Падение с Земли - Александр Тюрин

Феодосий встал еще раз. Ему очень хотелось дать агенту кружкой в лоб. Тот перехватил его мысль и слегка подвигал плечами, чем немедленно охладил пыл старшего инспектора:

— Ну, мир, дружба, братание в войсках, — предложил Фалько. — Сейчас еще по пиву и перейдем к части первой — позитивной и по-доброму волнительной. Согласны?

— Согласен, — вздыхая, как беспокойный призрак, отозвался Феодосий и сел, съежившись, будто из него выпустили воздух.

— Я знаю то, что вы можете сказать. Мне уже надоел балет, где одни пляшут в белых трико, другие в черных. Тут — злодеи, там — добряки… Тут лебеди белые, там жабы бородавчатые. Но даже если дядю Витю задымили супраэнцефалином и надышали в него кодов для приманивания «К2» — проку от этого никакого. Сто ли, тысяча вредных модулей, даже самых приблатненных, не произведут большого впечатления в мире нынешних кибероболочек. Информацию у вредителей возьмут, но кто сказал, что по ней будут строить и жить. Не будем наивничать, каждое действие оболочки строго  согласовано  с работой   остальных.   Предустановленная    гармония    называется,    или демократический централизм. Информация, не вписывающаяся в гармонию, будет использована и заиграет, лишь когда оболочка  начнет  приспосабливаться  к глобальным изменениям всей вычислительной среды.

 — Да бросьте вы врать, - сказал понурый Феодосий. - У меня уже  живот болит от вашего пива, а вы тут поповщиной какой-то занимаетесь. Экая дрянь вся эта брехня о глобальных изменениях.

 — Кибероболочки функционируют в сердечном согласии и целенаправленно. Но даже канареечке, вот с таким лобиком, понятно - они это делают  не  как единый программный комплекс, не по  какому-то  умненькому  плану.  Отнюдь. Там, в вычислительной среде - потоки случайных событий,  идут  хаотические процессы, возникают диссипативные структуры, то и дело бифуркации.  Мы  же закрыли свои ясные очи обеими руками, чтоб этого не видеть.

— А вы, значит, открыли глаза. За хорошую плату, надо полагать,  -  с отвращением процедил Феодосий.

—  Судя по румяности ваших щек, такой порок как бедность вам  тоже  не присущ. Между прочим, пока я здесь препираюсь  с  вами,  в  вычислительной среде реет ветер творения. Он не просит, чтобы мы любили его  и  жаловали, ему вполне достаточно того, что мы принимаем его за эти самые случайности. Он просто  носится  в  тамошней  смутной  атмосфере  и  рождает  неожизнь, невиданных информационных  зверей.  Я  их  для  понятности  тоже  прозываю "оболочками", хотя ясно, что к оболочкам из  наших  техзаданий  они  имеют такое   же   отношение,   как   стокилограммовый   верзила   к   зародышу. Соответственно и мыслеемкость у них побольше...

 — Чем у вас. У вас шишка, а не голова, - откликнулся Феодосий и  заел бессвязную речь оппонента  крабом,  после  чего  хотел  еще  раз  высмеять "мыслеемкость". Но поперхнулся и стал мучительно кашлять. Освальд  любезно ухнул ладонью по его спине. Потрясенный инспектор замер, выпучив глаза.

 —  Подлинная оболочка - в миллионах связей, обменов и смычек,  как  бы беспорядочно наводимых в  каждый  отдельный  момент.  Но  этот  беспорядок становится вектором, переводящим ее  из  одного  состояния  в  другое,  не только ее, всю  вычислительную  среду  в  целом.  То,  что  я  сказал,  не покажется дикостью...

 —  Обязательно покажется,  -  буркнул  старший  по  званию.  -  Просто хамством.

  — Неужели мы еще не изжили хамства? Ну, так соберите  офицерский  суд чести. Я и  там,  надеюсь,  не  в  последнем  слове,  скажу,  что  и  нас, санаторов, все реже можно обозвать умниками. И  под  нашими  внушительными фуражками мыслеемкость даже меньше, чем положено по уставу.  Оболочки  нам не конкуренты по части пива, колбас и пирожных, но  вот  сила  ума  у  них покруче. У других же категорий населения те органы,  что  выделяют  мысли, совсем зачахли - одни ссадины остались. Дремлют наши граждане, как сладкие ягодки в собственном соку, втягивают калории и выбрасывают фекалии. А  кто не хочет быть сладеньким и колобродит мыслекодами - обязательно попадет  в заваруху. И следом в застенок на упрощение супраэнцефалином.

 —  Ох. Ах. "Выделение  мыслей"  -  замечательно.  Еще  "духовный  жир" забыли. Вам бы художником-примитивистом устроиться. Я и карандаш подарю.

  — Один такой художник нарисовал картину, повесил на заборе. И ее даже коровы понимали... Ну вот, Феодосий  Палыч,  вы  мыслью  называете  способ решения квадратного уравнения или правила пользования уборной.  Всем  этим вы владеете безупречно, что  вызывает  уважение.  Но  я  про  другое,  про "сильные" мысли, лучащуюся умственную энергию. Ту самую, что создает новые состояния  и  сущности.  Благодаря  ей  люди  вдруг  поняли:  "Бог  един", заставили пересечься параллельные  линии  и  шары  вывернуться  наизнанку, смогли сплясать "лебедей" и брейк. Куда же она нынче подевалась? На что мы ее махнули?

  —  Для понятности начертайте у себя на лбу: "Я устал. Желаю  бредить". Мы вас оплачем, вычеркнем из списков личного состава. Вижу вас  на  ферме, собираются четвероногие друзья, и вы вместе  проклинаете  оболочки  -  кто словами справедливыми, кто гневным мумуканьем.

  —  Ничего, Феодосий Павлович, мои доводы отлежатся  у  вас  в  тайнике пуза и  в  один  прекрасный  вечер  пойдут  назад.  Особенно,  если  снова пробежится меж ваших зубов совсем дикий человек вроде  дяди  Вити.  Дикарь ведь,  голова  загажена.  Какой-то  змей  с  огнедышащими   способностями, камни-людоеды,  серебряное  небо.  А  если  такими   немудреными   словами обозначаются "сильные" мысли нашего подопечного?

 —  Надо полагать, ментальные мышцы он  накачал  в  родной  деревне,  - опять стал ехидничать старший инспектор.

 — А если без "хи-хи", то "сильные" мысли пресловутого дяди Вити могут войти в резонанс с вычислительной средой, они в  состоянии  попользоваться ветром творения... Итак, завелся в тени ВОРа некий "змей",  информационный продолжатель дяди-Витиного дела. Шастает по тропке, что протоптал ему бес-неформал «К2». Подозреваю, в пробуждении демонической мощи дяди Вити поучаствовали и вы, Феодосий Павлович. Рылись у него в подсознании, как у себя в кармане.

— Теперь еще дядю Витю-матерщинника на пьедестал, станем ему пиво со стихами подносить. Кто икнет — того казнить за оскорбление святыни.

Освальд подозвал киберрусалку с краном вместо носа. Она брызнула пивом в кружку инспектора, не забыв прочитать ему стихи о пьющей, но доброй старушке.

— Все, Феодосий Павлович, вы квиты с дядей Витей по части поклонения… Кстати, насчет пристрастия нашего крестьянина к образу змея. Ведь в некоем тридевятом царстве средство управления боевой машиной, хоть и зовется айкон, но на внешность чистый дракон. Благодаря айкону боец научается четкому употреблению кодов мыследействия для общения со своими оболочками. Кибероболочкам четкость нравится. Должно быть, именно в том царстве дядя Витя намастачился летать и падать без страха и упрека.