей пропадать, дай лучше бабке своей подарю!

— Что-нибудь подозрительное заметили в это время? — быстро спросил Навоев.

— Нет! — пожал плечами дед. — Тихо было, снег шел. Народу — никого!

— А машины чужие? Может, звуки странные?

— Не, звуки я бы запомнил, а насчет машин… Так их снегом завалило. Как понять, где свои, где чужие?

— С чего вдруг шаленку решили вернуть? — поинтересовался Миронов.

— А с того, что по закону привык жить! — снова ощетинился старик. — Чужое руки жжет! Да и что ж я, думаете, бабке новую шаль не в состоянии купить?

Навоев снова посмотрел на платок:

— А зачем постирали его и погладили?

— То бабка моя! Говорит, как такое непотребство нести в полицию? Вот и застирала!

— Ну, спасибо бабке! — скривился Навоев. — Теперь от платка пользы ноль целых и ноль десятых!

— Попробуй все-таки, отдай криминалистам, вдруг обнаружат биоследы, — сказал Кирилл.

— Какое там! — вздохнул капитан. — Разве что бабкины! — И недовольно посмотрел на деда. — Вы еще здесь? Я же подписал пропуск!

Рындин строго посмотрел на Кирилла, сгреб в руку фантики со стола и, важно кивнув, вышел. Навоев перевел взгляд на Миронова.

— Ну, что скажешь?

— Ясно, как божий день, в руках у них ничего не было! — ответил Кирилл.

— Ой, я тебя умоляю! — поморщился Навоев. — Заточка или шило, которым порешили Сотникову, легко в кармане помещается.

— Илья, ты разве не сам в протоколе записал? Быстрова вышла в белом халатике. А Беликов — в желтой куртке. Неужто они, как последние кретины, пошли валить Сотникову, не понимая, что на них кровища брызнет? Брось! Я их сто лет знаю и в безголовости никогда не подозревал. Второе, Сотникову убили возле машины, а не возле подъезда. Это очевидно! Вот скажи, успел бы Беликов за столь короткий промежуток времени совершить массу действий, чтобы прикончить Сотникову, оттащить ее труп и в чистом пуховике вернуться в подъезд?

Навоев сладко потянулся:

— Если честно, Кирилл, ты так переживаешь потому, что Быстрова твоя подруга?

— Иди в пень! — рассердился Кирилл.

— Ну-ну! — Капитан язвительно усмехнулся. — У меня, кстати, день откровений сегодня! С утра побывала некая Воронина, администратор салона красоты, который по случаю прикупил Беликов. И она без утайки поведала, что Сотникова в воскресенье устроила дебош в салоне, кидалась на Быстрову и Беликова. Едва до драки не дошло. Вдобавок сегодня с утра газетку местную принесли, где ту же ссору в красочных подробностях некая Гаврилова описывает. Это уже не хухры-мухры!

— Гаврилова, если не знаешь, редкостная дрянь! Стопроцентно чей-то заказ отрабатывает! Сейчас столько желающих найдется бизнес Беликова под себя подмять, мама, не горюй! Так что, смотри, как бы эти хухры-мухры тебя в тупичок не завели! — сказал Кирилл.

— Меня вчера уже в прокуратуру вызывали! — насупился Навоев. — На четыре эпизода у Беликова чистое алиби, кроме двух последних. А в первом случае он вообще на дне рождения товарища был. Представляешь, кто его товарищ? Городской прокурор!

— Я тебя предупреждал. Они очень непростые люди, со связями. Да и не верю я в их причастность. Вот скажи, зачем Беликову на баб нападать, уродовать их? У него жена есть — уникальная красавица! Насчет секса у них все в порядке! К тому же у нее чутье на всякие мерзости! Она первой раскусила бы Беликова!

— Тогда кто? — взвился Навоев. — Нет ни одного реального подозреваемого. В психушках побегов не было, все известные психи на учете. А неизвестные… Кто реально знает, сколько их? Если это и правда маньяк, мы никогда его не найдем, помяни мое слово!

— Пораженческие у тебя настроения, капитан! — усмехнулся Миронов. — Знаешь, сколько раз меня на ковер к прокурору таскали? Пальцев на руках и ногах не хватит сосчитать! Ничего, выжил и закалился! И ты закаляйся!