Пророки и поэты - И Гарин

Все мерзостно, что вижу я вокруг, пишет Шекспир в 66-м сонете.

Бесплодны все мне кажутся дела на этом свете, говорит Гамлет.

Мир - дикий сад, заросший сорняком, свидетельствует поэт.

Изнанка мира - тошнота, к такому выводу приходит Шекспир за 350 лет до Сартра.

"Ричард III" вполне мог быть написан в XX веке, во всяком случае - это образец глубоко трагедийного видения истории с ее "гениальными злодействами" и ненасытным стремлением "героев" к власти, но в еще большей степени образец обыденности зла.

Как выяснил В. Кауфман в книге "От Шекспира до экзистенциализма", поэту в исключительной мере присуще чувство трагизма существования. Это чувство та сила, что движет его пером.

Трагизм жизни, передаваемый творчеством Шекспира, считает Д. Д. Уилсон, это страдание самого Шекспира, преломленное его искусством. Настроения пьес - это настроения их автора: Шекспир родствен скорее Китсу и Достоевскому в их приверженности к Via dolorosa, чем к невозмутимому олимпийцу и чудовищному эгоцентристу Гете.

Потрясающие картины душевных мук, терзающих человека, вечная компонента шекспиризма. Осознав себя как личность, человек осознает и зло, коренящееся в себе, и свое одиночество в мире, и холодное безразличие пустых пространств.

Глубочайший источник трагического Шекспир находит в противоречиях, возникающих из высокого развития личности.

Высокий дух, духовные стремления людей, предвосхищает Шекспир Музиля, не менее опасны, чем зверство: зло коренится не только в недрах материи, но и в глубинах духа - отсюда трагедия Гамлета. Из стремления к добру возникает не меньше зла, говорит Шекспир, чем из злокозненности. Благородный разум приводит Гамлета и Брута к крови. Всякий раз, когда добро исторгается не из души, а из холодного разума, оно рождает зло. Главная мысль шекспировского экзистенциализма: благими намерениями рассудка устлана дорога в ад - идея, по сей день не усвоенная благодетелями человечества.

Эта мысль обыгрывается и с другой стороны. Чтоб добрым быть, я должен быть жесток, говорит Гамлет. Гамлет - человек, осознавший зло и страдания, которые оно причиняет, - заключает, что добро должно быть с кулаками.

Брут и Отелло, Лир и Антоний, Кориолан и Тимон - экзистенциалы человеческой свободы и человеческой ответственности. Шекспира глубоко волновало соотношение "я" и "они", и почти все его трагедии персонифицированные экзистенциальные драмы о трагической вине и ответственности личности.

Как у Фауста Кристофера Марло, у Шекспира свобода человека демонична, она таит в себе гибель - Гамлета, Макбета, Кориолана, Отелло, Лира.

Шекспир чувствовал опасность свободы неукорененного человека, открывающей жуткие перспективы для реализации бесчеловечности. Несвоевременная свобода - путь в ад. Такова одна из главных идей "мрачных трагедий" Шекспира.

В философии Ясперса наличествует богатое смыслом понятие Gehause, скорлупы. За сотни лет до профессионального экзистенциалиста Шекспир пытался расколоть скорлупу бытия и добраться до ядра вещей.

У него присутствует и формула экзистенциализма:

"быть тем, что ты есть", "A am what I am. Be that hou knowst thou art". Я-то, что я есть, будь тем, что ты есть, пусть они будут тем, что они есть. Человек Шекспира ответствен за свой выбор. Доминанта шекспировской трагедии - "трагика утраты своего я".

В "Буре" произнесена даже ключевая фраза Киркегора:

"И мой удел - отчаяние" ("And my ending is dispair"). Дабы не поганить наши кристальные души, эта фраза "выпала" из всех шекспировских переводов эпилога.

Философия жизни Шекспира - призрачность жизни...

Мы созданы из вещества того же,

Что наши сны. И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь.

Вершина экзистенциализма Шекспира - не в осознании дисгармонии мира и трагизма бытия, а в спокойствии духа, осознавшего абсурдность и тщету жизни, в стойкости человека перед трагизмом существования. Последние пьесы Шекспира и есть мудрость человека, проникшего в сердцевину Gehause и не отрекшегося от жизни. Экзистенциализм Великого Барда - в мужестве смотреть в лицо действительности без иллюзий и утешений, в приятии абсурда и решимости противостоять ему.

ЧЕЛОВЕК

Что развивается в трагедии? Какова цель ее? Человек и

народ. Судьба человеческая, судьба народная. Вот почему

Шекспир велик.

Пушкин

Шекспир это пророк, посланный Богом, чтобы возвестить нам

тайну, о человеке, души человеческой.

Достоевский

В драмах Шекспира начало и конец всему - человек.

Аникст

Шекспир уловил то подспудное, невысказанное и задолго до Свифта "возвестил нам тайну о человеке" - ту тайну, которую позже и с еще большей глубиной постигли Достоевский, Кафка и Джойс. Человеческие фикции знатока человеческого сердца и отношений между людьми - это глубина человеческой достоверности, человеческой многозначности, беспощадность человеческой правды. Человечность Шекспира - живость его героев.

Достаточно только вспомнить этого глупого старика Лира, большого

ребенка Отелло, упрямого и гордого школьника Кориолана, слабого

Гамлета, с его коротким дыханием и тучностью, эпилептика Цезаря,

глухого на одно ухо, суеверного, тщеславного, непоследовательного и,

несмотря на это, обладающего несомненным величием.

Человечность - не только слабость, но еще непоследовательность, немотивированность, противоречивость, амбивалентность. Таковы все герои Шекспира - от Гамлета "в хаки" до музыкального Калибана.

Формула человековедения Шекспира - "нет в мире виноватых" (как, впрочем, и невиновных). У него редки герои, не вызывающие сочувствия. Покаяние и искупление играют если не определяющую, то значительную роль. В "Генрихе V" король говорит: "Некоторая часть добра есть в дурных вещах, людям надо внимательно извлечь ее". А старик в "Макбете" идет дальше: "сделать добро из зла и друзей из врагов".

Шекспир - мастер человеческих темпераментов и человеческих страстей. "Шекспир - темперамент самый сильный, на какой человеческий организм способен". Без сильных страстей Шекспира не существует. Страсти человека сильнее Рима и всех земных царств. Объясняясь Клеопатре в любви, Антоний говорит:

Пусть в Тибре сгинет Рим

И рухнут своды вековой державы!

Мое раздолье здесь. Все царства - прах.

Земной навоз - заслуженная пища

Зверям и людям. Жизни высота

Вот в этом. (Обнимает Клеопатру.)

То есть в смелости и страсти.

А в них - я это кровью докажу

Нам равных нет.

Даже природные стихии Шекспиром очеловечены: символы разбушевавшейся природы переплетены с разгулом человеческой страсти.

Сравнивая Шекспира и Леонардо да Винчи, имярек говорил о двух зрениях духовном и физическом, нутре человека и его внешней форме.

Могучий творец человеческих характеров, он переоценивал сознание

и особенно осознание человеком собственных поступков. Гамлет, Макбет и

Лир выкладывают нам все, что они знают о себе, и если мы угадываем в

них много, чего они сами о себе не знают, то это уже заслуга не

Шекспира, а Фрейда, Юнга или Фромма, научивших нас разрушать

интимность.

Жизнь - это сказка, рассказанная идиотом, сказка, полная смятения

и ярости и лишенная всякого смысла. Это говорит Потрясающий Копьем

устами Макбета. А в "Юлии Цезаре" над телом убитого императора он

говорит: Возмущенная природа может воскликнуть: "Это был человек!

Когда же придет другой?" Нет, решительно, у Англии был поэт, и мы

зовем его Шекспиром, хотя и не знаем, откликался ли он на это имя.

Вслед за Данте Шекспир повернул глаза "вовнутрь" человека. На это впервые обратил внимание Гете. У Шекспира важен не внешний антураж, а именно "невидимое" и "бестелесное" - внутренняя суть человека, постигаемая не столько рассудком, сколько интуицией.

Согласно свидетельствам профессиональных психологов, Шекспир был бессознательным бихевиористом: он знал тончайшие особенности и мотивы человеческого поведения - задолго до того, как они стали известны науке.

Главное в человеке - личностное начало, духовность. Вклад Шекспира в мировую культуру - демонстрация развитой человеческой личности. Личностное начало само по себе не есть добро или зло: из личностей выходят и Гамлеты, и Тимоны, и Кориоланы, и Ричарды...

Интернациональность Шекспира не в том, что он включил в круг своего творчества все страны Европы - от Португалии до Татарии, но в том, что его герои все - человечны.

Важнейший элемент поэтической мысли Лебедя Эйвона - неувядаемая живость, вечность, непреходимость, всечеловечность. Это прежде всего относится к описанию человеческих качеств, не знающих времени и места.

Тупой разгул на запад и восток

Позорит нас среди других народов:

Нас называют пьяницами, клички

Дают нам свинские; да ведь и вправду

Он наши высочайшие дела

Лишает самой сердцевины славы.

Бывает и с отдельными людьми,