Не выпускайте чудовищ из шкафа - Екатерина Лесина

– Проверить легко, – сказала спокойно.

– И как?

– Масло. Апельсиновое. На редкость цепкий запах. И если это Барский, запах на нем останется.

Только нам еще на побережье. Пока светло.

Бекшеев вздохнул.

– Княжича объявим в розыск. Благо повод имеется. К Барскому можно по дороге? Проверить? – Я кивнула. И Бекшеев продолжил: – Ты останешься здесь. Протоколы вчерашние оформи нормально. И отправь кого… кто тут еще остался?

– Тихоню? Молчун к вечеру вернуться должен, обратным паромом. Может…

– На паром княжич не сунется. Должен сообразить, что там его в первую очередь ждать будут. Есть… альтернативные варианты?

И на меня смотрит. А я что?

– Есть, – говорю. – Как не быть? Тут же рыбаки. И у каждого, считай, лодка. А до земли недалече. Так что, если денег нормально даст, доставят в лучшем виде.

В человеческую сознательность я не слишком верила.

– Хорошо… В таком случае нужно связаться с Лезинском. Ориентировку дать.

Бекшеев все же подошел к лестнице.

– Оставайся, – предложила я. – Ты этим вот и займешься. А я… попробую поискать место.

– Тогда его возьми. Не ходи одна.

Забота?

Скорее, разумная предосторожность.

– А протоколы? – влез Ник-Ник, он терпеть не мог писанину.

– Вернешься и оформишь.

Глава 18. Король мечей

«Если вам необходимо заготовить большое количество хрена, рекомендуем использовать маску для подводного плавания. Маска предохранит глаза, загубник обеспечит герметичность, а трубка позволит дышать чистым, без запаха хрена, воздухом».

«Советы по домоводству»

Оставаться в участке Бекшееву совершенно не хотелось. Он должен был бы…

В том и дело, что он должен был связаться с Одинцовым, выяснить, что там с домом. И с князем. И рассказать, что сам – идиот. Покаяться. Хотя на хрен оно кому там это покаяние сдалось. Скорее уж нужно будет решить, как искать княжича.

Если он…

Нет, наверняка причастен. И помолчи Бекшеев тогда, мальчишка бы сидел спокойно, уверенный, что утром папенька найдет нужных людей и его отпустят.

Но Бекшеев заговорил.

И княжич понял, что еще немного, и бежать станет поздно. Вот и… подкупил? Наверняка. Только кого? Барский… мало информации.

Опять мало.

– Сначала давай к этому… Барскому. – Он сумел-таки подняться по лестнице, и нога почти не ныла. – Вдвоем.

Потому как докладывать о неудаче – еще то удовольствие.

– Никонов, потом вернешься. Протоколы.

– Куда я денусь.

А ведь утром в участке был только он. Сонный. Растрепанный. И дремлющий прямо за столом. Он и при виде Бекшеева только зевнул и на другой бок голову повернул.

Мог ли?

Почему нет.

Во сколько он явился? Сменил Барина. А сам… сам спустился и открыл дверь? Ее определенно открыли ключом, но дело-то в том, что ключи лежат в ящике стола. И взять их может любой.

Нет.

Если бы он, тогда маслом бы пахло. И Зима ощутила бы этот запах. Да и не только она. Запах и вправду резкий, едкий. И сейчас он осел на одежде самого Бекшеева. Но этот – слабая тень. А от Ник-Ника апельсинами почти не пахло.

Выпустил? Вернулся домой? Помылся? Можно ли запах смыть? Полностью – точно нет. А вот смыть, а потом опрыскаться туалетной водой?

– Что? – Ник-Ник повернулся к Зиме. – Скажи ему, что я ею всегда пользуюсь!

– Всегда. – Зима опять чихнула. – И всегда без меры. Выливает полгаллона за раз!

– Просто вода хорошая. «Роковой брюнет». Может, слышали?

– Нет, – вынужден был признать Бекшеев.

Была ли хорошей эта туалетная вода, ему судить сложно. Но вот что слабый аромат апельсинового масла она перекрывала напрочь, это да.

– Зря. Я по случаю взял.

– Ящик, – наябедничала Зима.

– Так… за треть цены… – Он осекся. – Вот вам крест, что не я… Барский это. Всегда скотиной был.

Телефон имелся и в участке. Правда, этот – в потемневшем от времени, потрескавшемся корпусе. И трещины ощущались под пальцами. А в трубке что-то пощелкивало и шелестело.

Но с нужным номером соединили сразу.

И Одинцов, что характерно, на месте оказался.

Выслушал спокойно. Молчал… долго молчал.

– Плохо, конечно. Но кто ж знал.

Слабое оправдание. И главное, чем дальше, тем более виноватым себя Бекшеев ощущал. Что стоило вчера промолчать? Или вот вовсе остаться в участке. Останься он, небось никто бы не рискнул выпустить заключенного.

– Что там? – задал он вопрос.

– Дом. Вроде как принадлежит некоему Савелию Севастьянову, мещанину семидесяти семи лет от роду, но в местной жандармерии такого не значится. Да и дворники клянутся, что никакого Севастьянова в глаза не видели. А дом вроде как пустой. Снаружи так кажется, хотя защита на нем просто. Крепкая.

– Следы?

– Вот следов внутри хватает. Дом-то давненько используют. Если поначалу, может, и опасались чего, то потом расслабились. – В голосе прорезаются нехорошие такие нотки.

– Сколько?

– Пока извлекли семерых, но чуется, что далеко не все.

– И?

– Двух опознали.

– Проститутки?

– Они самые. Из тех, что подороже. В розыск-то их подали, вот по зубам и удалось сличить.

Замутило.

И чувство вины стало почти невыносимым. Хотя какая тут вина? В чем? Бекшеев ведь не убивал. И парень этот… не факт, что он.

– Гельшь?

– Пока старшему предъявить нечего, но задержали. По вашей линии пошел. Там-то изрядно накопали, одна перепродажа госзаказов может на измену потянуть. И потянет, если окажется, что он знал про эти игрища и покрывал их.

– Может… ненарочно?

– Нет, одну еще можно по случайности. Двух, если мальчишка имел… нестандартные наклонности, – все же некоторые темы Одинцов обходил стороной, – но семеро? Да и на телах есть следы. Убили их не сразу.

Бекшеев не сдержался.

Нехорошо ругаться. Но иногда хочется.

– Найдем, – спокойно отозвался Одинцов. – Идти ему некуда. Там все же Восток, дорог немного, а без дороги не рискнет. Мальчишка же. – Мальчишка, причастный, если они не ошиблись, к смерти семерых. – Я тревогу поднял. Да и… счета папенькины заблокированы. Теперь, если с чековой куда сунется, там его и возьмут. А он же привык с чековой, налички при себе немного. Поэтому просто терпение. И расскажи, что там у вас. Мальчишку и вправду убили?

– Вправду. – Бекшеев понял, что отпускает.

Прав Одинцов.

Княжич, судя по всему, еще та сволочь, но и сволочам надо где-то спать и что-то жрать. Тем паче таким, привыкшим к комфорту.

Выйдет.

Даже если его на Большую землю переправят, то городишко на той стороне один – Лезинск. И не сказать чтобы большой. До другого – сотня верст, если по железной дороге. И та одна. Морем? Морем тут ходят охотники на морского зверя да рыболовы. Никаких тебе пароходов с теплоходами.

С отчаяния, конечно, можно и рискнуть. Но