Цикличность - Виктор Новоселов

еще не был полностью заброшен и забыт. В последние годы две из трех шахт, расположенных рядом с ним были истощены и люди потянулись в другие города, продолжать свою работу. В двенадцатом городе остались только те, кто после опустошения последней шахты выполнят контракт и покинут долину навсегда. Людям хотелось расстаться с этим местом, доведя свое дело до конца.

Они вернуться домой богачами. Это правда. Барон Утейла – Деандир XV, который властвовал над Металлической долиной, всегда справедливо рассчитывался с работягами. Его здесь так любили, что даже Столица не лезла в местные дела, вверив все его мозолистым рукам.

За пару лет работы в шахтах, средний работяга зарабатывал себе на дом в Столице. Или на небольшую благоденствующую ферму где-то на юге. Только вот здоровье его уже было подорвано навсегда. Все кто жил в долине, уже никогда не излечатся от кашля, их легкие заполнены вездесущей черной пылью. Еда здесь бедна, и вся ввезена извне, посему, чем дальше ты от Периа, тем скуднее твой рацион, что непременно скажется на твоем здоровье в будущем.

Женщин в долине практически нет. А те, что есть, живут в Перия. Однако пообщаться с ними так, чтобы кошель при этом не стал легче, было просто невозможно. Семьи шахтеров оставались дома и ждали своих кормильцев с полными сумами. Правда некоторые семьи, не имея ничего за душой, дожидались своих мужчин в Периа, и как только кормилец возвращался с промысла, они уезжали как можно дальше от долины и города. Те, кому не повезло, и некуда было больше идти: калеки, вдовы и сироты так и оставались в Периа навсегда, они становились невзрачными тенями и тихо умирали в одиночестве.

Во всей долине особенно славился проблемами пятнадцатый город, к которому примыкали две небольших, но очень глубоких шахты. Там добывали металл, из которого «белым» выплавляли посохи. Особенный материал был своеобразным проводником, который помогал чудотворцам применять любые чудеса.

Да, «белый» мог пользоваться чудесами и без посторонней помощи, но без катализатора в виде посоха он очень быстро лишался души и высыхал. Из старых фолиантов мы знаем, что до той поры, пока эти жилы не вскрыли, чудотворцы жили весьма недолго. И если они дотягивали до сорока, не высохнув, то считались невероятными везунчиками. То есть, по сути, посох – это проводник. Он ничего не может делать сам, лишь помогает.

Однако и цена этой руды была высока. В обработке и добыче этот металл был столь вреден, что нередко удвоенную плату за работу в пятнадцатом городе получали жены и дети тех, кто здесь работал.

Но отбоя в желающих не было. И все они работали на износ под узкими сводами глубоких шахт. Здесь, в глубине долины, где сквозь облака пыли никогда не видно было солнца, постоянно дул ветер, несущий дьявольскую пыль, что забивалась в любую щель, а любая вещь, даже оставленная в закрытом помещении, покрывалась толстым слоем праха уже за несколько минут.

Под ногами мертвая земля, покрытая трещинами. Иногда встречаются родники, что наполняют хиленькие ручейки желто-красной маслянистой жидкостью. Пить ее практически невозможно, но привозной не всегда хватает и приходится давиться тем, что есть.

И я смирился. Страх умер где-то на пути в долину. Любопытство покинуло меня, словно я был один из тех жалких стариков, что составляют совет Братства. Мне просто хотелось поскорее закончить со всем этим. Если меня ждет смерть… Что ж, я уже заждался.

Я не понимал своего нынешнего положения. Мы странными путями петлили по долине, пока не остановились здесь на достаточно длинную побывку. Меня и моих людей разместили в отдельном доме, где мы были вольны делать все, что захочется. Никого из нас не объявили пленниками, мы свободно передвигались по городу. Правда и возможность убежать нам не виделась. Ну, куда можно бежать в Металлической долине? Где голод и жажда убьют куда быстрее, чем погоня.

Я спокойно встречался с детьми и Лоррисом. Мой посох, что вернул мне Веллес, так и остался при мне. Очевидно, никто здесь не боялся меня. Над нами не установили охраны, Мисса вел себя вполне дружелюбно, часто навещая нас долгими вечерами.

Веллес, еще на подходах к Периа, отделился от нас и отправился к своему отряду. Опальный чудотворец не выказывал мне неприязни, но он постоянно был занят, что-то объясняя адептам. Иногда он что-то зарисовывал на бумаге и передавал это людям, которые тут же отделялись от отряда и спешно куда-то уходили. Я лишь один раз издали сумел рассмотреть то, что было нарисовано на бумаге, кажется, это были элементы ритуальной вязи, похожие мы видели на ближнем севере.

Лишь в день его отъезда мне удалось перекинуться с ним парой фраз:

– Это ритуальная вязь? Как в том ритуале на севере. – Я не стал тратить время на любезности.

– Да. Я ознакомился с этой техникой на востоке, благодаря усилиям безутешного мужа.

– Вы скрыли это от нас.

– Так у меня было больше шансов не закончить свои дни в Секретариате.

Я не смутился его прямотой, и решил надавить ему на больное место.

– Послушайте, а как же Джесс? Что будет с парнем? Кажется, вы очень любите его.– Начал я.

– Люблю? Да, наверно это правда. Он думает, что я в Секретариате. – Веллес с жаром отчеканил слово «люблю».

– Не пристало, врать ученику.

– А я и не врал, Роккар. Меня забрали судьи и слуги хартии. Предоставив вполне подлинные документы. Ко мне был приставлен один из вас, и даже у него не возникло подозрений. Уже в дороге судьи неожиданно превратились в адептов. – Он мягко улыбнулся.

– Как странно. А кто сопровождал вас из Братства?

– Человек по имени Исан. Большой специалист чудес и большой знаток Кошмара. Но, весьма при этом не опытный.

– Никогда о нем не слышал. И где же он сейчас?

– Они дожидаются меня на зимних квартирах. Вместе с Джессом, кстати.

– И он ничего не заподозрил? Хотя бы из того, что его никто не уведомил.

– Нет. Видимо ему недостает ваших рефлексов, Роккар.

– Вы вернетесь к Джессу?

– Вернусь. И пробуду с ним до самой своей смерти.

– Это вы прибыли в город адептов в самом начале зимы?

– Да, это был я.

– На момент нашего разговора в Секретариате вы уже были вовлечены в культ?

– Всему свое время. Вы все узнаете. – Веллес коснулся моего локтя, закончив этим разговор.

Так я убедился в том, что толстолобые члены совета не услышали меня и доверили тайну Веллеса неопытному дураку.

Чувство неизбежной кары с этого момента стало нестерпимым. Нас держали как овечек, которых скоро остригут. Кит нервничал, его простодушному сердцу хотелось определенности. Ему было бы намного проще, если бы имелось четкое разделение на друзей и врагов. Он никак не мог принять и