Вся правда о нас - Макс Фрай

Ох. Это да.

— Отнимите у меня, пожалуйста, деньги, — попросил я леди Лари, которая, воспользовавшись присутствием клиентов в нашем с Малдо лице, дезертировала из кухни и теперь взирала на нас с неподдельной благодарностью. — А то уйду сейчас Тёмным путём, не расплатившись, что тогда будете делать?

— Нет-нет, что вы, платить не нужно, — запротестовала она. — Вы и сами знаете, что блины… Ну, что Кадди считает их неудавшимися. Если бы не ваша идея изменить название, он в жизни не позволил бы мне подать их гостям. И нам пришлось бы есть эти блины самим — на завтрак, обед и ужин. Хвала свету зримому, что вы так вовремя пришли на помощь!

— А чангайское варенье? — строго спросил я. — Уверен, что это настоящий деликатес и стоит соответственно. А я практически полбанки извёл.

— Нам его подарили, — рассмеялась леди Лари. — Вернее, не нам, а Кадди. Подружка из Чангайи сварила ему на дорогу аж восемнадцать дюжин банок! Кадди страшно ругался, поскольку не слишком высоко ценит чангайскую кухню в целом и чёрное варенье в частности, а места в багаже и без того уже не было. Но пришлось взять. У нас не принято отказываться от подарков. А будучи поваром, Кадди не может выбрасывать еду, по крайней мере, пока она не испортится так, что её уже невозможно спасти никакой готовкой. Это важнейшее правило Восьмой Великой Гильдии Урдерских поваров, в которую он вступил незадолго до отъезда.

Я так умилился, что даже не стал подшучивать над «восьмой великой гильдией», хотя язык, конечно, чесался.

Вместо этого я укоризненно сказал:

— Хозяйке трактира не следует быть столь откровенной с богатым клиентом. Запомните на будущее: всё что угодно можно объявить редким дорогим деликатесом — при условии, что гость только что уминал это за обе щеки.

— Да, наверное, — смутилась леди Лари. — Я вам уже говорила, я плохая хозяйка трактира.

— Вы просто отличная! И вообще всё тут у вас, — вмешался Малдо, сидевший за столом с абсолютно счастливой рожей и совершенно не порывавшийся удрать на свою стройку века. А ведь обычно дольше получаса он за пределами Дворца Ста Чудес не выдерживает, начинает нервничать, поминутно вскакивать с места и объяснять, что у него бездна работы, а время летит. Если бы мы с Кофой ещё вчера не обсудили удивительное воздействие урдерского трактира на психику посетителей, я бы, пожалуй, начал беспокоиться — что это с гением стряслось? А так ясно: просто ещё одна жертва неотразимого и, в общем-то, необъяснимого обаяния «Света Саллари». Нашего полку прибыло.

— Я уже сыт, а уходить не хочется. Можно я ещё немножко просто так посижу? — спросил он — не то меня, не то хозяев.

— Нужно! — сказала с потолка Иш. — Вы же ещё Скрюух не видели. Она по утрам спит, но вскоре после полудня обычно выходит поесть.

«Ну надо же, — подумал я. — Птица, а понимает, как следует организовывать свою жизнь. Родная душа».

Достал из кармана корону, положил на стол. Сказал:

— Не хотите говорить, сколько мы должны за еду, сами виноваты. Мучайтесь теперь с этой «большой деньгой». Ищите, где её разменять.

— Но это слишком много! — запротестовала леди Лари.

— Сам знаю. Но, во-первых, вы наказаны за несговорчивость. А во-вторых, в моих интересах платить вам побольше, чтобы не вздумали разориться и закрыть трактир. Лично я заинтересован в вашем процветании как никто.

— Почему? — просияв, спросила она.

— Да потому что я ваш сосед. И кроме вас возле Мохнатого Дома, как назло, больше ничего интересного.

Месть леди Лари была страшна: она всучила мне целых две банки чёрного чангайского варенья. В подарок. И тут уж её взяла, отвертеться мне не удалось.

— Это что за… удивительное вещество? — спросил сэр Шурф, когда я поставил на его письменный стол банку с чёрным вареньем.

— Яд, конечно. А что ещё я мог тебе принести?

— Весьма любезно с твоей стороны. Мне очень давно не делали подобных подарков. Потому что все остальные, в отличие от тебя, прекрасно знают, что яды на меня обычно не действуют.

Мой оптимизм был несокрушим.

— Это тебе только кажется. Просто ты чёрное чангайское варенье пока не пробовал. Страшная вещь. Представляешь, оно солёное!

— Рад за него, — сухо сказал Шурф. — Если бы я сам был вареньем, то, вполне вероятно, избрал бы для себя именно такую судьбу. Но почему ты решил, будто мне необходимо стать обладателем чёрного чангайского варенья? Какой от него толк?

— Да никакого особенного толка, — честно признал я. — Просто оно вкусное. К тому же, мне только что подарили целых две банки. Одна худо-бедно помещается в мой единственный карман. А вторую девать уже некуда.

— А. То есть, это мольба о спасении, наспех замаскированная под великодушный жест. Ладно, тогда можешь оставить банку тут.

— На самом деле, оно действительно вкусное, — сказал я. — Очень странное, но вкусное. Я подумал, может быть, тебе будет интересно. Как учёному, я имею в виду.

— Как учёному мне, в первую очередь, интересно, намерен ли ты выслушать мой рассказ об Урдере, — флегматично заметил мой друг. — Или необходимость в сведениях о нём уже отпала, пока я сидел в библиотеке?

— Ох, нет, что ты. Какое там отпала. Наоборот. Вчера мне было просто любопытно. А сегодня с утра выяснилось, что возможно мне и правда следует узнать про этот грешный Урдер побольше. Потому что… Нет, лучше потом расскажу. Чтобы не сбивать тебя с толку.

— Если бы меня было возможно сбить с толку, ты бы уже сделал это одной левой. В тот момент, когда поставил на мой стол банку со странной чёрной смесью, а потом объявил, что это яд. Я, каюсь, в первый момент почти поверил. Подумал — не можешь же ты так нелепо шутить. Порой я тебя недооцениваю.

— На самом деле, обычно не могу, — вздохнул я. — Просто сейчас я на взводе. И развлекаюсь, чтобы отвлечься. Всем кроме тебя это обычно нравится.

— Мне бы тоже нравилось, если бы я не понимал, что за этим стоит твоё «на взводе». И вот оно мне не нравится совсем.

— Да мне тоже не очень. Но тут уж ничего не поделаешь. Правдивый Пророк снова объявился в Нумбане. Впрочем, это ты уже и без меня наверняка знаешь.

— Разумеется, знаю. И не понимаю, почему эта новость так тебя взволновала. Ты сам оценивал это событие как желательное и одновременно довольно вероятное.

— Просто Меламори уже успела смотаться в Нумбану. И что-то настолько интересное там о себе узнала, что наотрез отказалась рассказывать в моём присутствии. Вернее, соврала, что там очередь была большая, и она не стала ждать. Но ясно же, что…

— Ну да, — кивнул мой друг. — Ясно. Довольно неприятно, когда близкие люди не хотят открывать нам свои секреты, но, строго говоря, ничего необычного в этом нет. Всем нам есть что скрывать друг от друга. И далеко не всегда по причине недоверия. Ты и сам это знаешь.